Скандерия (СИ) - Моденская Алёна

— Нет, — вздохнула Астра. — Пока ничего.

— Ты из-за этого такая грустная? — спросил Хуберт, выглядывая из-за огромного фолианта с пьесами Шекспира.

— Нет. Вообще-то… — Астра задумчиво разглядывала свои ногти. — Никита сделал мне предложение.

— Ух ты! Поздравляю! — улыбнулся Хуберт.

Ева взвизгнула и прижала ладони ко рту. Библиотекарь грозно выглянул из-за стеллажа.

— Простите, — шёпотом сказал Ева, часто размахивая руками у лица, чтобы не заплакать. — Когда свадьба?

— После экзаменов, — сказала Астра, остановившимся взглядом глядя в никуда.

— Что-то ты, кажется, не особенно счастлива, — осторожно предположила Валя.

Повисло молчание.

— Кто пойдёт со мной навестить Тоню и Грибницкого? — спросила Агнесса.

Все, сбросив оцепенение, зашевелились.

— Как там старик? — спросил Хуберт, теперь делавший цветные закладки в томе литературной критики.

— Уже лучше, — сказала Агнесса, складывая свои книги в аккуратную стопку.

— Не понимаю, чего это он так, — проговорила Лиза, потягиваясь после долгого сидения за столом. — Все знали, что жена младше его на тридцать лет, и что она была его студенткой, и что дети у них искусственные.

— Они не искусственные, — сказала Валя. — Искусственное оплодотворение…

— Да-да, можешь не продолжать, — замахал руками Хуберт.

— Я думаю, дело не в конкретной статье, а в ситуации в целом, — Агнесса описала руками шар. — Все нервничают. Правдоруб многих доконал. Да ещё та история с нашей поездкой.

Все взгляды устремились к Лизе, носившей теперь исключительно плотные колготы или брюки.

— А вот интересно, — сказала Ева, грызя стилус, — как это Гриб уговорил свою жену выйти за него. Помните, она ведь вполне себе ничего, а в молодости, наверное, вообще красоткой была. А Гриб… не обижайся, Несс, мы знаем, как ты его любишь, но, согласись, он страшноват.

— И всегда таким был, — добавил Хуберт.

— Всё наоборот, — слегка улыбнулась Агнесса. — Такие, как Гриб, вообще редко женятся. Просто в своё время его жена, ну, тогда ещё студентка, проявила настойчивость и дожала его до свадьбы.

— Так это она его дожала? — Ева застыла с поднятыми бровями.

— Зато он умный, заботливый, забавный и верный, — быстро проговорила Астра. Потом добавила: — Наверное.

— А ты вроде неплохо его знаешь, — улыбнулся Хуберт.

Астра покраснела и опустила глаза.

— Я пойду с тобой, — сказала Валя, обращаясь к Агнессе. — И Тоню тоже навестим, да?

— А может, все пойдём? — предложил Хуберт.

— Всем нельзя, — сказала Агнесса, кое-как подхватывая стопку книг. — Пускают только по два-три человека.

— Давай, помогу. — Хуберт вылез из-за стола и двинулся к Агнессе, но замер на месте, уставившись в окно.

Ева, проследив его взгляд, надрывно вздохнула и в долю секунды перемахнула через стол и обе скамьи. Астра застыла, прикрыв ладонями рот. Лиза, которой резко вставать было трудно, опрокинула скамью. Грохот разнёсся по всему залу. Но на возмущённые реплики библиотекаря никто внимания не обратил.

За стеклом покачивалась голова Агнессы. Длинные белые волосы, забранные в косу над макушкой, крепились к полупрозрачной верёвке, на которой, видимо, и спустили голову. Бледное лицо с тихим стуком задевало оконное стекло носом, шея оканчивалась ничем.

Все взгляды устремились на Агнессу. Постояв несколько секунд с совершенно спокойным лицом, она вернула стопу книг на стол, потом подошла к окну и попыталась его открыть. Ей на помощь пришёл Хуберт. Он открыл раму, Агнесса забралась на подоконник, встала в полный рост и попыталась оборвать верёвку, но та не поддалась.

— Держи! — Астра протянула ей маникюрные ножницы.

Перерезав верёвку, Агнесса, держа макет головы за волосы, мягко спрыгнула на пол. Ребята синхронно отступили на шаг.

— А неплохо сделано, — попыталась засмеяться Ева, но вышло хрипло и испуганно.

