Мир Дому. Трилогия (СИ) - Шабалов Денис

– Я знаю про Ефима, – наконец говорит он. Бля, да он телепат, что ли?!.. – Ефимов Дмитрий Николаевич, позывной «Ефим», боец Подразделения Специальных Операций Дома. К тому времени я уже дембельнулся – а он еще служил, так как был моложе меня. И он, и я – мы оба члены Второй экспедиции, которая почти пятнадцать лет назад ушла из Дома. Ефим вместе с парой бойцов пропал без вести на одном из горизонтов – и я был невероятно удивлен, когда узнал о нем. Это… это словно весточка из прошлого… Док рассказал мне все. Я знаю, что Ефим учил вас обоих, знаю, что он фактически взял вас под крыло. И тому есть причины. Ты, Лис, – человек Дома. Ефим узнал это от Дока. Это первая причина. Ну а вторая… – он разводит руками, – вторая, вероятно, то, что ты не дал мелкую девчонку в обиду. Я уже видел, что творится у вас на Малолетке… Детишек там нет – а есть мелкие злобные крысеныши, готовые по образу и подобию старших крысюков рвать слабого. Ефим просто понял, что ты не такой, что не все еще в тебе потеряно.

– Откуда это известно? – охрипшим голосом спрашиваю я. – Откуда известно, что я – из Дома?!..

И – ловлю каждое его слово…

– На каждого заключенного в Гексагоне ваш Док имеет геномную карту. А вот здесь у меня, – Комбриг поднимает левую руку и постукивает по коробочке коммуникатора на предплечье, – база данных по всем, кто когда‑либо родился в Доме. У Ефима была такая же. Это связано с Законом Охоты… впрочем, не суть, не забивайте голову. И есть полное совпадение по твоим параметрам. Сто из ста. Абсолютно никаких сомнений.

Эти слова вышибают меня из реальности. Сразу. Резко, как удар хлыста. Я плыву в ватной тишине, откуда снаружи пробиваются какие‑то странные гулкие звуки – и вяло шевелю плавниками. Я знаю о Доме. Я хорошо помню, что рассказывал батя Ефим. Я не раз видел Восточный ВПД. И теперь вдруг оказывается, что я – один из восточников… И ведь он, батя Ефим, тоже знал. Но не сказал этого. Почему? Кажется, мне понятно и это. Зачем смущать мелкого пацана? Зачем давать ему пищу для дум и горьких разочарований? Ведь всё же, вся жизнь могла сложиться иначе – и я не гнил бы теперь в бетонном чреве Гексагона! Батя Ефим хотел защитить меня – ведь иногда только неведение и может дать защиту…

– …ты, Василиса, – я не знаю, – доносится до меня голос Комбрига. Кажется, я понемногу выплываю, выгребаю на поверхность. – Да и не могу знать. В Джунглях есть четыре Дома – и в каких‑то все еще живут люди. А кроме того – некоторое количество мелких общинок. Ты могла родиться в любой. Ты что‑нибудь помнишь о своем детстве?

– Очень мало… – медленно говорит Васька. Она сидит с прикрытыми глазами, словно пытается погрузиться в воспоминания, вытянуть из них хоть что‑то полезное. – Там часто было темно и почти всегда – холодно. Гораздо холоднее, чем здесь. И я почти всегда хотела есть… Я помню, что у меня была мама… но ее саму я почти не помню. То же и с отцом. Наверно, ты прав…

Комбриг кивает.

– Но я могу с уверенностью сказать – ты точно не из Дома. А вот он – да.

– И как же я оказался здесь? – спрашиваю я. – Почему? Ведь батя Ефим говорил, что Дом очень хорошо защищен… Почему вы допустили, чтобы я, ребенок, оказался тут?!..

Словно какая‑то тень ложится на его лицо. Судорога, полная боли, горечи и вины. Комбриг морщится – и отводит взгляд.

– Мы не всесильны… – глухо говорит он. Говорит – и не смотрит на меня. – Дом защищен двумя Периметрами. И еще больше он защищен мужеством своих бойцов – как армейского, так и гражданского состава. Но бывает так, что во время очередного наката Периметры прорывают. Кроме того, бывает, что люди теряются и во время выходов в Джунгли, например – во время поездок на Плантацию. Мы стараемся избежать этого – но всего предусмотреть невозможно. Я думаю, именно так ты и попал в Гексагон. Совсем малышом. Ведь ты не помнишь своего детства?

