'Современная зарубежная фантастика-2'. Компиляция. Книги 1-24 - Дженн Лайонс

Имя Всего Сущего не солгало, когда сообщило нам, что Вирга не была одной из избранных дочерей Сулесс. Нет, все было намного хуже.

Вирга была самой Сулесс.

– Закройте за собой двери.

Сенера выглядела очень напряженной: она стояла почти по стойке смирно, глядя расфокусированными глазами прямо перед собой. У меня возникло такое чувство, что ее тщательно допрашивали, прежде чем я вошла. Рядом с Сенерой, на столе перед Достопочтенным, лежало Имя Всего Сущего.

На полу валялось несколько кусков скомканного пергамента.

– Спасибо, что присоединилась к нам, Джанель.

Я поклонилась Достопочтенному:

– Разумеется, ваша светлость. Чем я могу быть полезна?

– Я думаю, ты знаешь.

Выпрямившись, я попыталась сохранить невозмутимое выражение лица, на мгновение поджав губы.

– Мне жаль, ваша светлость, но я не могу брать на себя такую ответственность. Это касается Вирги?

Выражение лица Достопочтенного не изменилось. Ледяные глаза сверлили мое лицо. Он был сердит. Я никогда не видела его таким.

– Да, – сказал он. – Сенера была достаточно любезна, чтобы разобраться в ситуации, которая закончилась тем, что ты оказалась на льду. Она говорит, что я должен поблагодарить за это Виргу. Действительно, я должен поблагодарить именно Виргу за то, что она убедила моих жен возродить поклонение Сулесс. – Выйдя из-за стола, он прошел мимо старухи, пнув ее ногой в живот.

Та вскрикнула от боли и, закрывшись руками, свернулась в клубок.

Я нахмурилась. Неужели я ошиблась? Если бы она действительно была Сулесс, разве она бы не восстала? Разве она не набросилась бы на него?

– Если бы ты не встала на защиту моих жен, ее план никогда бы не был раскрыт. Или был бы раскрыт слишком поздно. Мне бы пришлось столкнуться с новым восстанием.

– Тогда я действительно рада, что так получилось, ваша светлость. – Я попыталась улыбнуться в ответ, но не могла избавиться от липкого чувства страха. Я знала, что у него слишком вспыльчивый характер.

Сенера выглядела обеспокоенной.

Нет, не так. Сенера выглядела испуганной.

– Вирга служит моей семье уже множество лет. – Каэн принялся расхаживать по комнате. Горы сияли позади него, подобно венцу славы, солнце отражалось от идеальных бело-голубых вершин. – Меня много раз предупреждали, чтобы я не доверял ей, но я всегда игнорировал предупреждения, потому что она так хорошо нам служила. Не так ли, Вирга?

Старуха униженно заскулила:

– Да, мой господин. Да, я всегда послушна тебе. Я всегда сделаю, что бы ты ни сказал.

– У тебя гаэш, Вирга. – Каэн протянул руку к ожерелью, висевшему у него на шее. – Разве у тебя есть выбор?

– Нет, мой господин.

– Гаэш? Но… – Я почувствовала, как у меня отвисла челюсть. Если у Сулесс был гаэш, то это многое объясняло. Но я просто не понимала, как можно создать гаэш богине-королеве.

– Ты знаешь, кто отец ребенка Вейсижау? – герцог Каэн спросил меня.

– Я… – Я не ожидала, что меня спросят об этом. – Нет, не знаю.

– Мой сын. Ребенок Вейсижау будет моим внуком.

Я заморгала:

– Правда?

– Правда! – рявкнул герцог Каэн. – Это, конечно, была идея Вирги. Она убедила Вейсижау соблазнить моего сына, Эксидхара, скормив женщине какую-то чушь о том, что он может превратить ребенка моего сына в моего ребенка. Ложь. Вирга намеревалась полностью раскрыть, что сделала Вейсижау. Я бы убил за это свою распутную жену и Эксидхара, казнив, таким образом, и своего сына, и внука. И это был бы поступок, достойный того, чтобы накормить богиню предательства? Не так ли?

– Да, мой господин! – взвизгнула Вирга.

Я встретилась глазами с Сенерой. И в этот момент я поняла, что Каэн точно знал, кем на самом деле была Вирга.

Он знал, что Вирга – Сулесс. Он всегда это знал.

Покачав головой, он сел на край стола.

– Спасибо, Вирга. Всегда лучше говорить правду. – Он выглядел… обиженным. Разочарованным. И безумно злым. – Но, я надеюсь, ты понимаешь, что тебя придется наказать.

– Мой Достопочтенный, – начала Сенера. – Я должна посоветовать быть осторожным…

– Я сам разберусь с этим, колдунья. Ты сделала свою работу. Ты свободна и можешь уходить.

Сенера поклонилась и, забрав Имя Всего Сущего, спрятала его в корсаж.

– Ваша светлость, пожалуйста… – Она не договорила. Оставив все, что могла сказать, невысказанным, Сенера бросила на меня сочувствующий взгляд и вышла за дверь.

Честно говоря, я чувствовала себя весьма неуютно.

Стоило двери захлопнуться, Ажен Каэн, повернувшись к Вирге, коротко приказал:

– Вырви себе глаза.

Не знаю, кто из нас судорожно вздохнул, я или Вирга. Возможно, обе.

До того момента я по-настоящему не понимала, какое зло представляет собой гаэш. И неважно, что я чувствовала к Вирге, я не могла оставаться в стороне, когда герцог велел ей сделать это.

– Нет! – выкрикнула я, но она уже поднесла руку к лицу. Я рванулась к ней, перехватила ее запястье, но Вирга оттолкнула меня.

– Нет, – сказал Каэн, нагнувшись и схватив меня за лаэвос. – Ты ее не остановишь.

– И после этого вы удивляетесь, что она замышляет что-то против вас и вашей семьи? Чего вы ждете? Верности? Следования долгу? Ее преданность можно было бы завоевать, освободив ее!

– У нее нет ни чести, ни верности. Она – зло, сила хаоса, и я должен был убить ее много лет назад. – Он прижал меня спиной к столу, и на этот раз я не сопротивлялась. И в тот миг, когда он отпустил меня, я услышала крик Вирги. И я знала, что, обернувшись, увижу кровь, струящуюся по лицу старухи.

Не имело значения, что Вирга пыталась убить меня или что она была воистину ужасна. Она была рабыней, и она была беспомощна. Я должна была что-то сделать. Я знала, что мне нельзя было нападать на Каэна, но что я еще могла сделать? Какие у меня были варианты? Чем я могла на него повлиять?

Кое-чем действительно могла. Кое-чем, что Каэн действительно ценил. Я выхватила кинжал из-за пояса и приставила острие к уголку глаза.

– Прикажите ей остановиться, ваша светлость, или мы обе лишимся зрения.

Ажен Каэн развернулся ко мне, распахнув глаза от удивления:

– Ты – что?

Я глубоко вздохнула, стиснула зубы и нажала на острие[399].

Острота кинжала гарантировала, что я не сразу почувствую боль. Пока я чувствовала лишь холод, влагу и то, как мне в череп начал проникать неприятно острый ледяной холод. А еще как что-то мокрое потекло по моей щеке.

Как мне потом сказали, я подожгла шторы. И стол.

– Вирга, последний приказ отменяется! Ты, глупая дура! – Последняя фраза была адресована мне.

Затем боль пронзила весь череп, и я, пытаясь свернуться калачиком, закричала