Мир Дому. Трилогия (СИ) - Шабалов Денис

Известные на данный момент цели операции: захват объектов «Гексагон» и «Завод» с последующим переходом их под управление организации «Комитет‑С».

Данной цели планируется достичь посредством организации среди заключенных бунта, возможного вооружения их и организации боевых действий внутри объектов.

В связи с данными обстоятельствами в срочном порядке приступил к разработке противодиверсионных мероприятий и включению в агентурную игру. Повторно запрашиваю дополнительные силы и средства в виде 10th Mountain Division (или части ее), расквартированной в подконтрольном Вам регионе.

Доклад окончен.

Прошу подтвердить получение данного пакета информации.

Scaparotti to Observer.

Доклад принят.

Напоминаю Вам, что обозначенная Вами организация («Комитет‑С») была вскрыта несколько лет назад в результате операции «Кротовая нора». Агентурная сеть организации частично перевербована, большей частью уничтожена.

В связи с этим ожидаю от Вас подробный отчет о предпринятых Вами шагах, в результате которых Вами были сделаны выводы о причастности организации «Комитет‑С» (на данный момент очевидно не действующей!) к происходящему во вверенных Вам объектах и работе на них агента влияния «Странник».

Тем не менее, Ваше включение в агентурную игру одобряю.

Желаю успеха.

Решение по дополнительным силам и средствам принимается.

Прошу подтвердить получение данного пакета информации.

Глава 11. Лис. 31 день до

Весь следующий день я валяюсь у Дока. Много сплю, много ем – и не какое‑нибудь говно из Пищеблока, а самый настоящий тушняк и вкусную кашу – и много разговариваю. В кубрике четыре места и я тут один – но ко мне время от времени наведывается Васька. И – Рыжая. Хотя с Рыжей мы чешем языками гораздо меньше…

Моя чуйка работает, и я понимаю, зачем Док и Комбриг устроили мне рай. К хорошему быстро привыкаешь, к отличному – мгновенно. Комбриг, хитрая сволочь, наверняка решил показать мне, как это может быть, когда над тобой не стоит капо с палкой, а машина неподалеку не рассматривает тебя своими камерами, решая, пора уже пристрелить этого номера или пока еще сгодится. Каково это, когда у тебя есть хорошая еда, куча свободного времени и любимая женщина под боком. Мастера, сука, многоходовок… Свобода – это самое большое богатство, что есть у человека. Я знаю это и без них. Не волнуйтесь, братия во революции, я и без этого кукольного театра ваш. Весь, с потрохами.

Это понимает и Васька. Она – в чистом, отмытая и довольная – сидит сейчас рядом со мной на койке и рассказывает. Она тоже немного задержалась у Дока – правда, ей лежать только до сегодняшнего полудня. Но и это неплохо, потому что мы можем немного поболтать.

Вчера в берлоге Хрыча, обдумывая варианты и возможных кандидатов, я пропустил немало интересного. Оказывается, Васька устроила Комбригу целый допрос. О том, что же находится вне Гексагона, что такое Джунгли и для чего нужны, что сейчас на поверхности, кто такой и откуда он сам. Что‑то он рассказал, что‑то нет, ссылаясь на всякую там секретность – и теперь она пересказывает мне. А я приканчиваю очередную банку тушняка – и слушаю.

Оказывается, и Гексагон, и Джунгли, и Завод над нами – все это части огромной шахты под названием АКМИ. По‑другому – объекта «Преисподняя». Аварийный бункер глубокого залегания или как‑то так. Оказывается, построен он не машинами – а людьми. Оказывается, построен лет сто назад, а может, даже и больше – и только после этого был захвачен. Но не машинами – а, опять же, людьми. Из других стран, которые тогда еще существовали на поверхности. И лишь потом эти люди ушли, согнав в Гексагон десятки тысяч тех, кому не повезло. Эти сведения – новость для меня: ведь мы, обитатели бетонных трущоб, почему‑то всегда думали, что именно машины и заправляют всем на свете…

