Гнозис. Чужестранец (СИ) - Элейский Иван

Отлично, нужно только тянуть время.

— Эй, слушай, может поговорим, — попытался сказать, Платон, обжигая руки об угли, которые стряхивал с одежды.

— Ээээхссс, — выдал воин и сжал меч в руках.

— Ну и ладно, не хочешь говорить и не надо.

Платон упёрся спиной в решетку и поднялся на ноги.

— Давай уже, нападай.

Большая часть углей затухла и коридор практически погрузился в темноту, видно было только дорожку из тлеющих огоньков на земле. Платон уставился на них.

Яростный вздох откуда спереди. Часть угольков слева потухла, Платон резко бросился впёрёд и направо, ударившись об землю. Грязь брызнула ему в рот и глаза, но это было уже неважно. Он вслепую начал резать и колоть. Попал во что-то теплое и плотное и продолжил тыкать ножом. Меч больно ударил его плашмя по плечу, раздался свист и его противник упал на колени.

Не медля, Платон поднялся на колени сам, схватил мечника за волосы и воткнул нож ему в шею. Руки залило чем-то теплым, противник задергался и тут же обмяк.

Платон приземлился задницей во влажную землю, облокотился на спину. Сердце колотилось как бешеное, но он был жив. Даже никаких критичных ран. Он вызвал меню:

Связность 0/1

Трепет 1/2

Единство 0

Спекуляция 0

Расплав 0

Воля к мощи 1/1

Полумрак 0/1

Корреляция 0/1

Дух свободы 0/1

Черт, слишком много очков потрачено, а он даже не закончил. И ничего не обновилось. Логично — он ведь победил оппонента, только толку от такой логики. Что за система вообще, где ты становишься сильнее только если проигрываешь?

Поднялся — времени оставалось совсем немного, а теперь ещё и невозможно ничего разглядеть в сокровищнице. Ткнул воина носком сапога — однозначно мёртв, но для рефлексий сейчас не время.

Платон встал и побрёл к выходу, залез по хлипкой лестнице. Кое-как протер сапоги, оторвав рукав рубахи — лишние следы в доме ни к чему. Наверху нашлась ещё одна жаровня, он с трудом поднял её и стараясь не шуметь, спустил вниз. Времени оставалось всё меньше, еще и неясно, сколько на самом деле занял их бой, субъективно будто бы десяток минут, но в реальности всё могло длиться как несколько секунд, так и полчаса.

Установив жаровню, он взглянул на замок, потом поднял меч бывшей статуи, вонзил его между звеньями и надавил, словно на рычаг.

Ему пришлось приложить практически весь свой вес, чтобы в какой-то момент цепь лопнула и Платон снова полетел в грязь. Отряхнувшись, он зашёл в сокровищницу.

В сундуках было серебро, медь, немного золота. Кое-какие украшения. Чертовски много денег, которые ничего не доказывают, как и стальные мечи, которые можно купить в любого торговца на севере. Несколько кольчуг тоже вряд ли были уникальным товаром. Зато в углу обнаружилась стойка, прикрытая грубым полотном, а уже под ним оказалось кое-что интересное.

На стойке стояли латы. Не полноценный латный доспех, конечно, но всё же. Шлем, напоминающий ведро, латные перчатки, поножи, огромные налокотники и наплченики, но самое главное — это латная юбка из четырёх полос и кираса с отдельным набрюшником. Да, есть уязвимые места, крепления сомнительные, но это совершенно другой уровень по сравнению с кольчугой или бронзовыми кирасами, которые встречались у солдат, виденных ему. И уж тем более, короткие мечи и копья для воина в такой броне едва ли страшны, разве что если с целой толпой столкнется.

С учетом местных технологий, это почти наверняка вершина кузнечного мастерства, стоящая, как половина этой сокровищницы, и вряд ли её сделали здесь. Вполне тянет на взятку.

Одна беда — утащить эту штуку никак не получится.

Интерлюдия Б. Беглянка

От обилия людей её подташнивало. Ночью всегда было комфортней — вокруг пылал такой понятный и простой огонь, а мрак окружал безопасной стеной, за которой не было видно людей.

«Почему я это делаю?»

