Искры под пеплом - Патриция Галлахер

Дженни, хлопотавшая в лавке, невольно улыбнулась, увидев, в каком он состоянии:

— Думаю, вы, мальчики, выпили сегодня не по одному глотку?

— Мы ухлопали на двоих целую бутылку, Джен. Брант Стил в такой печали, что хотел хоть немножко забыться за стаканчиком доброго виски.

— Я все знаю. Сет. Гарнет мне рассказала.

— Бедная девочка! Мне так жаль их обоих, Джен. Правда, Брант сделал лишь то, что должен был сделать, выполняя свой воинский долг. Мыто с тобой понимаем это, не так ли?

Дженни кивнула:

— Но Гарнет не хочет этого понять. Она твердит, что не желает больше его видеть, и я боюсь, это — не пустые слова.

Сет оперся на стул:

. — Дюки — мои лучшие клиенты, Джен. Я не могу отказывать их управляющему, когда он приезжает сделать заказ. Кроме того, я ведь такой же конфедерат, как и он. Если бы не мой возраст, я тоже сражался бы против янки. Конечно, Гарнет может избегать Стила, если чувствует, что так надо. Но, Джен, этот бедный малый… просто умирает от любви к ней.

— Да, с того самого момента, как они встретились, — подтвердила Дженни со вздохом. — Он был бы для нее неплохой парой. Именно для нашей девочки. Может быть, Гарнет когда-нибудь и простит его, но сейчас мы ничего не можем сделать. Меня беспокоит ее самочувствие, Сет. Она все еще пребывает в шоке, как-то заторможена. Это может опять привести к ухудшению здоровья и, не дай Бог, к кризису.

— Не надо ничего загадывать, Джен. Позволь мне самому накрыть на стол, — предложил он, видя, как Дженнифер вынимает посуду из буфета.

— С такими-то трясущимися руками? Ну уж нет, я сама.

— Да уж. Я, пожалуй, все переколочу. Ты уж извини меня, Джен. Я очень давно так не напивался. С того самого дня, как мы услышали об Аппоматоксе. Стил сказал, что в тот раз он тоже крепко выпил. Но сегодня алкоголь па него, похоже, не слишком подействовал. Чем больше он пил, тем грустнее становился. Пока наконец эта красотка не увела его.

— Мисс Ли?

— Да. Думаю, этой ночью она утешит своего любимого. Каждому дураку понятно, что эта девица без ума от него. А Салли Фосс сходит с ума по ней. Просто заколдованный круг… — Сет замолчал, о чем-то вдруг задумавшись, а потом ни с того ни с сего спросил:

— Интересно, как ее обезьянка живет без бананов и кокосовых орехов?

Дженни наполнила супницу дымящимся тушеным мясом.

— Лоллипоп питается тем же, чем и мы.

— А наша девочка будет ужинать с нами?

— Спасибо, я не голодна, — спокойно сказала Гарнет, входя в комнату.

Дженни спросила себя: интересно, с какого момента она слушала их разговор?

— Дядюшка, у тебя на складе есть черная краска для ткани?

— М-м, не думаю, моя милая. Настоящую краску для одежды сейчас трудно достать, она в основном привозится из Европы. И на нее такой спрос в последние… пять лет. — Сет, осекшись, помолчал. — Местные женщины научились сами изготовлять красители из корней, листьев, коры и ягод. За время дефицита фабричной продукции им удалось научиться делать неплохие краски для домотканой материи, не хуже промышленных.

— Мне нужна только черная, дядя. Может быть, завтра на складе я смогу отыскать одну-две упаковочки.

— Присядь и съешь что-нибудь, — предложила Дженни.

Гарнет покачала головой и скрылась в спальне.

К огорчению Дженни, Гарнет не отказалась от своей идеи перекрасить одежду в черный цвет. Из сложной комбинации местных плодов и трав, среди которых преобладал черный боярышник, они изготовили наконец необходимый краситель, не уступающий индийским чернилам.

— Не нравится мне это, — сказала Сету Дженни, когда мрачное одеяние было вывешено сушиться на мягком осеннем ветерке. — Все время, пока я помогала Гарнет, меня не покидало странное чувство…

— Какое чувство, Дженни?

— Что на самом деле она готовит траур по себе.

Через пару недель Брант Стил зашел в лавочку Сета. Без подготовки он выпалил:

— Ну, как она? Сет нахмурился:

— Самое печальное создание, которое я когда-либо видел. Дженни считает, что состояние здоровья Гарнет опять пошатнулось. Доктор Уорнер разводит руками, не зная, чем помочь. Разговоры с ней не помогают. Может быть, Гарнет было бы лучше вернуться домой… но зима не позволяет.

— А почему бы мне…

Поняв, о чем тот хочет спросить. Сет прервал:

— Нет, сынок. По крайней мере, не сейчас. Она ясно дала понять это. Я даже не скажу ей, что ты здесь. Ты привез заказ хозяина ранчо?

Брант кивнул, протянув Сету листок бумаги.

— Может быть, пойдем в салун и я угощу вас стаканчиком виски?

— Нет, спасибо. У меня еще с прошлого раза голова гудит. Скажите мне, мистер Дюк собирается гнать скот на север следующей весной?

— Да, на продажу.

— И как далеко?

— Туда, где получит за него наилучшую цену. Может быть, до Канзаса, Чикаго или Миссури. Пока еще точно не решено.

— Дюку следует лучше молиться, чтобы у животных до конца пути не началась техасская лихорадка, — задумчиво сказал Сет. — Иначе другие штаты введут карантин, чтобы уберечь свои стада, и будут у себя на границе убивать вновь прибывших здоровых животных наряду с больными. Впрочем, думаю, ты и сам это знаешь.

— Да. Я постоянно говорю мистеру Дюку о необходимости скрещивания пород. Надо завести несколько английских херефордов, восточноиндийских брахманов или ангусов из Шотландии и попытаться скрещиванием вывести породу, не подверженную этой болезни. Да и качество мяса улучшилось бы. Другие владельцы ранчо пытаются это делать.

Говоря это, Брант то и дело с надеждой поглядывал на двери, ведущие в жилое помещение. Один раз оттуда появилась Дженни, чтобы поздороваться с ним и предложить чашечку кофе, но Гарнет не показывалась. Он провел еще полчаса за разговорами, но в конце концов сдался и побрел в салун.

По пути в «Серебряную шпору» Брант предавался горьким размышлениям. Войны, дуэли, правила чести — да разве может быть у человека в действительности долг или право убивать себе подобного? Этот бедный, совсем зеленый мальчишка, изображавший из себя солдата, растерянный и напуганный, был убит в спину, как трус, только потому, что бежал к свободе. Гарнет назвала его убийцей. Палачом. Может быть, она и права.

— Почему у тебя такой унылый вид, дорогой? — спросила Лэси, наливая ему стакан виски. — Это хороший сорт, и бутылка не разбавлена. Фосс выдал мне ее вместе с большой прибавкой к жалованью.

— Он теперь что, ручной как Лоллипоп, а? — Обезьянка сидела тут же, облизывая леденец, полученный в награду за вечернее представление. — Ест из твоих рук?

— Нет, он по-прежнему все такая же похотливая, упрямая и несносная горилла, — усмехнулась Лэси.