Мир Дому. Трилогия (СИ) - Шабалов Денис

– А чего рассусоливать…

– Как ты смог услышать?

Он ухмыляется.

– Это не я. Нет, конечно, и мы кой чего могем… но с возрастом, понимаешь ли, организм начал малость подводить… Уж скоро шестьдесят годков как‑никак. Ничего не поделаешь, биология, – он разводит руками. – Все дело в нем, – и он касается таблетки за ухом. – Это шунт, процессор нейроинтерфейса, завязанный на ДСЛ. Без него невозможно управление скафандром. ДСЛ с помощью лазерных микрофонов, встроенных в шлем, снимает окружающие звуки. И так как шлемак не надет – а значит, отключены и наушники – его искин оповещает меня посредством интерфейса. Словно знаешь… такой тихий шепот в голове.

– Обычно когда голоса в голове – это кукуха поехала, – я ухмыляюсь. Но я, признаться, поражен. Ничо такой скафандр. Вот бы и мне такую хреновину…

– Технологии, – пожимает плечами Комбриг. – Слышит ведь не ухо, слышит мозг. Ухо только принимает звуковые сигналы, которые барабанная перепонка передает в мозг. А мозг уже распознает и идентифицирует. Здесь такой же принцип.

– И там, наверно, и какой‑нибудь ночной визор встроен?

– Встроен. И ПНВ, и дальномер, и лазерный сканер и много чего еще. И хватит здесь торчать, – он пинает ботинком дохлую тварь. – Этот, похоже, с того раза еще от стада отбился. Вот и шарится теперь по лабиринтам. Карты этой части у них нет и быть не может – вот и заплутал. Бак‑то пустой у него. Ему и так уже недолго оставалось…

Мы идем дальше – но эта встреча приоткрывает дверку с вопросами у меня в голове. Получается, что монтажники здесь нередкие гости, если один из них смог забраться даже в секретную часть? И я задаю этот вопрос Комбригу.

– Да, мы уже близко к НП. И да, это уже секретная часть сети обслуживания. Но насколько я знаю – есть несколько переходов из одной в другую. Клещ мог заплутать и случайно пройти через отделяющий тамбур. А уж как сумел… – он пожимает плечами. – Мог и замок на двери отказать – этой громадине больше сотни лет, и уже очень давно она малообслуживаема. Поломки случаются.

– А в несекретной части? Они постоянно шарятся? И как с этими тварями домовики уживаются?

– Вроде бы клещей запускают только если есть какие‑то серьезные работы. Точно не знают даже Док и Армен. Поэтому и я ничего тебе не подскажу. А насчет домовиков ты сам видел. Если клещ находит домовика – давит его безо всяких там угрызений. Ну и они тоже не отстают – правда, нападают по трое‑четверо. Так что и здесь тоже выживает сильнейший…

– Но тогда получается, что машины знают о домовиках?

Он пожимает плечами.

– Даже если и так – что с того?

– Устроили бы облаву, вытравили всех.

– Возможно, Смотрящий не обладает настолько обширным контингентом клещей, чтоб вытравить домовиков раз и навсегда.

– А кадавры?

– Коммуникации обширны и запутаны, всех карт у Смотрящего нет. Запустить десятка четыре боевых единиц и поглядеть, что из этого получится? – Комбриг усмехается. – Не настолько он глуп. Да и смысл вообще? В Гексагоне Смотрящий царь и бог. Вернее – был до последних лет… Он в полной безопасности, вокруг круглосуточная охрана. Зачем ему лишний гемор на жопу? Чем ему, Гексагону или Заводу может угрожать два десятка бомжей, кое‑как сводящих концы с концами? К тому же затей он полномасштабную войну с домовыми – это может просочиться наверх. Тогда придется слать отчет. Куда задействовал модифицированные ремонтные единицы? Куда кадавров посылал? Зачем? Ах, у тебя там вши завелись?.. А может, ты еще и не весь объект контролируешь?.. А не направить ли к тебе инспекцию?.. Вот оно ему надо?

Пожалуй, это разумно. С такого бока эти яйца я еще не рассматривал… Я понимаю, что все время забываю об этом новом для меня – что над Смотрящим могут быть другие смотрящие. Мир, оказывается, куда сложнее и многограннее, многообразнее, чем я представлял до недавнего времени…

– И ты знаешь их? Этих смотрящих над Смотрящим?