Амалзия стояла рядом с трибунами, благо, что небольшая взятка предоставила возможность смотреть на атлетов сидя. Разноцветная, разодетая толпа медленно стекалась к арене, шумно обсуждая последние новости.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

План как-то повлиять на атлетов до боя заранее пришлось отбросить сразу. Во-первых, она не знала, кому именно оказывает протекцию Садиатт. Во-вторых, как выяснилось, перед соревнованиями атлеты находились в отдельном помещении, которое двое суровых громил, неизвестно кем нанятых, но абсолютно молчаливых и неподкупных. Короче говоря, даже увидеть борцов до выхода на арену было невозможно.

«Чертов найдёныш, втянул меня в это, ещё и растрогал. Риска больше, чем возможной прибыли. Стоило давно его оставить, но теперь уже поздно. Если его поймают сейчас, то все усилия пойдут прахом.»

— А ты видел как он пересек финиш? В этом было что-то дикое, природное, чистая мощь!

— Согласен. Слышал, что бегун видит дорожку иначе, как чистый тоннель, где есть только и начало и конец, никаких поворотов, единственный путь.

Она обернулась и увидела, что рядом с ней коренастый мужчина, одетый достаточно скромно, и высокая красивая женщина, одетая наоборот излишне вычурно.

— Простите, — обратилась к ним Амалзия, — я немного упустила последние события, только вернулась в город. Кто сегодня будет бороться?

Женщина окинула её взглядом, но тут же потеряла интерес и уставилась на других зрителей. Мужчина, напротив, посмотрел очень заинтересованно.

— Долго были в отъезде? — Он негромко засмеялся. — Ничего, вы успели как раз к самому главному. В этом году интересно, часть борцов уже отсоревновались вчера, но сегодня будет целое шоу.

Он странно пошевелил пальцами, словно бы играл на невидимой флейте.

— Всеобщий фаворит — Гистасп. Очень юн, но, позволю заметить, силен как бык. Едва не победил на прошлых играх и говорят, что поедет в Клифевению в следующем году. — Мужчина улыбнулся. — К тому же благородный человек и офицер, один из приближенных нашего драгоценного Хранителя.

Этот атлет точно не подходит. Вряд ли Садиатт стал бы ставить на друга своего политического оппонента, если только он не невероятный хитрец.

— Не любите Хранителя?

— Нет, почему же. — Глаза мужчины казались удивленными, но сам он выглядел скорее насмешливым. — Я же назвал его драгоценным. Но вам ведь об атлетах интересней. Главный претендент на победу, если спросите моё мнение — это миектец Арсий. Может, не самый крупный из бойцов, зато ловкий. Кому как, а я всегда считал, что ловкость важнее силы.

На бойца мужчина не походил, скорее уж на вора или мелкого разбойника.

— Ещё очень интересная личность — это Гаумата Великан. Местный, из простых. Демонстративно не общается с аристократией и живёт в нижнем городе. — Мужчина с отвращением сморщился. — Моё мнение — редкостный упырь, замешанный в грязных делишках, настоящее доказательства разницы между аристократом и простолюдином.

«Почему я продолжаю слушать подобных самодовольных ублюдков? Скажи им, что твоя мать жила во дворце, они начнут перед тобой кланяться и жать руки, а если скажешь, что родилась в доме на ферме, то не дождёшься и плевка.»

— Тем не менее, он настоящий гигант. Сам видел, как он поднимал полные бочки так, будто они весят не больше кубка с вином. Есть ещё Олей, уже стареет, но всё еще хорош. Выигрывал игры несколько лет назад, но, между нами, шансов у него не густо. Мариус, великолепный борец, но был недавно ранен, так что теперь тоже стал менее популярным.

Мужчина снова сделал свой странный жест. Казалось, его вовсе не волнует молчание Амалзии и откровенная скука спутницы.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— И, конечно, северянин. Я, конечно, не сторонник участия варваров в играх, но он хорош, да и многие граждане восхищаются им. Имени его не помню, уж простите. — Он покачал головой, как будто искренне сожалел. — В принципе, на сегодня это всё.

— Выходит, будет 15 схваток? — Амалзия постаралась сделать наивный и невинный вид.

— Милый, пойдём, там места занимают… — протянула спутница мужчины, дергая его за рукав, что смотрелось комично, учитывая, что она была выше его.