Мир Дому. Трилогия (СИ) - Шабалов Денис

– Док… ты это… Ты чё, охренел? – ерепенится капо‑два. – Ты чё… У тя откуда ствол‑то?..

– Завали, – коротко советует Док. – Мне, в отличие от тебя, хренов ты шнырь, до «охренел» очень далеко. Я медперсонал и вхожу в состав администрации Гексагона. А ты кто тут? Падаль. Вша поднарная.

– Борщишь, Док… – тянет капо‑два. Он явно старается держать лицо перед своими – но уже ясно, что против Дока ему как моське против слона. – Ствол тебе полагается, что ли?..

– Полагается, – кивает Док. – Мне вот как раз полагается… И стрелять я умею. Вдупляешь?

Капо‑два молчит. Да и что тут скажешь?

– А еще у меня имеется персонал, который знает, где меня искать при случае. Так что если нужно – я могу появиться достаточно быстро… Лис, что они от тебя хотят?

– Они тебе не верят, Док, – мстительно хриплю я. Корка запекшейся крови на нижней губе вдруг лопается – и я чувствую, как по подбородку ползет теплое… – Не верят медицинскому заключению, что это я свалил капо‑пять...

– Вот обидно, понимашь… – картинно огорчается Док. – Трудишься тут, трудишься, совершенствуешься в профессиональном смысле… И все для чего? Чтоб какой‑то чмошник тебя под сомнение ставил? Ладно там, чего другое… Но за это я вас тут же прям и шлепну.

Я вдруг понимаю, что у меня есть шанс спасти сестру! Уж кто‑кто, а Док обладает такой возможностью! И я добавляю:

– И еще они Ваську хотели… ну… того… Опаскудить! С извращениями…

Док медленно поднимает ствол. Он, конечно, шутит – но капо‑два явственно бледнеет. Док в своем праве – и они понимают это. Эта шушера заперлась в его хозяйство – и заправляет здесь, как в своем нужнике. Я бы точно шлепнул. Шлепни их, Док! Тем более что мне теперь, если выйду отсюда, – точно край. Тем же вечером в камере и придушат.

– Шевелите булками отсюда, – говорит Док. – Я сегодня добрый… – и, обернувшись, орет на всю Медчасть нечто волшебное: – Рита! Василису, номер С‑ЭЦ‑78 из Элетроцеха! Разбудить – и сюда ко мне! Живо!

И на этом самом месте я понимаю, что уже могу сползти в обморок.

Глава 12. Лис. 28 дней до

– Хера се тебя разукрасили, братишка…

Васька снова рядом со мной. Она сидит на моей кровати – а я валяюсь плашмя, потому как шевелиться мне довольно таки больно. Даже челюсти болят, причем обе.

Поморщившись, я открываю рот – но она накрывает мою руку своей.

– Да помолчи ты. Я расскажу…

И рассказывает. Как ее вызвали в Медчасть, как провели к Доку, как из этого самого кубрика по стеночке вышли смирными овечками капо и что теперь она переведена в помогальницы Дока и наружу даже носа не кажет. В другой ситуации ей было бы здесь скучно – но назревающее восстание не дает скучать.

Что ж… Васька – помогальник. Это радует. Этот перевод совершенно необходим. Капо Электроцеха наверняка имеют на нее такой же зуб, как и мои черножопые на меня, – но здесь она в безопасности. Правда, это несколько сужает круг ее возможностей по общению со своими буграми… Заручиться поддержкой электриков совершенно необходимо – у них есть некоторые нужные нам схемы и есть возможность доступа к некоторым узлам. В нужное время опустить переборку, отрезая коридор, – это может быть очень ценно.

Впрочем, Васька говорит мне еще кое что, что радует меня еще больше.

– И кстати. Ты тоже теперь в помогальниках. Док понимает, что в отряде тебе не жить.

– Интересно, как он обосновал это Смотрящему… – задумчиво говорю я. В принципе, я ждал этого. Для того чтобы общаться с людьми – я должен быть свободен. Я должен иметь возможность перемещаться по всему модулю. Как это сделать? Лучше всего – прикрываясь пропуском от Дока и статусом помогальника.

Васька пожимает плечами.

– Да легко. Например, сказал, что капо за что‑то взъелись на тебя и хотят замочить вполне исправно работающую единицу. К тому же – имеющую среди заключенных некий вес. Зачем Гексагону беспорядки?

