Воля императора - Евгений Васильевич Шалашов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но несмотря на все наши старания, порядок навели довольно быстро. Восстания подавлялись жёстко, я бы даже сказал, жестоко. Только в одной из французских дивизий было расстреляно четыреста человек, дабы пресечь неповиновение и неподчинение. Немцы отправились в штрафные части без права помилования более двух тысяч своих солдат. И это были уже явные симптомы того, что мы начинаем перемогать противника. Хотя всё это время мы находились в глухой обороне и ещё даже не переходили в контрнаступление.
* * *
Тем временем в Германии и Франции недовольство среди народа росло в геометрической прогрессии. Появилась более насущная и закономерная проблема. Мало того, что наша пропаганда работала на полную, так вмешались и внутренние факторы. Еды стало не хватать. Правительство обоих государств было вынуждено ввести продовольственные карточки. В Первую мировую войну в Германии тоже были введены карточки, в то время как во Франции и России таких проблем не знали.
Французов снабжал зерном Алжир. А мы были вполне самодостаточны и до революции в принципе не знали проблем с едой. Это уже после, когда страну буквально развалили на части, пытаясь навести новый порядок, люди гибли от голода. Но до этого момента о недостатке продовольствия даже речи не было, лишь тщательно раздуваемая врагами паника, которая и привела к страшным событиям того времени.
А вот и в этом времени происходило нечто подобное. По крайней мере раньше проблем со снабжением Франция не знала. Что-то им поставляла Италия, что-то было доставлено с Польши. Ну как доставлено? Просто своровано, отнято у поляков. Но этого было мало, и рано или поздно, запасы будут подходить к концу.
Германия решала вопрос голода несколько иначе. До нас дошли слухи, что немцев поддерживает Канада. Да, они хоть и не рискуют направлять сухогрузы с зерном напрямую, чтобы не дразнить нас, но проникнувшись сочувствием к голодающим немцам, стали посылать суда, наполненные продовольствием в Англию. В Британии это зерно перегружали на небольшие трампы и уже отправляли в Нидерланды и в Испанию. А кое-что привезли напрямую в уцелевшие порты Германии и Франции.
Как только я об этом узнал, первым делом, не разобравшись, хотел отдать приказ топить и перехватывать зерновозы из Канады. Однако ещё немного подумав, не стал совершать такой ошибки. Всё же жалко людей, ведь мирные люди лишь больше пострадают в политических дрязгах. Если мы прервём снабжение, начнётся голод среди простого народа. С точки зрения стратегии, это хорошо, но армия-то будет получать еду в первую очередь, а простые люди в это время будут голодать и умирать без продовольствия.
Но, тем не менее, нужно как-то повернуть ситуацию таким образом, чтобы внутри Германского королевства и Французской республики была повсеместная и распространённая информация о том, что люди голодали благодаря их политикам, а перестали голодать только благодаря великодушию русского царя, который не стал пресекать поставки продовольствия. Пускай пропагандисты такие лозунги и распространяют, что, мол, простые люди не умрут от голода лишь потому, что русская империя очень великодушна и позволяет кораблям с зерном пребывать к берегам враждующих государств, потому что не забывает о морали и человеколюбии.
Было даже несколько фактов, одобренных, конечно же, мной, когда русские корабли перехватывали канадские сухогрузы, тщательно досматривали их на предмет оружия на борту, а потом сопровождали до портов Англии и Нидерландов, тем самым показывая, что мы прекрасно знаем, что это за корабли и с какой целью они везут продовольствие.
Разведка доложила даже о том, что за карточки раздавали во Франции. Из Германии таких данных пока не поступило. По одной продовольственной карточке для французов в одни руки отпускали 400 грамм хлеба на день, а также 200 грамм мяса и 51 грамм растительного масла. А молоко и яйца выдавались только тем семьям, у которых были маленькие дети. Ну что ж, неплохо. В России моего времени и похуже было. А французам грех жаловаться.
Кроме всего прочего, французов спасали, как всегда, каштаны, овощи и фрукты. А Германия, уверен, нормально спасалась картошкой и квашеной капустой. Однако понимание из-за чего происходят все эти лишения, и что это лишь только начало проблем, в народе крепло. А пропагандисты эти мысли тщательно распространяли и подогревали.
