Летняя луна - Лаура Кинсейл

– Правда? Какое удачное развитие событий. А ты обнаружил эту привязанность до или после того, как спал с ней, мой благородный брат?

Рансом ощутил, как кровь отхлынула от его лица, а затем горячо прилила обратно. Он тут же возненавидел свое тело за это предательство и за то, что, не в силах посмотреть теперь Шелби в глаза, вынужден отводить взгляд в сторону. Сотни объяснений готовы были сорваться с губ, но он все их отбрасывал, понимая, что именно за ними кроется. Надуманные предлоги. Самооправдание, которое Шелби вправе был презирать. В результате Рансом вообще ничего не ответил, а только стоял, стараясь как можно спокойнее выдержать осуждающий его взгляд. Это оказалось гораздо труднее, чем он думал.

– Я мог бы простить тебе что угодно. – Рука Шелби стиснула хлыст. – Боже, ты не представляешь себе, как я мечтал об этом. Какая-нибудь ошибка. Маленькая слабость, чтобы стало ясно: ты все-таки мой брат, а не какой-нибудь, черт возьми, оживший святой. Ты мог бы смухлевать в карты или провернуть какую-то сомнительную сделку. Я бы даже не огорчился, если бы ты соблазнил какую-нибудь из тех маленьких хитрых дебютанток, которые всегда охотятся за тобой. Я бы сказал, что пусть это послужит ей уроком за то, что она выставляла напоказ свои прелести и строила тебе глазки. Но вот мисс Ламберн, я почему-то уверен, напоказ тебе ничего не выставляла. Думаю, ей вообще ничего от тебя не было нужно. По-моему, ты просто использовал ее в самом низком и отвратительном смысле слова.

Рансом закрыл глаза: «Нет, все было не так», – он попытался закричать, но язык не послушался его. Несколько долгих секунд стоял он, не двигаясь, все еще не в силах поднять глаза.

– И я даже не могу сказать, что рад этому. Не могу обрадоваться, видя вот это выражение у тебя на лице. Не могу. Меня просто тошнит от всего этого.

Рансом вдруг снова обрел дар речи. Он бросил на брата косой взгляд.

– Я женюсь на ней, – прошипел он.

– А она не хочет за тебя замуж.

– Господи, ну какая разница, чего она хочет?

Шелби прищурился. Насмешливым тоном он ответил:

– Ну если бы речь шла обо мне, то я скорее уж бросился бы со скалы, чем согласился быть связанным с тобой до конца жизни.

Рансом не шевельнулся. Получив этот удар, он попытался справиться с болью.

– Я имел в виду, – спокойно сказал он, – что это единственный способ защитить ее.

– Ах да. Вот теперь я понял. Ты должен просто выполнить свой долг, независимо от того, что всем от этого будет больно.

– Я не собираюсь причинять ей боль.

– Но она не из нашего мира, Рансом. Она выглядит просто жалко.

Он нахмурился:

– Это просто с непривычки. Посмотри, как она рада, что прибыли ее вещи.

– Да. И как надолго ты позволишь их сохранить? Только пока тебе это удобно. Только пока ваша светлость развлекается с говорящей коробкой.

Быстро взглянув на него, Рансом спросил:

– Это она рассказала тебе о коробке?

Шелби кивнул. Рансом закусил губу.

– Как думаешь, она успела рассказать еще кому-нибудь?

– Нет. И я заставил ее пообещать, что больше никому не расскажет.

Рансом невесело усмехнулся:

– Скорее всего об этом обещании она уже успела забыть. Если нам повезет, то и о самой коробке она тоже не вспомнит.

– А все-таки, для чего тебе эта штука?

Не ответив, Рансом искоса наблюдал за солнечными бликами, игравшими на брусчатке. Шелби обиженно усмехнулся.

– Ладно, не отвечай. Сам догадаюсь. Конечно, ты не доверил бы эту патриотическую историю своему никчемному братцу.

– Шелби…

– Не надо, ваша светлость. – Шелби отступил назад, демонстративно уклоняясь от протянутой руки Рансома. – Игра закончена. Мы с тобой дошли до точки. Ты больше не будешь бороться с дурными чертами моего характера. Если я оступлюсь, ты больше не станешь читать мне морали о разочаровании и долге. Я спокойно погрязну в своих мелких грехах, ваша светлость. Игры, долги, при случае падшие женщины. Я буду довольствоваться этим и знать, что, возможно, когда-нибудь мои грехи сумеют сравняться с твоими, мой старший брат. Брат, которым я всегда так восхищался.

Шелби стремительно развернулся. Рансом посмотрел, как он спустился по ступеням и подошел к Мерлин. Он положил руку ей на плечо и что-то сказал на ухо. Мерлин выслушала, взглянула прямо ему в лицо и улыбнулась.

В ее взгляде читались и радость, и полное понимание, и доверие. Вместе с Шелби они опустились на колени и стали осматривать только что выгруженный предмет. До Рансома долетел ее веселый смех.

Он стоял очень прямо, борясь с нахлынувшими на него яростью и досадой. Шелби поднялся и подал руку Мерлин, помог ей встать на ноги. Она взяла его под руку, и они вместе подошли к Коллетту. Они составляли на редкость красивую пару. Правда, с Шелби это было не так уж трудно. Даже на расстоянии Рансом остро чувствовал опасное обаяние брата.

Это привело его в возмущение, вызвало чувство обиды – как в тот первый раз, когда Мерлин отказала ему. Теперь, когда он привез Мерлин к себе домой, Рансом был настолько уверен в успехе своей тактики, что даже успел распрощаться со всеми сомнениями.

Однако такой поворот событий не входил в его планы. Он не узнавал Шелби. Тонкая, незнакомая нить страха сковала Рансому грудь. Хотя он и был знатоком человеческих душ, прекрасно манипулировал политическими оппонентами и умел предугадывать их маневры, собственный брат вдруг стал для него загадкой. Никак не мог он понять, что же скрывалось за его колкой, презрительной насмешкой. Крушение иллюзий или своего рода облегчение, что Рансом в конце концов оказался самым обыкновенным человеком, которому тоже свойственны слабости? Но он точно почувствовал: Шелби будто перешел через некий мост, а затем сжег его за собой.

Рансом потерпел с ним неудачу. Как потерпел он неудачу и с Мерлин. У него было горько на душе.

– Деймерелл. – Женский голос прервал печальные мысли. До его руки дотронулась Блайз. – Что здесь происходит?

Он оторвал взгляд от Мерлин и Шелби:

– Несомненно, ты могла бы догадаться и сама, Блайз. Прибыло оборудование мисс Ламберн.

Она отпустила его руку:

– Да, это как раз очевидно. Я имела в виду, почему ты позволяешь Шелби крутиться вокруг нее, когда мы пытаемся запустить совершенно другую историю? Эта суматоха привлекла сюда половину гостей. Сейчас именно ты должен играть роль влюбленного.

Он резко втянул воздух:

– Но ее играю не я, правда? К сожалению, некоторые вещи не находятся под моим контролем.

– Глупости. Шелби просто ведет себя в своей обычной несносной манере. А теперь… – Она улыбнулась, кивнув головой в сторону вновь прибывших зрителей. – Видишь? Это быстро заставит его смыться. Хорошо, что я додумалась сказать няне, что дети не захотят пропустить такое веселье.