Любовь без преград - Моника Маккарти

Брюс, казалось, вздрогнул. Поскольку Мэри высказывала все, что следует, королю, Юэн не видел причины вмешиваться. Он просто стоял в стороне, сложив руки на груди, и наблюдал, как выкручивается король.

Сазерленд взял свою жену под руку и попытался успокоить ее.

— Конечно, Джанет твоя сестра, дорогая, — мягко произнес он.

Не так давно проявление любви заставило бы Юэна также испытывать неловкость, но за прошедшие несколько недель, после того как он и Сазерленд вернулись в Данстаффнэйдж, а король Эдвард отступил в Англию на зиму, он привык к этому. Он удивительным образом сблизился с новобрачной Сазерленда. Та необычная легкость, которую он испытывал, общаясь с Джанет, по-видимому, распространилась и на ее сестру. Он действительно чувствовал себя легко в присутствии леди Мэри. Несмотря на внешнюю схожесть сестер, жена Сазерленда не вызывала у него волнения в крови и не возбуждала, как молодого парня во время римских оргий.

Узнав о том, что он провел некоторое время с ее сестрой, Мэри расспрашивала его о том, что он помнил. Юэн был уверен, что каждая подробность, касавшаяся Джанет Мара, была свежа в его памяти даже после прошедших нескольких месяцев. Ее сестра способствовала воскрешению этих воспоминаний.

— Я уверен, что ничего плохого не случилось, — сказал король, но это прозвучало так, словно он старался убедить в этом самого себя не меньше, чем остальных. — Вам не следует беспокоиться, Мэри. Я пошлю за ней самого лучшего следопыта. Охотник найдет ее.

Несмотря на все попытки, сохранить имена воинов Хайлендской гвардии от женщин было невозможно. Что касалось женатых мужчин, только жена Маклина не знала о роли ее мужа в секретной королевской армии. Юэну было известно, что Маклин не виделся со своей женой в течение нескольких лет. Если он не был разведен с ней формально, то фактически так оно и было.

Юэн испытывал искушение отказаться от нового поручения. Если бы он был умнее, то, вероятно, так и сделал бы. Но он не мог противостоять умоляющему взгляду Мэри. В какой-то момент она вдруг так живо напомнила ему свою сестру, что грудь его болезненно сжалась.

— Вы согласны?

Он кивнул.

— Я отправлюсь в путь, едва будет готово мое снаряжение.

— Хорошо. Я поеду с вами, — сказала Мэри.

Все четверо мужчин, присутствовавших в комнате, замолчали, выражая различную степень тревоги. Казалось, на лице Брюса застыло выражение «о нет», у Сазерленда — «только через мой труп», а командир гвардии как бы говорил, обращаясь к Сазерленду: «вы должны что-нибудь сделать». Юэн полагал, что выражение его лица отражало смесь чувств всех троих.

Сазерленд первым предпринял попытку урезонить свою жену.

— Послушай, Мэри, ты знаешь, как опасно для тебя путешествие в Англию. Я уверен, король позволит мне сопровождать Охотника…

— Перестань отговаривать меня! Путешествие в Англию опасно для тебя не меньше, чем для меня. Даже больше, так как Фелтон оправится и будет искать крови — твоей крови. Кроме того, путешествующие вместе мужчина и женщина будут привлекать меньше внимания, чем двое мужчин.

Сазерленд так плотно сжал челюсти, что Юэн удивился, как он мог еще говорить.

— Если ты думаешь, что я позволю тебе путешествовать вдвоем с Охотником…

Мэри пренебрежительно махнула рукой.

— В таком случае отправляйся с нами.

По-видимому, в характере этой девушки было больше от сестры, чем полагал Юэн. Она способна хитрым образом заставить мужа уступить ей, однако Юэн не поддастся на такие уловки.

— В одиночку я смогу двигаться быстрее, миледи. С вами мне будет труднее выполнять свою работу.

Грубоватое, прозаичное обоснование (в отличие от беспокойства по поводу ее нежных чувств) сработало гораздо эффективнее. Решительность Мэри сменилась покорностью.

— Я не подумала об этом. Я не хочу быть обузой.

— Тогда позвольте мне сделать все самому. Вы можете доверять мне, я не допущу, чтобы с вашей сестрой что-то случилось.

Мэри кивнула. Сазерленд и Брюс посмотрели на Юэна так, словно он сотворил чудо.

В конце концов было решено, что Сазерленд и Маккей будут прикрывать Юэна и Маклина на случай, если они встретят английских патрульных. В войне, возможно, наступил временный перерыв, пока Эдвард решил отступить на зиму в Берик, но охота на «мятежников» — в особенности на «призраков Брюса» — не прекращалась. За последние несколько месяцев борьбы их репутация неуловимых воинов значительно возросла. Их внезапные налеты, благодаря которым они прославились, были непредсказуемыми и вызывали панику у англичан. Куда бы они ни направлялись, хайлендские гвардейцы «волшебным» образом узнавали, где искать их.

Конечно, здесь не было никакого волшебства: все объяснялось хорошо организованной разведкой. Кто бы ни был осведомителем Брюса (король отказывался открывать его имя), он никогда не ошибался. Некоторые гвардейцы полагали, что таким осведомителем мог быть кто-нибудь из высших чинов в команде Эдварда. Наиболее вероятным считался Ральф де Монтимер, который был женат на свояченице английского короля. Юэну было безразлично, кто это, пока информация продолжала поступать.

В течение следующих нескольких месяцев, пока Эдвард отдыхал и старался поднять дух своего ослабевшего войска, главное сражение откладывалось, но продолжались локальные стычки на границе. Поговаривали о мире, поскольку Брюс должен принять участие в переговорах в Селкеркке перед Рождеством, однако граница оставалась зоной военных действий, и путешествие в английский пограничный район вблизи английских крепостей было особенно опасным, учитывая охоту на «призраков».

Хотя Хайлендская гвардия состояла из лучших воинов, они не были непобедимыми — или невидимыми, коли на то пошло, пусть Юэн делал все возможное, чтобы они стали такими. Это новое задание казалось довольно рискованным, и Юэн был рад дополнительным силам на случай, если они привлекут нежелательное внимание.

Было решено выступить на рассвете. Сазерленд вывел свою жену из комнаты и обменялся взглядом с Юэном. Тот понимающе кивнул. Юэн собирался поговорить с ним позже, когда Мэри не будет поблизости. Сазерленд, как и Юэн, чувствовал, что король что-то недоговаривает.

— О чем вы умалчиваете? — спросил Юэн, как только дверь за супругами закрылась.

Лицо Брюса помрачнело, и у Юэна возникло нехорошее предчувствие. Если бы он не знал себя достаточно хорошо, то мог бы подумать, что охватившее его тревожное чувство — это страх.

— Один из наших курьеров — монах — был найден несколько недель назад мертвым.

Юэн почувствовал, как сердце его упало. Проклятие, это все-таки страх!