А ведь впереди ещё два месяца зимы, а потом и весна. И что будет через два месяца? А что будет через полгода? Ведь если ничего не изменится, народ ждёт настоящий голод. И это понимали все. А также понимали последствия, в числе коих массовая гибель мирного населения от голода, и постоянные бунты, которые будут раздирать страны изнутри.
У меня даже возникла мысль ещё сильнее ударить по честолюбию и репутации моих противников и начать самим поставлять гуманитарные грузы с продовольствием в Францию и Германию. Не скрываясь, подвозить его немцам и французам. Хотя надо сначала внутренние проблемы решить, ведь на территории Польши тоже начинается голод. И если с партизанами ещё как-то удаётся наладить обмен данными, мы просто закидывали продовольствие самолётами с воздуха, то простым гражданам в оккупированных в городах мы так помочь не могли. И это откровенно пугало.
Чувствую, по итогам войны поляков погибнет довольно много. И я пока не знаю, как эту проблему решить.
Глава 2
О Коко Шанель и политике
После известий о гибели Марины, Ольга Николаевна появлялась у меня реже, чем раньше. Оно и понятно. Дел у нее хватало, а теперь их стало ещё больше. Не знаю, какие чувства великая княгиня испытывала к девушке, влюбленной в ее настоящего сына, но Марина, почти всё время, свободное от поездок на фронт со своим санитарным эшелоном, проводила у постели Александра. Разумеется, любая мать меньше станет волноваться за жизнь своего ребенка, понимая, что тот под постоянным присмотром. И вот, теперь, Ольга Николаевна пыталась найти кого-то, кто мог бы Марину заменить. Вроде бы, отыскала девушку, добросовестную и аккуратную, и та справлялась со своими обязанностями сиделки исправно, только не понимала — зачем ей нужно постоянно дежурить у одного человека, если он постоянно в беспамятстве? И отчего следует сидеть именно у него, если в медицинском центре хватает других больных?
И вот, сегодня, матушка явилась ко мне в кабинет. После дежурных вопросов-ответов о здоровье моего «брата» и легких объятий, Ольга Николаевна спросила:
— Александр, вы следите за современной модой?
Вот уж, нашла о чем спрашивать. Я за модой вообще не следил. Раньше жена одежду выбирала, а теперь дворцовый портной. Да и какое следование моде, если моя основная форма одежды — военный мундир? Я скоро к пижаме стану погоны пришивать.
Был, правда, ещё один момент, до сих пор мне непонятный. И связанный с модой Те десять тысяч пар кирзовых сапог, украденных генерал-лейтенантом Бровинским и проданных в Италию, сделал там настоящий бум. К нам, на уровне официальных лиц, вроде посла королевства Италии в России поступил заказ на закупку ста тысяч пар кирзовых сапог! Я, поначалу, заерепенился, а потом подумал — сто тысяч пар кирзовых сапог мы изладим за две недели, а заработать можно столько, что хватит на миллион пар. Поэтому, распорядился продавать. А тут еще и Титов подсуетился. Взял, да и переоборудовал две сапожные мастерские, принадлежавших лично мне, а потом развернул их до фабрик и принялся выпускать не только солдатские сапоги, размерами от тридцать девятого до сорок пятого, а сапожки поменьше, для женщин. Увлекшись, обер-камергер принялся мастерить (не сам, разумеется, а с помощью мастеров) женские и мужские ботинки, туфли и наладил продажу не только в Италию, а ещё и в Соединенные Штаты Америки, в Канаду и в Австрию. Общее количество обуви составило в месяц до миллиона пар, а прибыль составляла сотни тысяч рублей. Титов уже просил увеличить количество фабрик по производству обуви штук до семи, но я пока разрешения не давал. Сомнительно, что кирзовая обувь завоюет общемировой рынок. Вот, бум спадет и народ примется снова носить обычную, кожаную. А перепрофилировать семь фабрик на пошив солдатских сапог — тоже нерационально. Мы уже наладили выпуск
