Белая субмарина: Белая субмарина. Днепровский вал. Северный гамбит - Владислав Олегович Савин

Также Швеция поставляла Еврорейху шарикоподшипники, станки, высокопрочный инструмент – товары, весьма нужные и на советских заводах. Отчасти такая позиция имела оправдание, так как Швеция не могла полностью обеспечивать себя продовольствием и ввозила недостающее из стран Еврорейха. И СССР мирился с этим – до сентября 1943 года, когда Финляндия вышла из войны, впустив на свою территорию советские войска и предоставив базы, порты и аэродромы советскому флоту и авиации. А фронт стремительно катился на запад. Уже были освобождены вся Украина, Белоруссия, большая часть Прибалтики – и ясно уже было, что дни Рейха сочтены. Теперь СССР имел силу и возможность разговаривать со Швецией по-иному. И не желал дальше терпеть, что из шведской стали изготовлена и броня всех немецких танков, и каждый третий немецкий снаряд.

Уже с конца сентября авиация Балтийского флота начала атаковать транспорты с рудой, идущие из Лулео. До первого октября было потоплено восемь судов, причем три под шведским флагом и без оглядки на шведские территориальные воды. На все шведские ноты Сталин отвечал требованиями немедленно прекратить поставку в Рейх стратегических военных материалов. Пользуясь предоставленным финнами правом на военный транзит, советские дивизии начали сосредотачиваться на шведско-финской границе, всего в ста километрах от Лулео – и это были те же части, что три месяца назад прорвали на Карельском перешейке тщательно подготовленную оборону финнов. Было очевидно – с чем соглашались сами шведы, включая командование армии – что в случае начала русского наступления удержать позиции не удастся, численность и боевой опыт шведской армии были явно недостаточны, а вооружение в большинстве устарело.

Однако даже намеки на то, что русский ультиматум будет принят, вызывали в Берлине в адрес Швеции ругань и угрозы. Так, на упомянутой встрече со шведским послом, Гитлер прямо спросил, желает ли Шведское королевство полномасштабной войны на своей территории: «Известно ли их величеству, что одних лишь сил люфтваффе, дислоцированных в Дании и Южной Норвегии, достаточно, чтобы превратить Стокгольм и Гетеборг в подобие Варшавы?» Подготовка к вторжению велась немцами практически открыто. В Стокгольме в эти дни была паника, все были уверены, что Швеция стоит на пороге войны.

И в этой ситуации первого октября правительство Швеции обратилось к США и Британии с просьбой о посредничестве в переговорах с СССР и о помощи против Еврорейха. Было ясно, что с Гитлером невозможен никакой договор, «или вступление в Еврорейх, по примеру Дании, во избежание дальнейших недоразумений, или война». Датский пример был нагляден: гибель экспедиционного корпуса в Прибалтике под натиском русского стального катка. И шведские газеты открыто спрашивали, где Гитлер найдет «исконно шведские земли» – наверное, Петербург? Если называть вещи своими именами, Швеции пришлось выбирать, чья оккупация предпочтительнее: русская, немецкая, англо-американская? Выбрали третье.

Таким образом, желание к заключению шведско-англо-американского союза было взаимным с обеих сторон. Однако же Швеция была отделена от своих будущих союзников территориями, занятыми немецко-фашистскими войсками. И Нарвик здесь представлялся наиболее удобным местом, так как находился всего в двадцати километрах от шведской границы, и в то же время был связан железной дорогой с Лулео, тем самым «яблоком раздора» с СССР. По секретному соглашению, заключенному в Лондоне, шведская сторона гарантировала беспрепятственную переброску англо-американских войск по своей территории – требовалось лишь разбить немцев в Нарвике, затем быстро занять Лулео, не допустив вступления в Швецию советских войск, и двигаться на юг, к Датским проливам.

Шведы не знали, что стали разменной монетой в большой политической игре – потому что в военных планах союзников допускалось, что немцы, имея несравненно лучшие исходные позиции для развертывания, начнут вторжение. Мол, сорри, джентльмены, воюем за свой интерес до последнего шведа – ну что нам с того, что Стокгольм немножко разбомбят, а в Гетеборге порезвятся головорезы Каминского и Краснова? «В крайнем случае, можно пригласить и русских поучаствовать – с тем, чтобы после настоять на их уходе – на законных основаниях, ведь именно мы, а не Сталин заключили со шведами договор» – эти слова Черчилля, сказанные на заседании Комитета Начальников Штабов крайне точно характеризуют британскую политику: добиться, чтобы кто-то сделал за них грязную работу, и самим воспользоваться ее плодами.

Проблема была лишь в том, что действовать надо было не просто быстро, а чрезвычайно быстро. В Лондоне были уверены, что советского или германского вторжения в Швецию следует ожидать со дня на день, и чрезвычайно важно было его опередить. Оттого план нарвикской операции носит следы чрезвычайной поспешности, не было времени на тщательную подготовку (тут очень уместна была бы пословица «дорога ложка к обеду»). В то же время по сравнению с Дьеппом соотношение сил было намного более благоприятным для союзников, задача же представлялась гораздо легче, так как Нарвик практически не связан сухопутными дорогами с остальной Норвегией, и усилить свою группировку, подвезти подкрепления в условиях господства союзников на море немцы не могли. На бумаге же англо-американский перевес в силах выглядел подавляющим.

ВМС США выделяли эскадру в составе новых авианосцев «Лексингтон» и «Йорктаун», линкора «Алабама», тяжелых крейсеров «Бостон», «Балтимор», «Уичита», легких крейсеров «Билокси» и «Окленд», двенадцати эсминцев. С британской стороны были привлечены линкоры «Ривендж», «Роял Соверен», крейсера «Шеффилд» и «Белфаст», девять эсминцев. Только палубная авиация, должная сыграть роль непосредственной поддержки, составляла сто восемьдесят самолетов, а задействованы были и значительные силы тяжелых бомбардировщиков с баз в Британии. Сухопутные войска (имеется в виду лишь первый эшелон, должный захватить Нарвик), были представлены 28-й американской пехотной дивизией, 23-м полком американской морской пехоты, частями 11-й английской танковой дивизии, имеющей на вооружении новейшие танки «Кромвель», а также отдельными полками и даже батальонами американских и британских войск – что говорит о крайней спешке, выдергивали и грузили подразделения, оказавшиеся под рукой; всего же силы десанта были эквивалентны пяти полнокровным дивизиям, имели около восьмидесяти танков. Сильной стороной было наличие большого количества десантных кораблей и судов специальной постройки, в том числе три американских больших «штурмовых транспорта», тип «андромеда» (водоизмещение тринадцать тысяч тонн, одна 127-миллиметровая пушка и зенитки, несет до двадцати четырех десантно-высадочных ботов), и три британских больших танкодесантных корабля (тип LST, водоизмещение четыре тысячи тонн, перевозит восемнадцать средних танков). В то же время противоминных кораблей у американской стороны было явно мало, и это стало одной из основных проблем.

С немецкой стороны Нарвик обороняла 210-я (стационарная) дивизия, укомплектованная в основном резервистами старших возрастов. На аэродроме Фрамнес базировалось до ста самолетов. ВМС включала в себя 11-ю флотилию подводных лодок, номинально восемнадцать единиц, но фактически в базе и вблизи нее находились лишь четыре, правда, две из них новейшие, «тип XXI»; было также до 30