– Имею представление… – неопределенно бормочет Комбриг. – Но тебе это не нужно. Не забивай голову. Да и не до того уже, – и он, врубив фонарь на максимум, тычет им вперед. – Мы на месте.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Мы и правда на месте – фонарь высвечивает гермодверь с поворотным кругом. Комбриг берется за него, проворачивает, тянет дверь на себя – и массивная стальная плита отваливается. Внутри темно – но стоит только шагнуть за порог, автоматически включается свет, и я вижу обстановку. Впечатляет, с‑с‑сука…

С этой стороны немалых размеров зал. Он квадратный, сторона, пожалуй, метров сто. Центр его пуст, а вдоль каждой стены разгорожены ячейки‑отсеки. Я медленно иду вдоль и читаю надписи на табличках, свисающих на тонких стальных нитях с потолка: «КПП», «КХО», «Кросс», «ДП “Заборчик”», «НП‑2“Восьмиугольник”», «Отсек отдыха дежурной смены», «МТО»… Отсеки открытые, и я вижу внутри самую разнообразную аппаратуру: в кроссе – связные стойки, на НП – целая витрина экранов, пульт управления камерами и телефонный коммутатор, в отсеке КПП – он у самого входа – стол с монитором и шкафы с документацией. Закрыты здесь только два отсека – комната отдыха и КХО.

– Че за херня? – я тыкаю пальцем в дверь со странной надписью «Заборчик».

– Позывной этого узла связи, – разъясняет Комбриг. – ДП – это «дежурной пост». В этой комнате сидел дежурный связист. Если какая неисправность – устранял. Кроме того, сюда сходятся некоторые секретные ретрансляторы внутри Гексагона, которые не завязаны в общую сеть. Да, именно так – искин Завода не видит их. Именно через эти ретрансляторы я ломал КШР‑400.

– И Завод не смог отследить?

– Он увидел только неизвестно откуда возникший сигнал, переподчинивший механизм. Сигнал появился – и спустя короткое время исчез. Искин может заморочиться и попытаться установить причину – но для этого ему нужен персонал, обслуживающий коммуникации. Клещи. А с этим у него как раз туговато… И кроме того, даже если и обнаружить данный ретранслятор – он работает по беспроводной технологии. Провода нет – след теряется; поди пойми, куда уходит сигнал. Этот НП с такой целью и строился.

Я внимательно слушаю – и киваю. Комбриг хорошо объясняет, и сказанное понятно даже такому техническому бездарю, как я. Первый ретранслятор беспроводной – и он наверняка кидает сигнал на второй. И уже со второго сигнал может уходить на кросс НП‑2. А может и не уходить, а прилетать на следующий, подобный же, ретранслятор. И так по цепочке. Попробуй‑ка отследи…

– А КХО это…

– Комната хранения оружия, – снова поясняет он. И ухмыляется, глядя на меня: – Ты дверь‑то не дергай, все равно заперто. После сюда заглянем. Сначала туда…

Туда – это в отсек с надписью «Восьмиугольник». Тот самый, где множество экранов и пульты управления. Здесь же стоят и два кресла – и Комбриг опускается в одно из них.

– Вот оно. То, о чем я говорил, – он щелкает какими‑то тумблерами – и пульт оживает, загораясь красными, желтыми и зелеными огоньками. – С этого пульта мы можем вести наблюдение практически за всей территорией Гексагона и Завода. За исключением тех, где камеры и микрофоны физически отсутствуют. Вот, например, ваш Пищеблок; а вот – Плац; или первый уровень Центрального модуля… – говоря это, он щелкает переключателями, и на экране одна за другой сменяются картинки. – Что еще важнее – сюда сходятся картинки не только с камер, которые известны Заводу, но и с тех, о наличии которых ему неизвестно. Дополнительные камеры, завязанные только на НП‑2 и имеющие питание от подстанции Центрального модуля.

Я киваю – но на самом деле мне это не очень интересно. Куда больше интересует другое – те слова, которые я услышал вот только что…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– И много таких помещений, где камеры физически отсутствуют?

Комбриг ухмыляется.

– Зришь в корень. Я дам тебе список, нужно будет заучить наизусть. Ты должен знать их все. В ближайшие недели предстоит много переговоров – и может так случиться, что тебе придется контактировать с людьми по всему Гексагону. Лишние подозрения нам ни к чему.

Он отключает пульт и витрину мониторов и поднимается.