'Современная зарубежная фантастика-2'. Компиляция. Книги 1-24 - Дженн Лайонс

class="p1">– Ну, во‑первых, ты получаешь удовлетворение от помощи женщинам, с которыми обращаются немногим лучше, чем с рабынями.

Она запрокинула голову, бросив на меня веселый взгляд:

– О, значит, я буду способствовать доброжелательности и товариществу? Мне почему-то казалось, что я не на той стороне.

– У Вирги могут быть неприятности?

Она бросила на меня острый взгляд:

– Хм. А это уже заманчиво. Релос Вар ненавидит Виргу. – Она вытащила из лифа Имя Всего Сущего. – Знаешь, существует очень мало людей, которых он ненавидит. Она попала в весьма эксклюзивный и очень короткий список. – Сосредоточившись на камне, она облизнула палец и начертила слово на деревянной столешнице.

На этот раз чернил не было. Как, впрочем, и бумаги. Но ее действия были равноценны. Она использовала вощеную поверхность стола, чтобы прочитать результат.

– Да, – сказала Сенера. – Именно она научила их. – Затем она сосредоточилась и начертила еще одно слово.

И опять – «да».

– О чем ты только что спросила?

– Вирга ли приказала Вейсижау посвятить тебя Сулесс.

Я нахмурилась:

– Ксиван говорила, что в старые времена женщины приносили в жертву своих дочерей, чтобы получить милости от королевы-колдуньи.

– Технически то, что она сделала, не является жертвой, – поправила меня Сенера. – Это посвящение, а не жертва. Женщины больше никогда не видели своих дочерей, но Сулесс не убивала их.

– Ксиван подозревала именно это. Сулесс воспитывала их как жриц. Как своих матерей-колдуний.

Я наклонилась над столом:

– Сенера… Возможно ли, что Вирга – жрица Сулесс? Мать-колдунья?

– Куурцы убили всех…

– Возможно ли?..

Сенера прикусила губу.

– Давай спросим. – Она снова сосредоточилась и снова написала односложный ответ. Мне не нужно стоять рядом, чтобы понять, что это было «нет».

Сенера покачала головой:

– Ну, это была интересная гипотеза. Но нет, более вероятно, что Вирга – просто противная старуха, которая знает достаточно старых историй, с помощью которых можно заманить в ловушку кучу доверчивых молодых жен. Вероятно, она поступила так, чтобы позабавиться, а затем ночью заползти обратно в ту дыру, в которой спит, и посмеяться над этим вместе со своим дурацким медвежонком.

Я вздрогнула. Точно.

– Медвежонок. Спроси насчет медвежонка.

Сенера заломила бровь:

– Что насчет медвежонка?

– Просто… – Я махнула рукой: – Кое-кто сказал мне, что медвежонок не взрослеет.

– Что? – Сенера рассмеялась. – Не будь такой смешной. Я уверена, что она выращивает его, затем убивает и заводит нового.

– Проверь для меня?

Она усмехнулась:

– Мы вступаем на территорию дурацких вопросов. А я такие не задаю.

– Просто спроси о возрасте медвежонка Вирги. Это ведь простой вопрос? Безобидный? Конечно, на него не ответишь «да» или «нет», но ответ будет точным. – Конечно, я хваталась за соломинку, но, проклятье, в Вирге все было не так: от знания пророчеств до настойчивого утверждения, что она знала мою мать, Ирисию.

И то, что мою мать звали Ирисия. Вирга знала эту информацию гораздо раньше меня. Сколько людей знало, что при рождении имя Богини Магии было не Тиа?

Страдальчески закатив глаза, Сенера задала Имени Всего Сущего новый вопрос.

Мы уставились на стол, на котором Сенера начертила число. Очень большое число.

– Это минуты? Месяцы? – Я была в замешательстве. Это не могли быть годы!

Глаза Сенеры расширились. Не обращая на меня внимания, она вытащила из стола бумагу с грифелем и положила на стол.

Затем она сосредоточилась и написала одно-единственное слово: воррас.

Это ничего не проясняло.

– Что это значит?

– Я думала, Турвишар будет обучать вас всех! – раздраженно откликнулась Сенера.

– Не путай меня с отвергнутыми женами, – огрызнулась я.

– Еще до того, как была создана Куурская империя, – объяснила Сенера, – задолго до ее создания существовало четыре бессмертные расы: воррасы, ворамеры, ворфелане и вордредды. Каждая раса, за исключением ворфеланов, была вынуждена отказаться от своего бессмертия, чтобы удержать Вол-Карота в заключении. Воррасы сделали это первыми: они стали людьми.

– Я никогда не слышала о ворфеланах.

– Это потому, что теперь мы зовем их ванэ. – Она махнула рукой: – Ты упускаешь главное. Детеныш не родился белым медведем. Он родился человеком, точнее, бессмертным эквивалентом человека. Он родился воррасом. – Сенера написала второй ряд чисел, на этот раз углем на бумаге. – Это годы.

– Больше четырнадцати тысяч? – поразилась я. – Как детеныш полярного медведя может жить больше четырнадцати тысяч лет?!

– Он и не может. Вот поэтому я и спросила, какой расы был детеныш, когда родился.

– Какое у него имя? Какое у него было имя при рождении? Не знаю, как Вирга его называет, но предположу, что, если бы спросила, она бы солгала.

– Мне тяжело заставить себя спросить.

– Ты должна.

Сенера сосредоточилась на артефакте, зажатом в руке, а затем написала одно-единственное слово:

– Если я права…

Чертхог.

Чертхог, йорский бог-король зимы.

Мы пораженно уставились на начертанное.

Сенера сказала:

– Проклятье.

После этого… Все было спокойно.

Я не хочу сказать, что ничего не происходило. Мы продолжали тренироваться. Я продолжала искать, как бы мне безопасно пройти сквозь отравленные каменные пещеры, чтобы забрать копье. Герцог Каэн начал выпытывать мое мнение о стратегии джоратцев, взамен предоставив мне доступ к своей военной комнате и планам. Постепенно он пытался выяснить мою лояльность – и это не всегда было приятно.

Жены с очень большим трудом простили Вейсижау, но при этом казалось, что все были готовы оставить ее в покое, пока она не даст начало новой жизни. Никто не знал, что случится с Вейсижау после рождения ребенка – вполне возможно, что герцог Каэн все равно собирался казнить ее за супружескую измену. Из-за этой надвигающейся угрозы остальные бывшие жены старались не обращать внимания на ее истерики.

Я старательно избегала с ней встреч.

Через неделю после того, как мы с Сенерой узнали правду о Вирге и ее «домашнем питомце», посыльный сказал мне, что Достопочтенный хочет меня видеть.

Когда посыльный нашел меня, я была одна. Хотя мы с Талеей и продолжали оставаться любовницами, я твердо настояла на том, чтобы спать в одиночестве. Мне очень не хотелось, чтобы она или кто другой понял, что мой ночной сон ничем не прервать.

Прибыв в личные покои Достопочтенного, я увидела там Виргу и Сенеру.

Вирга стояла на коленях. В кои-то веки ее белого медвежонка не было нигде видно.

Я выдохнула. Сенера попросила меня подождать, прежде чем рассказывать обо всем герцогу Каэну, и я ей подчинилась, но, похоже, колдунья попросила это лишь затем, чтоб самой все рассказать.

Вопрос был в другом: как много она ему рассказала? Сказала ли она ему, что детеныш был Чертхогом? Сказала ли она ему, кем, по ее мнению, должна была быть Вирга? Не матерью-колдуньей, нет.