Летняя луна - Лаура Кинсейл

Однако пока Рансому приходилось всех держать под контролем: мистер Пилл, как самец мурены, кругами ходил вокруг Блайз; Шелби и Жаклин обменивались веселыми репликами, которые не могли скрыть их ненависти друг к другу; Мерлин тащила вверх по ступеням какое-то громоздкое сооружение с большим крылом – будто половина огромной птицы. Она отклонила протесты Коллетта и его подчиненных и настояла на том, что этим предметом займется сама. Сооружение застряло в дверном проеме, и несколько минут Мерлин тянула и крутила его, пока после очередного хитрого маневра оно наконец не прошло внутрь. Рансом проводил его взглядом, пока оно не растворилось в сумраке большого холла.

До следующего дня Рансому не пришлось близко общаться с мистером Пиллом. Священник был приглашен в гости на целый месяц, и время для личной беседы с Рансомом он выбрал в соответствии с правилами этикета – не сразу после приезда, чтобы не показаться нетерпеливым и слишком уж заинтересованным, а на следующий день.

С пылким зятьком Рансом встретился за завтраком. Настроение ему успела поднять короткая утренняя верховая прогулка, а также приветствие двух племяшек, поджидавших его в большом холле с новостями о том, как удивительно преображается западный бальный зал. Личный визит с целью увидеть это чудо Рансом пока отложил, так как встреча со священником была запланирована раньше, и пригласил мистера Пилла в свой кабинет.

Лакей распахнул дверь. Открылся вид на безупречно убранный стол Рансома, да и по всей сияющей обстановке было видно, что за порядком в этой комнате следят с педантичной тщательностью. На ажурной каминной решетке не было ни пятнышка, парчовые шторы изящно задрапированы, высокие окна сверкали. Царил идеальный порядок – результат требовательности хозяев на протяжении многих десятилетий. Рансом жестом указал на стул, но там был ежик, и ему пришлось переложить его на стол.

Сам он устроился на другом стуле и выжидающе посмотрел на гостя:

– Итак, мистер Пилл, чем могу быть полезен?

Священник бросил взгляд на ежика. Рансом сидел с абсолютно бесстрастным выражением лица. Мистер Пилл прочистил горло:

– Ваша светлость, прежде всего, позвольте мне выразить глубокую благодарность за ваше снисхождение и позволение говорить с вами.

Рансом слегка шевельнул рукой в знак отрицания:

– Бросьте, мистер Пилл. Давайте не будем говорить о снисхождении. Без сомнения, наши с вами предки бок о бок сражались на лугу Раннимид за Великую хартию вольности. С тех пор между нашими семьями установились и многие другие связи.

Это был не слишком тонкий ход, однако у Рансома не было желания сидеть в кабинете все утро и ждать, пока Пилл ходит вокруг да около. Молодой священник сглотнул. На его шее сбоку проступила вена, длинные руки дрожали. Он был довольно привлекательным человеком: худой и гибкий, черноволосый и, как подозревал Рансом, более властный, чем казалось сейчас.

– Если вы позволите мне такую бесцеремонность, ваша светлость, я сказал бы, что позволяю себе мечтать и о другого рода связи между нашими семьями.

Рансом выжидал. Этот осторожный реверанс показался ему неприятно вычурным. Пилл вовсе не являлся человеком низкого происхождения, пытавшимся вскарабкаться по социальной лестнице. Если бы он не был благородных кровей, Рансом вообще не стал бы тратить время и надеяться, что его строгая сестрица примет ухаживания Пилла. Нет, в роду священника имелись три графа и маркиз, а один кузен стал даже родственником королевской семьи, так что по происхождению он был вполне равен Блайз, вышедшей из семьи герцогов. К сожалению, голубая кровь не спасла Пиллов от бедности, в то время как состояния Блайз хватило бы на содержание всех трех графов и еще осталось бы на щедрое довольствие маркизу, если мистер Пилл сумел бы получить титул.

– Любого рода связь с вашей семьей является для меня честью, – сказал Рансом. Уголком глаза он заметил, как ежик к чему-то принюхивается на его столе. – Продолжайте, пожалуйста, мистер Пилл.

– Спасибо, ваша светлость. Учитывая обстоятельства, я опасался, что этот разговор мог быть трудным, но вы позволяете мне надеяться, что мои мечты не выходят за пределы реальных возможностей.

– Полагаю, что не выходят, – сказал Рансом. – Хотя я был бы в этом более уверен, если б вы рассказали мне, в чем они состоят.

Однако для мистера Пилла это было слишком быстро. Он глубоко вздохнул и уставился в пол:

– Могу ли я просить вашего разрешения рассказать о своих жизненных перспективах?

Рансом тихо вздохнул:

– Разумеется, мистер Пилл.

Пока священник рассказывал, у Рансома было достаточно времени, чтобы позволить мыслям спокойно плыть по течению. Он был прекрасно осведомлен о перспективах Пилла – в жизни его все было просто. Среди всех этих графов не было ни одного, кто мог бы предоставить Пиллу содержание, во всяком случае, на том уровне, к которому он привык. Но с долей Блайз об этом можно было бы не беспокоиться. Рансом вовсе не был так жесток, чтобы на самом деле отправить их в Индию. У него на примете было одно местечко в Йоркминстере, где Блайз могла бы направить свою энергию на продвижение молодого священника во влиятельные церковные круги. Круги эти редко пересекались с теми, где вращался Рансом.

Пока Пилл рассказывал, он сложил руки домиком и незаметно наблюдал, как ежик медленно движется по блестящей поверхности стола. Зверек остановился, чтобы исследовать чернильницу, – его маленький носик, вздрагивая, ткнулся в палочку сургуча, а затем продолжил свой путь.

– …И разумеется, – рассказывал мистер Пилл, – есть также собственность моей матери. Она не так велика, но в превосходном состоянии, так что может принести…

– Нет необходимости думать о продаже наследства вашей матушки, – Рансом прервал его, встав с места. – Я уверен, что можно будет устроить вас на доходное место, мистер Пилл. Сегодня после обеда я начну наводить справки. Возможно, один мой знакомый в Йорке сможет нам помочь в этом деле.

– Ваша светлость, я… как я могу выразить вам свою благодарность?

– Не думайте об этом. – У самого края стола Рансом поймал ежика и аккуратно, чтобы не уколоться, вернул зверька обратно на середину стола. Передними ножками ежик стал издавать тихий царапающий звук.

– У вас прекрасное будущее, мистер Пилл. Я в этом не сомневаюсь.

Пил крепко сжал пальцы, суставы его побелели.

– Ваша светлость. Это подводит меня к тому… к той цели, ради которой я и просил вас о разговоре.

«Ну слава Богу, – подумал Рансом. – Давай же, говори».

– Ваша светлость, – начал Пилл и остановился. Ежик снова уверенно направлялся к бездне. – Ваша светлость…