Россия будет воевать - Роман Носиков

Что общего у ученого Курчатова, у монаха Сергия Радонежского, у космонавта Гагарина, у св. Франциска, у монаха Дамо, у Данте, Микеланджело, у Достоевского?

Это стремление к плодотворному совершенству человека. Совершенству, обогащающему собой всех. Совершенству разума, выражающемуся в познании, в науке и человеческой экспансии за прежние пределы. Совершенству тела, выражающемуся в здоровье, долголетии, спортивных достижениях и красоте. Совершенству души, подразумевающему развитое умение любить.

Я говорю о цивилизации человекостроительства, выведения человека на новый уровень своего развития. Как когда-то современный Homo S. Sapiens (Человек Разумный) произошел от Homo Habilis (Человек Умелый), а тот, в свою очередь от Homo Erectus (Человек Прямоходящий), так из современного нам Homo Sapiens должен произойти новый вид человека — Homo Verus (Человек Истинный). Сначала человек поднялся телесно, потом поднялся его разум — сегодня нет нужды важнее, чем возвышение души и целей человека.

Пришла пора великого образования — то есть придания человеку образа Того, Кто по своему образу его создал.

Эта идея созвучна православной идее «обожения человека», аскезы — обрезания сердца, творческого преобразования мира и «стяжания духа мирного». Эта идея будет принята и мусульманами, и буддистами, и атеистами. Всеми, кому дорог человек.

И эта идея будет отвергнута всеми, кто человека явно или втайне (даже от себя) презирает. Эта идея неприемлема для тех, кто хотел бы видеть человека свободным прежде всего от образа, формы, а вместе с нею утратившим и суть — дух, волю и силу, превратившимся в лужу слизи, которую можно топтать или помещать в абсолютно любые удобные или рентабельные условия.

Произнесите эту идею в обществе, и вы мгновенно увидите тех, кто придет от нее в ярость и первым делом закричит о свободе.

Эти люди инстинктивно чувствуют, что что-то сдвинулось в мире в неприятную для них сторону. Они чувствуют незримое прикосновение истории.

Это призрак бродит по планете. Призрак сверхчеловека.

У него русский акцент.

Окончательная интеллигенция

30 августа 2012

…Изначально предполагалась, что интеллигенции уготована особая судьба в нашем народе — роль разума, которому надлежит осветить своим светом и облагородить наши тела, наши дела и души, помогая нам постигать новое, действовать разумнее, понимать тоньше и глубже основы морали и человеческой этики. Это — самая, возможно, важная задача в развитом обществе.

Но все это было возможно и остается возможным только в одном случае. Если интеллигент, приобретая образование и возможность другого уровня потребления, не дезертирует из народа, частью которого призван являться.

Для того чтобы продолжать быть народом, нужно уметь уважать его несмотря на его поражения и недостатки, радоваться его радостям, горевать вместе с ним его горестями, праздновать его праздники и никогда не противопоставлять свои интересы интересам народа, никогда не презирать его, никогда не глумиться над тем, что для народа свято. Единственное, что способно научить интуитивно без долгих и мучительных тренировок выполнять все эти правила и соблюдать запреты — глубокая, искренняя, настоящая любовь к этому народу. Почтительная любовь ребенка к родителю, затем — пылкая страсть влюбленного, потом ответственная и надежная любовь супруга к супругу, а затем мудрая как родителя к ребенку. И каждая должна прийти в тот самый нужный час, не задерживаясь и не торопясь.

Вся эта мощная социальная конструкция оказывается в заложниках у совершенно нематериальной субстанции — умении любить. Умении таком эфемерном, таком неформальном и таком необязательном. И самое главное — таком невыгодном, неудобном и нерентабельном.