Логично. Вполне. Больше того! Док – ловкач! – мог сделать ставку на то, что черножопые не пойдут к Смотрящему с жалобой. Главглав вряд ли осмелится его теребить – ведь тогда Смотрящий своими вопросами сможет размотать все ниточки. И Нору, и Лабиринт, и о настоящей смерти главного докера и капо‑пять… И самое главное – откроется все то вранье, что капо годами пичкали администрацию. НТБ, воровство рационов и медицины, снаряги… И то, что капо все это время были в доле… Я вдруг запрокидываю голову – и ржу на весь кубрик. Мне снова вспоминается хрипатый ковбой в шляпе: «Запомните, джентельмены. Эту страну погубит кор‑р‑рупция…» Вот и вышло вам боком, черножопые твари!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Ты чего ржешь? – Васька подозрительно смотрит на меня.

Я отмахиваюсь.

– Да так… Свои мыслишки. Сколько я валяюсь?

– Третьи сутки. Док сказал, что у тебя легкий сотряс, и пустил какой‑то херни по вене. Ты у нас парень беспокойный, очнулся бы часа через три – и снова шустрить. А так хоть повалялся малость, очухался…

Я напрягаюсь.

– Трое суток?! И работа уже идет?..

Васька кивает.

– А то как же. Комбриг не стал ждать – время уходит.

Вот суки. Без меня начали, а?!..

– Включайся, братишка, – продолжает Васька. – Нам тебя не хватает. Я переговорила кое с кем из Электроцеха. Переговорила с парой сук с Малолетки. Но на отряды у меня выхода нет. Это полностью твое.

– Да я хоть сейчас… – я, покряхтывая, привстаю в горизонтальное и сажусь на кровати. – А шустрая ты… Уже и со своими перетерла…

– Спешим, Лисенок. Ну то есть – очень спешим. У нас всего три декады. На все про все. Потому приходится шустрить.

– Что Комбриг? Успеем?

Она пожимает плечами.

– Надеемся на лучшее. Назад дороги нет.

Это так. И у меня – несмотря на все мои синяки и шишки! – присутствует бешеное желание включиться уже, наконец, в работу. И первые шаги в этом направлении я делаю уже в середине дня.

– …Ты удивляешь, брат. Очень удивляешь, – говорит Желтый. – Но и дико радуешь. Бля, ты даже не представляешь, насколько я рад!..

Мы вдвоем сидим в моем кубрике. Желтый по вызову Дока пришел на осмотр на предмет остаточных явлений после драки. Сразу после осмотра Док отправляет его ко мне – и уж я‑то знаю, что мне нужно делать…

– Хорошо, брат. Так что думаешь?

Желтый долго молчит и сверлит меня взглядом. Я сказал ему все. От и до, полностью. Не забыл и про внешний удар. И особенно – про Тайные Тропы и рюкзаки, поджидающие нас в НП. Когда есть пути отхода – оно всегда легче.

– Не страшно? – наконец спрашивает он.

Я киваю.

– Страшно. Идти против такой махины…

– А варианта нет, – перебивает меня Желтый. – Я это давно понимаю. Мы здесь не живем – существуем. Выживаем, как можем. И если есть хотя бы малый шанс… К тому же, скажу я тебе, – это мечта многих из нас… Спалить все к чертям и убить как можно больше ублюдков.

Он замолкает – а я гляжу на него и чувствую внутри огромное облегчение. Все это время внутри меня надут тугой упругий пузырь – пузырь страха за то, что я не смогу, не сумею поднять народ. И это согласие словно пробивает в нем мелкую дырочку, через которую страх начинает утекать.

– Что со Смолой? И с Паном?

– Им скажу сам, – говорит Желтый. – Сегодня же, как вернемся в камеру. За них не парься. Мы полжизни вместе – вместе и дальше.

– Что с остальными? Кого подтянем? На кого еще можем положиться?

– С кем ты уже переговорил?

– Ты первый. Но сегодня наверняка будут и еще…

– У меня на примете с полдесятка бугров, – задумчиво говорит Желтый. – Кукурузер, Жмот, Гравер… С ними я всегда неплохо контачил. Есть и среди номеров… Что думаешь?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я медленно киваю – я тоже думал о них, думал еще тогда, когда общался с Комбригом в каморке Хрыча.

– Начало положено, будем щупать дальше. Не обосраться бы, не налететь на стукачка…