Сборник "Русские идут!" - Юрий Никитин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С другого конца стола начал прислушиваться Кречет, поморщился, бросил резко:
– Получается, что у нас там вблизи совершенно нет войск?
Яузов развел руками:
– Когда начался развал армии, мы делали все, чтобы сохранить хотя бы ядерные силы. Те копейки, которые попадали от бюджета, направлялись в ракетные войска… Что делать? Работа по восстановлению армии только началась. Нам нужна передышка, Платон Тарасович!
– Передышка, – прорычал Кречет. – Когда их пальцы на горле России, с чего бы они дали эту передышку? Нет, надо где-то срочно ударить. Тогда и пальцы разомкнутся. Хотя бы на время… А нам ничего сейчас, кроме времени, и не нужно.
Яузов сказал осторожно:
– В настоящее время закончены работы по созданию новой БРПЛ на базе наземной МБР… «Тополь-М» (РС-12М вариант 2). Ну, проектирование провел разработчик ракет серии «Тополь» – Московский институт теплотехники под руководством Юрия Соломонова в кооперации с ОКБ имени Макеева (группа Юрия Величко). Морской вариант уже на 70 процентов унифицирован с наземным. Новая ракета значительно легче Р-39 (стартовая масса которой 90 тонн, у «Тополя-М» – 47,2 тонны), дальность пуска превышает 10 тысяч километров. Ракета способна преодолевать эшелонированную систему ПРО. И в США об этом уже знают…
Кречет прервал нетерпеливо:
– Зачем ты мне все это говоришь?
Яузов сказал с неуверенностью:
– Перевооружение только началось. Ракетами нового класса оснащена только одна подлодка. Сейчас идет установка на вторую… Может быть, рискнуть, вывести их на боевое дежурство?
– А что они могут? – спросил Кречет нетерпеливо. – Только коротко и ясно!
Яузов вытянулся на стуле, на вилке ломоть котлеты, отчеканил:
– Эти две подлодки решают 10 процентов задач СЯС в ответном ударе и не менее 40 процентов – в ответно-встречном. Если же встанут на боевое дежурство еще две-три, то в ответно-встречном удастся решить 90—95 процентов.
Краснохарев тщательно вытер губы салфеткой, внимательно осмотрел пятна, хмыкнул недовольно, на его пасть салфетки могли бы сделать и покрупнее, сказал громогласно:
– А говоря попросту, от всей Америки уцелеет только Большой каньон… да пара оплавленных каменных глыб на месте Нью-Йорка. Да… хорошая перспектива! Увы, в Империи не поверят, что пойдем на такое. Все знают, что СССР еще при Брежневе потерял острые зубы. Нет, не зубы, эти сейчас отрастают… но нрав у России уже не волчий, а побитособачий… Не поверят нам, Платон Тарасович!
– Так что же нам, в самом деле запустить ракеты?
– Вот-вот. Ракеты мы запускать не станем… Разве что такой же десант выбросят прямо на Москву, да и то, гм… а таких же мобильных боевых групп у нас почти нет.
– Есть, – сказал Егоров резко.
Он оглянулся на Сказбуша. Тот кивнул:
– Есть.
Кречет с горечью отмахнулся:
– Все, что мы можем в данном случае, – это заявить резкий протест. Как Китай, помню, заявил пятьсот решительных протестов против нарушения штатовскими самолетами воздушного пространства КНР… А спецназ нам понадобится для других целей. В том районе, насколько я помню, располагается слишком близко база мобильных МБР наземного базирования… Дровяная, так? Я не думаю, что штатовцы сунутся слишком близко, но…
Яузов сказал напряженно:
– Послать спецназ для дополнительной охраны?
Кречет кивнул, потом спохватился:
– Нет! Лучше передай приказ… если спецгруппы США атакуют базу ракетных войск, тут же произвести немедленный запуск по территории США. Не думаю, что они решатся на такую глупость, но все же… Заодно надо организовать утечку информации из кабинета президента. Пусть знают, что на этот раз они зарвались слишком… И если грянет война с применением атомного оружия, то вызвали ее США.
Сказбуш прислушивался, вдруг просветлел лицом, сказал с нажимом:
– Господин президент! Один штришок по поводу военной доктрины. Возможно, будучи заняты разгребанием… да-да, разгребанием, вы забыли… или не знаете, что у нас в России отсутствует один пункт, который есть в военной доктрине США. Я говорю про пункт о превентивном ядерном ударе. Не знали?.. Гм… Вот если его ввести, случай больно удобный, сегодня же объявить о реорганизации СЯС, то за океаном спать перестанут! А пункт совершенно невинный: «…в случае нарушения территориальной целостности, ущемления национальных или геополитических интересов России». Это конкретнее, чем расплывчатые фразы насчет мирового господства…
Я сказал сердито:
– Я не настаивал на святости своих слов!
