Фантастические тетради - Ирина Ванка

Замедление было очевидно, даже на панораме полусферы.

— Корпус вращается против ураганного кольца. Вы можете «положить ее набок»?

— «Пол-оборота контура по горизонтальной оси», — сказал Мидиан и дождался, пока Эф повторил команду. Над полусферой обозначилась шахта. Корабль медленно оседал на дно. Вверх полетели куски грунта.

— Она перевернулась! — воскликнул Бахаут.

— Так и должно быть, — успокоил его Мидиан. — Какая вам разница? Кружится голова?

Песок облепил оболочку и облаком поднялся вверх, белея на ослепительном сиянии обшивки. Над ним возник взъерошенный шар планеты в клочьях песочного тумана.

— Если не секрет, — спросил Мидиан, — профессор, как вы это сделали?

— Не преувеличивайте моей заслуги, молодой человек.

— И все-таки. Что за язык? Сто лет буду думать — не пойму, как оно сработало?

— Это мой язык. Я его придумал для своей науки и преподаю на нем. А вы, дорогие коллеги, начиная с сегодняшнего дня будете изучать его под моим руководством. Если понадобится — сто… Если понадобится — тысячу лет.

Шестая тетрадь:

ДОМ НА СПЯЩЕМ ВУЛКАНЕ

— Вселенная неисчерпаема! — заявил оптимист.

— Смотря каким ковшом черпать, — хором ответили пессимисты.

Глава 1

— Эссима?

В сумерках навигаторской образовалось инородное тело и жирной каплей повисло над управляющей панелью. Корабль поменял программу и, свалившись с транзита, пошел на тормозной маневр. Эссима терпеть не мог инородных предметов на рабочем месте.

— Эссима? — повторил гость и замер напротив неподвижного навигатора. — Зона мутирует. Старых фарватеров нет. И все же я рад, что Эссима принял приглашение Копры.

— И с пятисотого раза, — продолжил Эссима, — пробил коприанский защитный кордон.

— Пятьсот пятьдесят пятого… — уточнил невидимый субъект, посредством внутренней связи.

Тело встрепенулось. Глянцевые бока подернулись беспорядочными волнами.

— Эссима не один?

— Только без претензий…

— Я должен знать о каждом проникшем в зону Аритабора.

— На этот счет условий не было.

— Я должен знать имя.

— Нап, — представился субъект, стараясь разрядить обстановку. — Нап-Ка… какой, собственно, смысл в имени? Кажется, «нап» в переводе с древнеаритаборского означает «ровная гладь»… в смысле покладистый характер, безобидное существо.

— Нап хотел сказать «кальтиат»? — Сообразил гость. Эссима на всякий случай отвернулся, прикрыв лицо перчаткой. — Я не требую контакта. Не настаиваю на информационном контроле, не ввожу ограничений. Я лишь должен иметь представление…

— Я не мадистолог, — защищался Нап. — Если это имеет значение.

Однако посетитель успел возбудиться и, пока Эссима тихонько трясся от смеха, продолжал осуществлять напор на незваного и невидимого пассажира.

— Нап-Кальтиат не считает разумным использовать природные возможности? Или есть иная причина? Может быть, последствия психической травмы, полученной в результате работы?

— Послушай, коприанин! А может быть, мадиста мне безразлична?

— Совсем? — удивился гость.

— Абсолютно.

— Ну уж… Если кальтиата перестала интересовать мадиста, — с досадой произнес он, — этому кораблю определенно не плыть в будущее. — Трагическая пауза простерилизовала атмосферу истерического взаимонеприятия. — Я, эксперт Копры, считаю своим долгом предупредить обоих, что мы работаем с мемологической лабораторией и вы должны в полной мере дать себе отчет о возможных последствиях. Станция расположена в критической близости к Аритабору. Навигация в системе запрещена. Информационная инверсия недопустима. Биотрансляция локализована средствами лаборатории. Задача, которая стоит перед нами, требует особой осторожности.

Транспортная платформа подцепила корабль, закрыла оболочкой внешнюю панораму. Бортовой компьютер расслабился, почуяв редкую возможность отдохнуть после монотонных будней. Сквозь противотуманную просветку Эссима наблюдал узлы и причалы технопарка. Это зрелище дало ему возможность стерпеть нотацию эксперта и дождаться, пока на месте его безликого образа возникнет лифтовое кольцо. Эссима поднялся. От системы Аритабора его отделял один шаг лифта, который инфоинженеры презрительно называли биотранслятором. И если теперь, задержавшись в отсеке, открыть обзорную панель — маленькая точка аритаборского светила будет видна глазу в зените гравитационного диска.

— В этот раз все должно получиться, — сказал он. На панораме внутренней связи возникли четыре черных кальтиатских пальца и зафиксировали «четвертичный» символ логической арифметики. Это означало, что недавний собеседник, по природе включения, относился к искусственным микрополярным существам. Четыре черные «змеи» вытянулись вдоль экрана и сплелись иероглифом: «Желаю удачи, Эссима». И Эссима, бросив на пульт перчатку, скрылся в лифтоприемнике.

Невидимая, неуловимая Копра присутствовала в зоне повсеместно. Ее базы дрейфовали по внешней границе, снимая с транзитов зевак и заблудших странников. Ее поле накрывало пространство, примыкающее к системе Аритабора, а антенные установки засекали попытки информационных проникновений. Отныне порядок в зональном масштабе определялся авторитарным способом, по личному усмотрению инфоинженеров-коприан. Все попытки внешнего мира оспорить произвол выглядели как старания младенца сдвинуть на обочину кузов самосвала.

Мозговой центр коприанской флотилии располагался вплотную к Аритабору, в недрах спутника ближайшей планеты. Спутника, превращенного в яичную скорлупу и нашпигованного мемо-техникой. Обзорные галереи «пломбы» половину суток были освещены звездой и половину суток выдерживались во мраке на фоне рыжего зарева. В это время на темной стороне неба возникала пульсирующая точка Аритабора. Панорама выхватывала ее и увеличивала, транслируя по панелям внешних галерей. И, пока станция находилась в зоне видимости, розовая планета заливалась протуберанцами, являя глазу наблюдателя свою агонизирующую красу.

— Странное чувство? — заметил эксперт. Его каплеобразная масса повисла возле виска и окрасилась мерцающим розовым тоном, ставшим причиной помешательства инфоинженерных служб Ареала.

— Нет, — ответил Эссима, но не смог оторвать глаз от яркого света.

— Воспоминания или отсутствие воспоминаний беспокоит Эссиму?