Скандерия (СИ) - Моденская Алёна

— И как это сделать? — спросила Ева, обхватив себя за плечи.

— Потребуется время, — вздохнула Агнесса. — Надо вычислить остальных, пусть не всех, но хотя бы некоторых.

— Каким образом? — прорычал Долгих.

— Один промах они уже допустили…

— И что, мы будем ждать следующих?

— Не совсем так, — примирительно сказала Агнесса. — Надо кое-что выяснить.

— Что такое? — прищурился Долгих, сделав шаг к Агнессе. — Ты что-то знаешь?

— Догадываюсь, — быстро проговорила Агнесса, пятясь. Ева ухватила отца за рукав. — Я вам всё расскажу. Чуть позже.

— А что там за организация? — встряла Ева.

— Фанаты Возмездия, — выплюнула Агнесса.

— Это они? Не может быть! — прошептала Ева, прикрывая руками рот. Долгих рыкнул, показав крепкие передние зубы.

— Может. — Агнесса закусила губу.

— Так и думал. — Долгих резко ударил кулаком по ладони. — Недобитки. Ладно. Повременим. Пока.

Долгих, как и его коллеги, считал борьбу с остатками «Возмездия ради Справедливости» делом чести. В одном из взрывов погибли его родственники, и он, как и многие другие, готов был испепелить всё, что хоть как-то относилось к этой организации. Теперь прокурор согласился даже пойти на компромисс с Агнессой, обещавшей помочь выявить и вытравить целую ячейку последователей. Однако терпение прокурора имело границы, и они стремительно приближались. Ева маневрировала между отцом, уставшим держать низкую стойку, и подругой, уже почти два месяца замолкающей при каждой просьбе поделиться информацией.

Правдоруб молчал недолго. Уже на следующий день по Гимназии оказались разбросаны новые журналы. Внимание привлекали две статьи. Одна представляла собой рассказ о «секретных планах» Родительского комитета по отмене стипендий в Гимназии. Якобы Комитет и совет попечителей решили, что содержать студентов, не оплачивающих учёбу, слишком накладно.

В частности, Правдоруб писал о «некоторых лицах, полагающих, что покупка натуральных продуктов для школьных кафетериев стоит неоправданно дорого». В статье также приводились мнения академиков и диетологов, рассуждающих о пользе пищевых брикетов, а также явно списанные с рекламных роликов уверения в том, что брикеты не только «содержат все необходимые организму витамины и микроэлементы, но и освобождают время от приготовления пищи из натуральных продуктов, часто несущих больше вреда, чем пользы, да ещё стоят в разы дороже». Каждый брикет представлял собой сбалансированный набор питательных элементов, — рассказывал Правдоруб. А кроме того, многие пищевые фабрики производили на заказ индивидуальные брикеты, которые формировались в соответствии с особенностями конкретных людей. Нужно было только посетить специальную клинику, сдать необходимые анализы и получить свою «карту», по которой на фабрике изготовят брикеты с выбранными вкусами и консистенциями.

— Как удобно, — сказал Хуберт во время завтрака в кафетерии. — Все в выигрыше — попечители сэкономят на натуральной еде, диетологи и фабрики получат клиентов. Здорово.

— А что, это правда? — спросила Валя у Астры, которая задумчиво размешивала в чашке сероватую массу. В последнее время Астра перестала есть даже имитированные продукты, просто заливала бесцветные порошки водой.

— Нет, — после паузы медленно проговорила Астра. — Мама говорит, это ерунда. Престиж Гимназии стоит затрат на натурпродукты.

— Да ладно вам, — сказал Хуберт, на тарелке которого лежал натуральный стейк. — Эта шумиха только привлекает интерес. Я тут видел списки поступающих летом, так там вдвое больше желающих, чем год назад. Некоторые вообще думают, что вся эта движуха выдумана специально.

— Нарочно такого не придумаешь, — заметила Валя.

После завтрака девочки зашли в туалет, и Агнесса попросила Еву передать отцу сообщение.

— Сказать, что информация подтвердилась? И всё? — переспросила Ева.

— Пока всё. — Агнесса бросила внимательный взгляд на закрытую кабинку.

— Ненавижу секреты! — насупилась Ева. — Почему вы мне ничего не рассказываете?

— Это не из-за тебя, — мягко сказала Агнесса. — Просто если сведения случайно попадут не в те руки или уши, всё пойдёт прахом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Ладно. — Ева, казалось, не совсем успокоилась. — Как твоё портфолио?