– Извините, – сказал Сказбуш. Мне показалось, что он извиняется в самом деле искренне. – Мне ваша доктрина очень нравится. Я просто уточняю один пунктик именно в вашей военной доктрине!
ГЛАВА 28
Далеко внизу лес проносился стремительно, словно летели на бреющем полете, хотя скоростной вертолет шел на большой высоте.
Верхушки деревьев колыхались под сильным ветром, словно трава. Лес казался безжизненной тайгой, хотя какая, к черту, безжизненность – граница Московской области! Велика и необжита еще Россия…
Наконец проступила далекая трещина в сплошном зеленом массиве. Расширилась, Егоров увидел далекое железнодорожное полотно, похожее отсюда на бесконечную «молнию».
Слегка прижало к сиденью, вертолет сделал поворот, теперь они шли вдоль железной дороги.
Внезапно пилот вскрикнул, выругался. Егоров увидел далеко впереди ровный ряд крохотных вагончиков. Пилот бросил машину резко вниз. Вагончики вырастали, тянулись один за другим – ровные, чистенькие, все еще игрушечные…
Искорежены и лежат на боку локомотив и три передних вагона. С высоты они все еще казались игрушечными. Егорову на миг представилось, что его могучая рука великана сейчас вот осторожно поднимет их и поставит на колею… ее тоже подправит чуть-чуть…
Но вертолет опускался, стало видно множество человеческих фигурок. Некоторые лежали на простынях, обязательной принадлежности поездов дальнего следования, красные пятна видны отчетливо даже с высоты…
Пилот сделал круг над местом катастрофы. Везде вокруг поваленных вагонов пестрые пятна расстеленных одеял, простыней, что натащили из уцелевших вагонов, везде, как муравьи, беззвучно мечутся люди, но пока что они предоставлены сами себе, даже вертолет МЧС не прибыл… ага, вот он ищет место для посадки, но он, министр внутренних дел, поспел раньше.
У него свои задачи.
Винт еще крутился, когда Егоров выскочил из кабины и, пригибаясь и придерживая фуражку, побежал к месту крушения.
– Товарищ генерал!.. Товарищ генерал!.. Господин министр!
За ним бежал, тоже придерживая фуражку, лейтенант. В руке трепетал на ветру листок бумаги. Егоров выхватил, быстро пробежал глазами.
– Это подтверждено? – переспросил он.
– Да! – прокричал лейтенант. – Заявление террористов пошло во все средства массмедиа!
Егоров смял в кулаке бумагу. Текст остался гореть перед глазами, словно буквы были из раскаленных пуль: «…ответственность за взрыв берет на себя Народно-Освободительная Армия Кавказа. Мы заявляем, что эти взрывы будут продолжаться до тех пор, пока русские захватчики не уйдут с Кавказского хребта…»
Со стороны поезда послышался треск. Один из дымящихся вагонов просел под своей тяжестью, страшно закричали придавленные пассажиры. Из вертолета МЧС выскакивали люди, бегом тащили домкраты, разматывали кабели, выкатывали портативные машины для скоростной резки металлических конструкций. Добровольцы из числа пассажиров, рискуя жизнями, ползали под просевшими вагонами и пытались вытащить придавленных людей через днище.
Дальше набежали спасатели, действовали быстро и слаженно, гасили огонь. Засверкали огни электрорезки. Портативные машины умело расчленяли массивные металлические балки, раздвигали. Придавленных высвобождали и спешно уносили на носилках. И все-таки, подумал Егоров угрюмо, кто-то умрет по пути в больницу, а кто-то, выжив, на всю жизнь останется калекой…
Он поднес к губам коробочку телефона, бросил:
– Илья Парфенович, все подтвердилось.
Голос Сказбуша донесся чистый и сухой, словно глава ФСБ стоял рядом:
– Какой ущерб?
– Ущерб? – переспросил Егоров люто. – Ущерб? Тот самый, который только кровью!
– Не горячитесь, – посоветовал Сказбуш. – Вы же профессионал. Я понимаю, что рекомендуете операцию «Азиат». Так?
– Только «Азиат»! Осточертело…
– Вот и все, – ответил Сказбуш угрюмо. – Я только хотел, чтобы вы лично побывали на месте катастрофы, засвидетельствовали. А ответственность мы разделим.
