Фантастические тетради - Ирина Ванка

Допустим, функция манустрала так искусно вписалась в арка-вертикаль, что ее не распознать под покровительственной окраской. Что будет, когда она вырвется на волю? Самое безобидное, что может произойти, это полное информационное обнуление ЕИП (ИИП) с момента входа «манустры» и до ее отрыва. Гигантская брешь информатеки, которую природа заштопает, как сможет, бережно и надежно, только ничего похожего на тотальный архив цивилизации Ареала среди ее лоскутов не найдется. В худшем случае «манустра» вынесет с собой участок арка-вертикали. Организует ему циклический провал, и существа, канувшие в провале, должны будут срочно искать способ обходиться без Е-полей и, соответственно, без микрополярных включений. В таких условиях шанс будет только у орканейтралов. Шанс за себя немного побороться, прежде чем отдать концы.

С другой стороны, никто не знает, как долго продолжается этот противоестественный союз взаимоисключающих субъектов. Если речь идет о нескольких миллиардах лет — в масштабе Уровня эта величина ничтожна. А если зашкалило за макровеличины — потеря Уровня неизбежна. Снова возникает вопрос: по какой причине эта «манустра» могла зацепиться за Уровень? Агравиталисты лишь констатировали факт: образование точки дисгармонии в далеком прошлом ареала, но забыли пояснить, что точки дисгармонии на ровном месте не возникают. Теория АГ! еще не достигла такого развития, чтобы однозначно судить о реальном прошлом. Производные функции не дают однозначной картины тех далеких событий: чтобы использовать временной симулятор, надо хотя бы примерно представлять координату. Погрешность в данном случае может составлять триллиарды в сумасшедших степенях. Но ни одна из доминирующих цивилизаций Ареала пока еще не призналась в своей манустральной родословной. Ситуация предельно свинская, агравиталисты подозревают посредников. Те, в свою очередь, гоняют оппонентов по логическим тупикам. Кто из них более не прав, вопрос риторический. Но обе стороны прекрасно знакомы с первым основополагающим постулатом теории самоконтроля, который утверждает, что у самой глубокой лужи дерьма может не быть дна, но обязательно есть поверхность. В каком направлении двигаться? Вместе или порознь? У цивилизованных существ выбора нет.

Все, что смогли придумать гипотетики во спасение от предполагаемой катастрофы, это напрочь о ней забыть. И посвятить себя проблемам гораздо более возвышенным, нежели интеллектуальная дуэль с представителями древнейших цивилизаций. Этот спонтанный отход от дел произвел в Ареале сильное впечатление. Понятно, что «бодаться» с посредниками — дело неблагодарное, но проблема стоила того, чтобы ее хотя бы иметь в виду. Что произошло на самом деле, не знаю. Только из этого древнего клубка противоречий со временем выбрался на свет один из самых чудовищных вопросов самоконтроля: стоим ли мы того, чтобы спасать себя от приближающегося апокалипсиса? Осмысление разницы между апогеем развития и апогеем бытия надолго увлекло теоретиков, заставило их приобщиться к мысли, что понимание конца света изнутри есть еще один критический барьер. Не преодолев его, нет смысла мечтать о будущем. Все будет зависеть от решения последнего вопроса самоконтроля: что вторично — творение или апокалипсис? Решение заложено в генетике цивилизации, но на самом деле оно не имеет значения.

Глава 18

— Хочешь, я расскажу тебе историю? — предложил Ладо, устраиваясь на ступеньке рядом с Мидианом.

— Не хочу.

— Давным-давно Вселенную населяли боги. Они летали друг к другу на «молниях» по быстрым коридорам, говорили на своем языке, изучали науки…

— Я сказал, мне не до историй.

— Но однажды боги зажгли черную звезду, которая протянула лучи до края бездны. Вселенная исчезла, а вместе с ней…

— Ладо! В конце концов… Теперь не время выслушивать сказки.

Мальчик надулся.

— Это не сказка. Это история.

— Глупая история.

— Твоя история, дядя Мидиан.

— Вселенная не может исчезнуть. Это не привидение. Вселенная может стареть и менять форму. То, что ты называешь «ареалом», огромно. Ты не можешь представить его размеры. И я когда-то надеялся, что мы не одиноки, но чем дольше изучал пространство, тем больше понимал, что поиск может продолжаться вечно. Видишь ли, мальчик, черная звезда, которую боги «зажгли» на твоей планете, управляет временем, но она не может оживить наши фантазии о параллельных мирах.

— Прошлого и будущего не существует, — возразил Ладо. — Есть разные Вселенные. Это вы стареете и теряете форму, потому что подчиняетесь несуществующему времени. А его нет. Если б оно было, папа Ло наконец-то бы умер, а я состарился. Приведи мне хотя бы одно доказательство тому, что время есть.

— Пожалуйста. Мы наклонили антенну. И это было в прошлом. Мы сделали это для того, чтобы в будущем поднять корабль…

— Нет, нет… — спорил Ладо. — Все может измениться. Придут манустралы и заберут твою «молнию».

— Но лифтовая площадка у меня, и я не собираюсь ее отдавать.

— Манустралов это никогда не волнует. Все, что есть у тебя, есть и у них. Они закроют твою Вселенную и откроют свою.

— Этого я им не позволю.

— Манустралы не будут ждать позволения. Они никогда ничего не ждут.

— Посмотрим.

— Они прогонят тебя ото всюду.

— Тогда я буду жить на солнечной орбите, навещать тебя раз в году и отмечать в календаре каждый прожитый год.

— Не важно. Когда придут манустралы, они найдут тебя и там.

— Послушай, Ладо. Я не сильно обижу тебя, если скажу, что не боюсь манустралов?

— Манустралов боятся все. Просто ты еще с ними не познакомился. И, между прочим, каждый год, когда ты станешь меня навещать, календарь будет новый.

— И ты не вспомнишь меня?

— Я помню тебя дольше, чем живу. И никогда не смогу забыть. Как мне объяснить, чтобы ты понял: время на Альбе не идет из прошлого в будущее…

Мидиан приводил многие доказательства. Одно убедительнее другого, но мальчик расправлялся с ними одинаково ловко. В конце концов пришелец поймал себя на том, что сам не верит в ту ерунду, которая базируется на фундаменте его строго последовательного научного мировоззрения. Он испугался того, что мировоззрение перестает быть научным, а значит, его карьере приходит конец. Его потенциал исчерпан, поскольку он, закоренелый прагматик, утратил свойство доверять очевидным вещам. И если жизнь когда-нибудь начнется сначала, он с удовольствием посвятит ее сочинительству сказок для детей, которые, так же как Ладо, не обременяют себя пониманием сути, а верят в то, что кажется правдоподобным.