– Я помню только Гексагон, – сплевываю я. – С самого детства – только это дерьмо вокруг. Малолетка. Суки. Взрослые отряды. Капо. Контроллеры. Грязь, голод и холод. И единственный светлый луч во всем этом царстве дерьма – батя Ефим. Так что тебе нужно от нас? Все это, сука, очень ностальгично вспоминать – но ты так и не ответил.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Это прелюдия, – говорит Комбриг. – А вот тебе и основное… Пятнадцать лет назад из Дома ушла Вторая экспедиция. У нас была цель – изучить Джунгли, понять, где мы и что вообще происходит. И может быть – найти безопасный выход… Мы смогли добраться до цели – но изо всей экспедиции выжило несколько человек, в числе которых был и я. Да, мы многое узнали – но ответ оказался куда более глобален, чем мы могли ожидать. Дальше… Случилось так, что я оказался очень далеко от места нашего выхода. Сначала. А потом помехой стало не столько расстояние, сколько обстоятельства. Но теперь пришло время вернуться в Дом и вывести людей на поверхность. И не только Дом – нам нужны все Дома, все общины этой чертовой преисподней. Но это – последующая задача. Непосредственная же, которую мы и будем решать, – взорвать к чертовой матери Гексагон и Завод. «Взорвать» – это, конечно, образно… Завод – один из двух объектов, который дает продукцию военно‑промышленного комплекса, конкретно – боевые машины разных классов. И именно сейчас критично важно прекратить эти поставки. И мы это сделаем. Вместе с вами. И я не буду говорить, что вместе с этим все вы получите и свободу – это подразумевается и без того.

Я криво ухмыляюсь.

– Ты так уверен в этом? Уверен, что мы сможем? И самое главное – уверен, что мы будем тебе помогать?

– А у вас теперь нет выхода, – возвращает мне ухмылку Комбриг. – Теперь, когда вы узнали даже эту малую частичку информации – разве сможете вы успокоиться и зажить прежней жизнью?

Он замолкает и по очереди смотрит на нас… и я понимаю, что он прав. Однажды попробовав свежий кусок мяса – ты вряд ли захочешь по‑прежнему питаться падалью. Однажды поняв, что в мире есть свобода, что есть другая жизнь – ты не захочешь остаться за решеткой и подохнуть здесь же. А еще я вдруг понимаю, что меня тянет к этому мужику. И это не какие‑нибудь погано‑пидорские мыслишки… Меня тянет к тому, что он олицетворяет, к тому, что олицетворял и чем являлся батя Ефим – честью, совестью, силой, дружбой и верностью. Словно все это, заложенное батей Ефимом в далеком детстве, дремало во мне где‑то глубоко‑глубоко и ждало только легкой искры…

– Ладно. Стоп. Не все так быстро, – говорю я и с каким‑то неприятным для себя усилием гашу в себе это все. – Сука‑жизнь научила нас не верить каждому встречному‑поперечному. Чем докажешь?

– Лис… – это Васька – и она смотрит на меня с легким недоумением. – Братиш, ты чего… Он уже все доказал. И я верю ему. Я сижу здесь только благодаря ему. И ты тоже. Хрыч абсолютно прав! В Лабиринте сначала порезали бы меня – предварительно оттрахав во все места – а потом занялись бы тобой! Их там трое было, когда они решили тебе засаду устроить! И не смогли только благодаря ему! Ты соображаешь вообще, что несешь?

Я молчу и смотрю на нее. Я хочу верить. Да еп твою намотай – я очень хочу верить! Но что‑то внутри не дает мне поверить окончательно. Поверить в то, что уничтожить Гексагон и стать свободным реально…

– Ладно. Допустим, мы попробуем. Но что будет, если у нас не получится? Что будет, если машины выкосят здесь нахрен все! Что тогда будет с нами?

Комбриг кивает.

– Понимаю тебя. Всегда хочется каких‑то гарантий, хочется знать, что есть пути к отступлению… Если операция провалится – мы всегда сможем уйти, – он встает, идет в дальний угол хрычовой каморки, долго копается и брякает там чем‑то – и, наконец, приносит к столу тонкую пачку бумаги. – Смотри. Это – схема коммуникаций, которыми ты можешь выбраться на поверхность. Даже не схема, а… эм… этакий путеводитель. Здесь описаны все коридоры и переходы, здесь обозначены точки входа в систему, в Гексагоне – и точки выхода на поверхность. Вот эта часть, – он перебирает листочки, отделяет несколько и протягивает мне через стол, – мне уже не нужна. Именно она и говорит о том, как выйти на поверхность. А эта часть, – он трясет остальными листками, – тебе бесполезна. Она рассказывает, как спуститься к Дому. И ненужную мне часть я прямо сейчас отдаю тебе. Как залог. Гарантию того, что вы с Василисой сможете выбраться, если что‑то пойдет не так. Что скажешь теперь?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})