Агнесса, поморщившись, как от боли, помотала головой.

— Да ладно?!

— Уже год. Ни строчки.

Ева, широко раскрыв глаза, смотрела на подругу.

— Я сдала несколько старых рассказов. Отправила в журналы.

— Ну, хоть что-то, — подбадривающее сказала Ева.

— Может, хватит, чтобы меня не отчислили.

— Конечно, хватит. У тебя же всё-таки не «ноль».

— Годовое творческое портфолио стоит всех остальных экзаменов. — Агнесса помолчала. — А что, если я больше не смогу ничего написать? Что, если это навсегда? Что мне делать?

— Ничего, всё образуется. — Ева, коротко кивнув, похлопала подругу по руке.

Уже на следующий день на всех столах Гимназии появились новые выпуски пасквильного журнала. Материал на этот раз был всего один, однако номер был оформлен гораздо ярче, чем обычно — с каждой страницы кричали яркие цвета и громкие фразы. И экземпляров на этот раз было выпущено куда больше, чем раньше.

И вся кампания была направлена против Русаковых. Некоторое время назад, писал Правдоруб, господин Русаков «облагодетельствовал» несколько школ в рабочих посёлках своего автоконцерна новенькими омнибусами. Разумеется, собственного производства. И теперь случилась трагедия в РП-8: один из омнибусов попал в аварию — перевернулся, столкнувшись с фурой, перевозившей запчасти.

В омнибусе находилось сорок детей, восемь из них спасти не удалось, остальные проходили лечение в больнице. Правдоруб в красках описывал случившееся, прикрепив для наглядности несколько бессовестных фотографий с развороченным омнибусом и окровавленными детьми. Вину в аварии автор пасквиля возложил на самого Глеба Русакова. Помимо «на удивление низкого» качества продукции концерна, Русаков обвинялся в неумелом управлении предприятием, чрезмерном самолюбии и жажде власти, как это было связано с аварией, не уточнялось.

«Выдавать отбросы автопроизводства за качественные транспортные средства, да ещё и представлять передачу их детям как заботу и благотворительность, низко и бесчестно», — вещал Правдоруб.

Далее следовал призыв к компетентным органам проверить на пригодность другие машины концерна.

О том, что омнибусы концерна были признаны одними из наиболее надёжных в мире и экспортировались в десятки стран, Правдоруб умалчивал. Как не сообщал и о том, что авария случилась по вине уснувшего за рулём водителя фуры, который вышел на третью смену подряд и работал без перерыва больше тридцати часов. Детям этого человека требовалось дорогостоящее лечение, и ему часто приходилось не спать по четыре дня, как случилось и в этот раз. Об этих печальных обстоятельствах Правдоруб упомянул, опять же косвенно обвинив в трудной судьбе водителя фуры всё того же Русакова. А о том, что магнат после случившегося полностью оплатил лечение самого виновника аварии и его детей, не было написано ни слова.

Зато почти половина номера отводилась на вопли эко-амазонок о том, что концерн отравляет окружающую среду. О том, что позиция «зелёных дам» противоречила всему, что они говорили ранее, тоже не упоминалось. Ведь именно эко-амазонки кричали во всё горло о необходимости заменить гибриды электрокарами и машинами на солнечных батареях, которые в стране производились только концерном Русакова. Именно эти дамы призывали (и в конце концов их призывы были услышаны) оборудовать все дома и учреждения сборниками дождевой воды и фильтрами для последующего её использования. Фильтры и очистительные сооружения, установленные опять же по просьбе эко-амазонок на всех ГЭС страны, также выпускались отделением корпорации «РусарЪ».

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

В журнале намекалось и на то, что руководители концерна «ПаРус», «втаптывающие собственных рабочих в грязь и отнимающие у людей будущее на чистой Земле», получают непомерно огромную прибыль, которую скрывают от налогов. «Ваши дети, — кричали эко-амазонки, — будут глотать пыль и гнуть спины на таких, как Русаков и его компания, а он будет время от времени бросать вам подачки в виде поломанных омнибусов и ждать благодарности. Ваши дети, — убеждал автор, — никогда не увидят голубого неба над головами и не попробуют натуральной пищи, тогда как дети хозяев заводов будут учиться в лучших школах, выставляя напоказ свои так называемые таланты, и все будут им аплодировать».