— Действительно, — медленно проговорила Агнесса, поворачивая голову в руках. Потом поднесла к глазам и стала что-то рассматривать на лице и шее. — Ладно. — Она убрала голову в рюкзак. — Ева, давай, поехали.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Куда? — растерянно спросила Ева.

— Как — куда? К Тоне.

— А я? — недоумённо спросила Валя.

— Втроём веселее, да и Тоне будет приятнее.

Тоня попала в больницу с отравлением. Она проглотила горсть таблеток после того, как Правдоруб написал о её якобы многочисленных романах. Тимур устроил сцену в лучших театральных традициях и, будучи одарённым актёром, слегка перестарался.

Теперь он практически поселился в больнице, всё время проводя в палате около подруги. Её отец спустил Тимура с лестницы, мать запретила врачам пускать его, и тогда Тимур влез в окно, чуть не свернув себе шею. После этого все махнули на него рукой, а впечатлительные медсёстры пересказывали друг другу романтическую историю о двух влюблённых, пострадавших от вражеских козней.

В больнице пару дней провёл и Арнольд Степной. Правдоруб привёл подробный анализ нескольких его пьес, где явно указывалось на плагиат. Часть так называемых «заимствований» была притянута, а некоторых произведений, из которых Степной якобы что-то переписал, не существовало вовсе, однако скандал вышел громкий.

Арнольд устроил истерику прямо в коридоре Гимназии, и с нервным срывом был доставлен в клинику. Пробыв там несколько дней, он улетел за границу «восстанавливаться после пережитого стресса».

Тоня же проходила лечение в муниципальном госпитале. Когда прибыли девочки, она полулежала на кровати, от бледных рук в разные стороны отходили длинные гибкие трубки.

— Привет, — слабо улыбнулась Тоня синими губами. Казалось, она похудела почти вдвое. Цветастые фенечки исчезли, волосы вместо множества косичек с яркими ленточками были забраны в одну длинную косу.

— Мы хотели принести тебе вкусняшек, — защебетала Ева, пристраиваясь прямо на кровати Киры, — но не знали, что тебе можно.

— Ничего нельзя. У меня теперь диета из специального порошка, только его и могу есть. Вернее, пить.

— Я тебя сразу и не узнала, — прервала повисшую паузу Ева. Поняв, что ситуация стала лишь напряженнее, добавила: — Я имею в виду, фенечек нет.

— Да, — коротко улыбнулась Тоня.

— Где Тимур? — спросила Агнесса, когда пауза снова затянулась.

— Пошёл перекусить. — Тоня то ли хмыкнула, то ли фыркнула. Потом протяжно рыгнула. — Ой, простите. Это теперь… случается.

Опять повисла пауза. Тоня сосредоточенно смотрела на капельницу, остальные девочки неловко ёрзали.

— Как проходит лечение? — Ева попыталась придать голосу светский тон.

— Психиатр приходил, если вас это интересует. И да, в моём деле теперь есть отметка о нестабильной психике.

— Да брось, она почти у всех есть, даже у меня. — Сгладить неловкость Еве не удалось. У неё всего-то была отмечена эмоциональная нестабильность, а это далеко не попытка суицида.

— Он только один раз приходил? — Агнесса, в своё время долго посещавшая «мозгоправов», даже не пыталась создать видимость пустой болтовни.

— Я не специально это сделала, ясно? — свирепо прошипела Тоня, подавшись вперёд.

— Ладно-ладно. — Ева, передёрнув плечами, встала с кровати и отошла на пару шагов, встав за спиной Агнессы, сидевшей на пластиковом стуле.

— А как это вышло? — спросила Валя, у которой в личном деле никаких особых отметок не значилось.

— Мне посоветовали, — быстро ответила Тоня. Она говорила со скоростью пулемётной очереди, как будто боялась не успеть. — Он начал писать почти сразу, как только вышла статья этого Правдоруба. Сначала поддерживал, давал советы. Потом, когда мы с Тимуром поссорились, он сказал, что можно так привлечь внимание. Вызвать сочувствие. Он всё продумал и сказал, что даст знак, когда начинать. Но я перепутала дозировку.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Ты о ком говоришь? — осторожно спросила Агнесса во время короткой паузы.

— Лунный кролик, — произнесла Тоня, глядя на свои руки и тяжело дыша.

— Кто? — непонимающе переспросила Ева.