Мятеж - Ханна Мэтьюсон

Или людей.

– Значит, я тебе важна?

Кассия в тысячный раз напомнила себе, что Вайолет всего лишь кукла. Она просила ее привязанности, потому что именно для этого и существовали зачарованные куклы. Ее голос был полон надежды, потому что в нем заключалась магия, а не потому, что слова имели смысл.

– В какой-то мере да, – легко сказала Кассия, решив, что это хороший компромисс между ее сентиментальностью и гордостью. Но затем сразу сменила тему. – У тебя в волосах лепесток. Замри на секунду.

– Как мило.

Кассия смахнула лепесток и поправила локоны Вайолет.

– Вот. Такая же прекрасная, как всегда.

Какое-то мгновение Вайолет ничего не отвечала. Кассия задавалась вопросом, расстроена ли она из-за того, что девушка уклонилась от вопроса о привязанности. Она вообще могла расстраиваться?

– Ты обещала, что сделаешь мне прическу, как у тебя, – сказала она в конце концов.

– О.

Кассия удивленно выпрямилась. Да, она сказала Вайолет, что переделает прическу, когда они еще были в чулане. Но то, что кукла снова подняла этот вопрос, почему-то выбило из колеи.

– Хорошо. Давай посмотрим.

Она притянула куклу поближе и посмотрела на ее волосы при свете.

– Ах. Они приклеены.

Вайолет издала звонкий смешок.

– Тогда используй магию, глупышка.

– Магия. Верно.

Кассия подняла руку над головой куклы. Требовалось произнести заклинание, расклеить волосы, и тогда она смогла бы уложить их вручную. Это было очень ясное намерение. Лучше не усложнять. Она призвала свою магию и, сделав усилие, направила ее через намерение: расклеить.

С успокаивающим теплом магия покинула тело, чтобы приступить к своей работе. Или, возможно, дело было в другом. Возможно, это было облегчение от того, что ступор, так часто ее настигавший, на этот раз не наступил.

Чувствовал ли Олливан то же самое, когда очаровал музыкальную комнату много лет назад? Или когда он призвал всех малиновок в радиусе пяти миль в сад в качестве подарка на солнцестояние для Аланы? Или когда он заглушил голоса всех гостей в доме, так что обычные разговоры стали невозможны и в любой момент, будучи в одиночестве, можно было услышать бестелесный голос, принадлежащий кому-то в нескольких комнатах от тебя.

– Кассия, сосредоточься!

Кассия вернулась в настоящее и прервала заклинание. Мысли об Олливане приправили ее намерение горечью. Горечью, которая была похожа на гниение. Волосы Вайолет не изменились, но ее платье стало вылинявшим и изъеденным молью, а подол изорванным, как будто она шла в нем через лес. Пурпур поблек, словно его стирали бесчисленное множество раз.

– Ну что же, по крайней мере, с волосами ничего не стало, – сухо сказала Кассия.

– Ты хочешь попробовать исправить платье? – спросила кукла своим мягким, ободряющим голосом.

– Хорошо. Ты просто…

– Не двигайся?

– Совершенно верно.

Но Кассия не могла вернуть себе концентрацию. Когда она смотрела на Вайолет, на ее изодранное платье, то не видела холста для волшебства. Она видела лишь свидетельство своей неудачи. Она позволила своей магии подняться, но ее намерение находилось где-то между отчаянием и страхом снова все испортить.

Она вздохнула и потерла усталые глаза.

– Мне жаль, Вайолет. Я думаю, что не смогу починить твое платье.

Когда Кассия опустила руки и подняла глаза, то не смогла сдержать вздоха. Взгляд Вайолет скользнул в сторону – она смотрела поверх плеча Кассии, на садовую калитку позади нее.

Кассия повернулась лицом к воротам как раз в тот момент, когда из темноты с другой стороны появилась рука и схватилась за прутья. Она испуганно вскочила, сбив Вайолет со скамейки.

Мгновение, и в лунном свете возник владелец руки.

– Джаспер.

Он отпер калитку, которая издала металлический скрежет, когда он толкнул ее, и шагнул внутрь, как делал каждый день. Только на этот раз он опоздал на много часов.

– Джаспер, сейчас середина ночи, – сказала она. Ее голос был пронзительным и высоким, но Кассия изо всех сил старалась успокоиться.

Не то чтобы Джаспер как-то на это отреагировал. Он в мгновение ока пересек беседку, и, когда на него упал свет лампы, черты его лица стали острее. Он выглядел жутко: его кожа приобрела серый оттенок, а глаза налились кровью.

– Я хотел тебя увидеть, – сказал он.

Но это было неправдой. Или, даже если это было так, было что-то еще. Даже улыбаясь ей, он продолжал бросать взгляды на дом. Такое было впервые. Раньше она никогда не подозревала его во лжи.

Кассия скрестила руки на груди и попыталась не дать внезапному приливу боли, которую она почувствовала, увидев его, отразиться на лице.

– Ты мог бы увидеть меня сегодня утром. На нашем уроке. Помнишь?

– Я не смог прийти сегодня утром.

– Очевидно.

– Кассия, прости, но…

– Дело в моем посвящении?

Это привлекло его внимание. Его хмурый взгляд стал еще более растерянным, но в нем также чувствовалась настороженность. Кассия гадала, действительно ли он не знал, что натворил, или просто собирался соврать. Еще раз. Неожиданно всплыло то, о чем она до этого не думала: Олливан сказал ей держаться от него подальше.

– А что насчет твоего посвящения?

Кассия заставила себя встретиться с ним взглядом, повернувшись к нему лицом.

– Тебе не обязательно было голосовать за меня, – сказала она. – Я бы поняла. Я этого не заслужила. И ты не проголосовал против меня, что, полагаю, я должна ценить, учитывая мое выступление. Но… но ты должен был хотя бы поговорить со мной после этого. Вместо этого ты вел себя так, как будто мы никогда и не были знакомы. Так что извини меня за то, что я немного удивлена, что мы снова друзья и что ты здесь.

– Снова друзья?

Джаспер покачал головой. Он потянулся к ее рукам, и Кассия позволила ему прикоснуться – скорее от неожиданности, чем по какой-либо иной причине.

– Кассия, мы всегда были друзьями. Все было не так, как тебе показалось. Мне было грустно за тебя, ведь ты так усердно работала. Мне было невыносимо видеть боль на твоем лице и знать, что я ничего не могу сделать, чтобы это исправить. Это было эгоистично с моей стороны. Мне очень жаль.

– О.

Но выражение его лица было таким ясным. Неужели она неправильно истолковала то, что видела? Она была готова решить, что даже Джаспер больше не хочет иметь с ней ничего общего, но, возможно, была к себе несправедлива. Его большой палец описывал круги по костяшкам ее пальцев. Это было приятно.

– Полагаю, я решила, что…

– Он здесь?

– Хм?

– Твой брат, – прошипел Джаспер. – Он дома?

Кассия убрала руки. Джаспер не заметил; он снова смотрел через ее плечо на дом.

– Ты здесь