Возвращённые тенью - Валентина Герман

Диадра вдруг усмехнулась.

— Это говорит твоя гордость или твое смирение?..

Иллиандра взглянула на подругу.

— Я так ранила его, Ди. Причем здесь моя гордость?..

— Она довольно отчетливо прозвучала в твоем тоне, — мягко улыбнулась Диадра. — Но прости, я не хотела обидеть тебя.

Иллиандра лишь качнула головой, показывая, что все в порядке.

— Ты больше ничего не нашла о Слезах Тени? — спросила она. — Каррес мертв, но я не думаю, что это остановит даинь-жи.

— Пока ничего, Илли. Однако недавно у меня появилась мысль о том, как помочь тебе совладать с Тенью… и, думаю, сегодня вечером я выясню, сработает ли это.

— Что ты хочешь сделать?.. — Иллиандра внимательно посмотрела на подругу.

— Я расскажу, если получится.

Иллиандра тревожно сощурилась.

— Это не опасно?

— Нет, — заверила ее Диадра и загадочно улыбнулась: — К тому же, я основательно подготовилась.

Иллиандра беспокойно обняла ее за плечи.

— Ох, Ди, прошу, обещай, что не станешь подвергать себя опасности. После того, как даже Илкад не смог совладать с Тенью, я боюсь ее больше всего на свете…

— Я не собираюсь призывать Тень, — рассмеялась Диадра. — Все будет в порядке. Обещаю.

Спустя четверть часа Диадра покинула ее, и Иллиандра, встревоженно взглянув на часы, вновь нахмурилась. Близилось время ужина. И все еще даже ни записки…

Черт возьми, где же Ронтан?..

После обеда, едва только Плоидис опустился за стол в своем кабинете, в дверь постучали.

— Ваше Величество, к Вам посетительница, — сказал заглянувший паж.

Плоидис слегка поднял бровь.

— Вы же знаете, что я не принимаю посетителей в такое время.

— Дело в том, что это баронесса Аматье, мать арестованного утром юноши… вероятно, это не может ждать.

Плоидис чуть изогнул губы.

— Что ж, зовите ее.

Паж кивнул и исчез. Через несколько минут в дверь вновь постучали, и в кабинет вошла баронесса. Ей было около сорока, волосы ее еще не тронула седина, да и лицо, тронутое печалью, казалось, не утратило до конца своей свежести.

Плоидис встал, приветствуя ее, и женщина почтительно присела в глубоком реверансе.

— Спасибо, что приняли меня, невзирая на несогласованность моего визита, Ваше Величество, — сказала она. — Полагаю, Вы знаете, зачем я здесь… я пришла просить Вас за своего сына.

Плоидис слегка вздохнул.

— Вы ведь понимаете, баронесса. Государственных изменников даже не судят.

— Я молю Вас, Ваше Величество, — в отчаянии произнесла женщина. — Несколько дней назад я потеряла мужа, и я молю Вас, не отнимайте у меня сына. Он все, что у меня осталось. Я уверена, только безмерная скорбь по отцу и юношеский пыл заставили его совершить столь безумный поступок… он не предатель, Ваше Величество. Он никогда не пошел бы на это, будь он в здравом рассудке. И я прошу Вас, оставьте его в живых… я не имею права просить у Вас большего, но Ваше Величество, умоляю, подарите мне хотя бы возможность изредка видеть его, знать, что он жив…

— Вряд ли тюрьма будет жизнью для него, — покачал головой Плоидис. И вдруг спросил: — Сколько лет Вашему сыну?

— Семнадцать, Ваше Величество.

Плоидис отвел глаза.

— Мальчишка.

Он несколько долгих мгновений вглядывался в окно невидящим взором. Этого он не предвидел. Он вдруг понял, что собрался отнять жизнь у ребенка, пылкого, неопытного… не способного еще оценить ни опасного противника, ни последствий своих горячих, бездумных действий.

«Алиетт тоже лишь семнадцать, — мелькнула у него внезапная мысль. — Между тем, она уже совсем не ребенок».

И все же, Плоидис осознал, что не сможет сделать этого. Он не знал, на что был способен этот юноша, хотя был почти уверен, что у него хватило бы глупости и самонадеянности привести в исполнение свои угрозы, — но при этом он знал, что не сможет более спать спокойно, зная, что таким низким образом избавился от столь слабого и беззащитного соперника.

Он вздохнул и вновь взглянул на женщину, едва сдерживавшую слезы.

— Присядьте, баронесса, — сказал он. — Это займет некоторое время.

Он сел за стол, взял чистый лист и принялся писать что-то. Баронесса, затаив дыхание, смотрела на молодого короля. Он один был способен решить судьбу ее сына. Взгляд женщины остановился на его руке, быстро выводившей на бумаге ровные строки. Всего несколько слов этого человека, которые погубят ее сына или спасут ему жизнь…

Король закончил писать, скрепил документ гербовой печатью и протянул баронессе.

— Прошу Вас.

Она с волнением взяла лист и принялась быстро читать. Лицо ее внезапно приняло удивленное выражение и, быстро пробежавшись по оставшимся строчкам, она подняла глаза на короля.

— Благодарю Вас, Ваше Величество, — тихо произнесла она. — Благодарю.

— Вы внимательно прочитали условия, баронесса?

Она кивнула.

— Мы покинем Авантус в тот же час, как Фатеса освободят, Ваше Величество. Конвой не потребовался бы, но если Вы считаете нужным, я повинуюсь безусловно. Родственников здесь у нас не осталось; имуществом распорядится наш управляющий. Я клянусь Вам, мой сын никогда больше не появится в Лиодасе.

— Имейте в виду, баронесса, если он нарушит условия, более пощады ему не будет.

Баронесса кивнула.

— Благодарю Вас, Ваше Величество.

Она поднялась с кресла, вслед за ней поднялся и король.

— С Вашего позволения, — почтительно склонившись в реверансе, она направилась было к дверям, но на полпути остановилась. — Знаете, Ваше Величество, мой сын утверждает, будто не совершал покушения… но я не верю ему. Вы столь благородны и великодушны, Ваше Величество. Я до конца своих дней буду благодарна Вам за то, что Вы сделали.

Плоидис сощурился.

— Мой Вам совет, не давайте Вашему сыну лезть в светские интриги. У него слишком плохо это получается. Прощайте, баронесса.

Она склонила голову.

— Прощайте, Ваше Величество.

Плоидис стоял у окна и вглядывался в густую зелень королевского парка. Он размышлял о том, что произошло, и все больше удивлялся тому, как легко несколько часов назад он принял столь жестокое решение. Он готов был отнять жизнь у этого самонадеянного юнца — без колебаний, без сомнений. Одна неосторожно брошенная фраза чуть не погубила глупого мальчишку.

Но эта фраза слишком много значила для Плоидиса.

Он осознал, что готов был смести со своего пути не только его, но и любого, кто позволил бы себе глупость угрожать Иллиандре. И сегодня он не слишком-то долго размышлял о способе.