И мы должны констатировать: сегодня российская интеллигенция в большинстве своем действует не по назначению. Каждая интеллигентская исповедь в собственной интеллигентности сегодня начинается с перечисления причин, по которым он разлюбил народ и страну — сколько их, этих исповедей, не коллекционируй. Кого-то накрывает за вкусным ужином за границей, кого-то прихватит у пропахшего мочой привокзального сортира. Кого где. Но самое главное в этой исповеди одно — «я больше не люблю тебя, Родина» и «я больше не такой». И при рассказах о своих переживаниях — довольно посредственных, прямо скажем, по сравнению с неинтеллигентными переживаниями рабочих с их производственными и денежными проблемами, солдата или офицера, побывавшего на войне, но так и не решившего пока квартирный вопрос, — складывается впечатление, что рвется что-то глубинное. Такие страдальческие интонации мог бы выдать какой-нибудь гей при рассказе о том, как он сменил ориентацию. Уже в этом — самом первом вопле новорожденного интеллигента — ухо чувствует деградацию, разрыв между предназначением и выбранным мировоззрением, а также прилагающейся к этому мировоззрению биографией конкретного индивидуума.

Чем больше пропасть между интеллигентом и народом, тем больше пропасть между предназначенным интеллигенту и реальным содержанием его жизни, тем ужаснее деградация.

Деградирует решительно все, но в первую очередь, безусловно, понятия, при помощи которых человек познает и описывает реальность. Все мы любим виртуального правозащитника и «брайтонского интеллигента» Льва Натановича Щаранского. Он обогатил наш словарь такими терминами как «совестливость», «неполживость», «слезинка ребенка» и так далее.

Парадокс этих терминов состоит в том, что их форма абсолютно противоположна содержанию — в силу деградации, произошедшей с носителями этих понятий. Так, «неполживость» обозначает способность бессовестно врать с целью подчинения слушающего, «почитание слезинки ребенка» — способность к лицемерию в стиле «онажемать!» или «унеежедети!» с целью обеспечения сообщникам безопасного отхода на заранее заготовленные в политические убежища.

И вообще — все эти понятия суть не что иное, как крючки и присоски, аналогичные тем, которыми паразит прикрепляется к носителю.

Особое место в этом ряду занимает такое слово как «совестливость». «Совестливость» российского интеллигента — есть не что иное, как способ навязывания окружающему народу себя в качестве морального авторитета. Российский интеллигент никогда не стыдится своих собственных дел — ни соучастия в раскраже с последующей распродажей Отечества, ни призывов сдаваться в руки головорезов солдат, которых дома ждут матери и невесты, ни надругательства над матрасом, ни наркоторговли, ни кражи спиртзавода. Все это — частные случаи его уникальной частной жизни, и призывать его к ответственности за них в тот момент, когда он пытается раскрыть вам Истину куда большего масштаба — просто-напросто репрессии.

Российский интеллигент стыдится чего-нибудь большого. Желательно огромного. Это подчеркивает масштабы его совести. Ему подавай такой предмет стыда, в котором каждый поучаствовал, который каждому или же большинству дорог и важен — чтобы никто не остался в стороне от обвинения. Типовой русский интеллигент современности стыдится сразу за всю Россию, за ее историю, за политику, за искусство, за народ, за религию. Особенно удачно стыдиться за православие — оно и повинно в возникновении что государства, что народа.

Отличие этой деградантской совестливости от обычной человеческой совести в том, что совесть тихо говорит человеку о том, что он плох и должен измениться и исправиться, совестливость же — громогласно заявляет о мощном моральном превосходстве своего носителя над окружающими. Это превосходство заключается в том, что его совесть — тоньше настроена, чем у большинства. Совестливость — претензия на право управлять большинством и назначать ему моральные ориентиры — определять для других людей разницу между добром и злом. Совестливость — спам-реклама аутсорсинга познания добра и зла, инструмент порабощения и паразитирования. Фактически фраза, построенная по типу «Мне стыдно за Россию/РПЦ/Государство/Историю России» в переводе на русский означает: «Я совершеннее вас — делайте то, что я скажу».

Естественно, у многих людей возникает вопрос: а кто такой этот человек, который призывает меня служить его идеалам? Ответ на этот вопрос у настоящего интеллигента и у российской «интеллигенции», естественно, разный. Когда такой вопрос задают Жоресу Ивановичу Алферову, он всегда может назначить конкретный круг вопросов, в которых он компетентен, причины, по которым его что-то не устраивает, и основания, которые дают ему право считать себя в чем-то компетентным и имеющим право на доверие. Когда такой вопрос задают российскому «интеллигенту» — никакой конкретики вы не дождетесь. Вы только узнаете, что ему за вас стыдно, а следовательно он — выполняющий эту важную функцию за вас — значительно лучше, чем вы.