Дальше – больше. Оказывается, раньше на Земле – это я знаю, это планета, на которой мы живем, – существовало много разных государств. Этаких больших общин, где жили люди, говорящие на одном языке. И мы, обитатели Гексагона, вроде как русские… Это я тоже приблизительно понимаю – но очень и очень смутно. Я не понимаю различия между русским и каким‑то другим – и внимательно слушаю Ваську, пытаясь понять рассказ Комбрига.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Примерно лет сто назад – а может, и больше, точных сроков Комбриг не назвал – случилась большая война, в которой русские оказались не на высоте. Но, как говорит Комбриг, это простительно, так как воевали они против многих других государств. Что ж… такова жизнь. Что здесь, что на поверхности, что сотню лет назад, что сейчас – житуха не отличается честностью и игрой по правилам… Но они, эти русские – а вернее, мы, я почему‑то чувствую, что мне придется привыкнуть к этому – сумели дать обратку. Да такую, что забрали с собой в бездну всех, кто решил на нас залупнуться. Здесь я торможу Ваську и самый децл горжусь – русские оказались крутыми пацанами, и мне нравится, что корнями я принадлежу к этой общине.

Впрочем, на этом не закончилось. Спустя какое‑то время где‑то далеко на юге в результате катаклизмов всплыл какой‑то то ли остров, то ли гора. И там объявились те, кто, как сказал Комбриг, и зажег войну. Они очень быстро стали буграми в новом мире, так как сохранили общак – и ресурсы, и средства, и технологическое превосходство – и теперь диктовали новые правила. Хотя и мира‑то осталось – хрен да маленько…

– Кто же такой Комбриг? – спрашиваю я. – Если русские похерились…

– Похерились – да не все… – задумчиво отвечает Васька. – Я поняла, что от русских все же остались осколки. Разные общинки, там, бандочки, деревеньки… И немало. И Комбриг с людьми пытается их объединить. Они называют себя «Комитет‑С». И Гексагон – одна из наиболее важных задач. Вот что нам предстоит.

Я киваю. Да. Неслабо, с‑с‑сука… Пока мы пыжимся и выживаем, деремся здесь у своего корытца – в мире раскручиваются охренеть события и интриги. Даже стремно становится от понимания… Но если это и впрямь организация – значит, Комбриг не соврал. Поддержка извне – будет. И это радует меня больше всего.

– Ты заметил, что он другой? – помолчав немного, вдруг спрашивает Васька.

– Комбриг?

Она кивает.

– Да. Не такой, как мы. Он как…

– Как Ефим, – говорю я. Конечно, я заметил это, сестренка. Так заметил, что аж сам охренел.

Васька снова кивает.

– Ефим был настоящим человеком. Не то что мы. И знаешь, что я еще поняла?.. – она ухмыляется и смотрит на меня. – Ты, Лис, здорово влип. Ты можешь врать сам себе – но я это вижу. Ты почти с самого начала разговора увяз в этом седом мужике. Попал под влияние. Тот момент, когда он ткнул тебя носом в свой автомат… я думала, что ты там же и взорвешься. На говно изойдешь. А ты, гляди‑ка, – смолчал… Ты даже мата стал меньше изрыгать! Подражаешь?.. – она хитро усмехается.

Я молчу. Я понимаю, что она права. Но я смотрю вглубь себя… и вижу, что совсем не против. Этому человеку хочется подражать, на него хочется равняться – и во многом это детские воспоминания о Ефиме говорят во мне. Батя Ефим много вложил в меня – пожалуй, больше, чем я подозревал сам, – и это все теперь рвется на поверхность и уже берет верх. Именно батя Ефим показал мне, что «человек» – может звучать достойно. Что человек может быть не только тварью, выискивающей, где бы поплотнее и повкуснее набить брюхо, трахнуть бабу покрасивше и влить в себя пойла позабористее. Что у человека обязательно должны быть такие вещи, как честь, достоинство, принципы, сострадание и добро. Должны быть какие‑то высшие цели, мечты, устремления… Что вся эта мерзость, царящая вокруг, – не более чем налет. Хоть и жирный налет, толстым слоем улегшийся поверх. И я чувствую, как при всей моей свинской циничности и расчетливости меня неодолимо тянет быть похожим на него…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Ну попал – и попал. И чо?.. – вяло огрызаюсь я. – Разве это плохо?