Ошибочная версия - Василий Лазерко

я не собираюсь воспользоваться Вашей бедой и вытянуть у Вас побольше денег. Я и так предлагаю почти всем клиентам оплачивать почти по минимуму. Но без оплаты я не смогу работать с Вами. Таков порядок. Да и мне, как вы понимаете, жить тоже надо.

— Я понимаю, что это Ваша работа. А всякая работа должна быть оплачена. Я согласна.

Заполнив бланки договора и ордера к нему, Суворова протянула их Людмиле.

— Нужно подписать их. Один экземпляр возьмите себе.

Та подписала.

— Вот Вам еще один экземпляр ордера. Пройдите к нашему кассиру — секретарю Тамаре Михайловне. Она находится в соседнем кабинете. Она все Вам объяснит, примет деньги и выдаст квитанцию об оплате. Поверьте, я не разорю Вас.

— Хорошо.

— А, сейчас, Вы меня извините, я должна уже бежать. Судья ждать не будет. Оставьте у секретаря свой телефон. Я с Вами свяжусь сразу же, как только что-то станет известно. До свидания.

— До свидания.

Выполнив формальности с кассиром, девушки вышли на улицу.

— Ну, я тебе говорила, что все будет нормально. Раз она взялась за дело, значит, поможет. Она всегда честно говорит, в чем может помочь, а в чем нет. Ты же понимаешь, что она ведь тоже не в состоянии все сделать. Но, раз обещала, то поможет.

— Дай то бог, дай то бог.

***

— А я помню эту Суворову, — заметил Иван Николаевич. — Когда я еще был следователем, она участвовала в некоторых делах, которые я расследовал, в качестве защитника обвиняемых. Толковая, надо сказать тебе, женщина. Напористая.

— Конечно толковая. Она, насколько я помню, школу окончила с золотой медалью, а юрфак Белгосуниверситета — с красным дипломом. Умничка. Потом всю жизнь в адвокатуре. Опыта хоть отбавляй. И в то же время простая, доступная женщина. Не кичащаяся своими знаниями и опытом.

— Ну, что? Есть повод выпить, наконец. А то в горле уже пересохло от этого невеселого и, ты знаешь, длинного рассказа.

— За хорошего человека грешно не выпить.

После того, как выпили — закусили, а Иван Николаевич еще и закурил, Адам Александрович продолжил.

***

Суворова сдержала свое слово. Изучив те материалы, что передала ей Людмила, буквально на следующий день после разговора с девушками она по телефону связалась с Монич.

Та очень удивилась такому звонку.

— Интересно. Обычно у нас адвокаты выступают в качестве защитников подозреваемых и обвиняемых. А тут таких нет. Чьи интересы Вы будете представлять?

— Интересы потерпевших Жаркевич Людмилы и ее мамы. И буду я не защитником, а представителем.

— Теперь понятно. Значит, они думают, что с Вашей помощью сдвинется дело? И сразу все образуется.

— Я не стану забегать вперед. Ведь не знаю детально обстоятельств дела. Пока мы желаем ознакомиться с материалами уголовного дела. Когда и как это можно будет сделать. Желательно во второй половине дня. Так удобнее и мне и Жаркевич.

— Пожалуйста. В любой время. Только заранее позвоните, чтобы не оказалось, что меня не будет на месте. Мы ведь, как Вы знаете, еще и дежурим. И руководство совещания всякие проводит. Да, и люди приходят.

— Хорошо. Я согласую этот вопрос с Жаркевич. — И перезвоню Вам. До свидания.

Созвонившись с Людмилой, Уварова договорилась с ней, что та придет в РО СК завтра около 16 часов.

Монич не возражала. На том и порешили.

И вот Суворова вслух читает материалы дела. Конечно не все. А те, на которые нужно обратить внимание. Разные сопроводительные, запросы она пропускала мимо. Людмила внимательно слушала и записывала, что успевала.

Адвокат тоже делала отметки в своем блокноте.

Прочитав дело, которое, в общем — то, содержало, не так уж много действительно нужных документов, но изобиловало запросами, постановлениями сопроводительными и так далее, адвокат договорилась с Людмилой, что та сама подумает, что они могут сделать. Она же со своей стороны подготовит жалобу.

Услышав упоминание про жалобу, Монич снова удивилась:

— А на что Вы собираетесь жаловаться? Мы, вроде, все сделали, что могли.

— Вот именно, что вроде и могли. Это ключевые слова проведенному расследованию. Оно меня не удовлетворяет. Но сейчас я не намерена с Вами спорить. Все будет изложено в жалобе. А, что она будет подана, можете не сомневаться.

Расстались Суворова и Жаркевич ненадолго, каждый думая о деле по — своему.

Татьяна Васильевна, как специалист — юрист.

Людмила же размышляла, как простой, но не глупый человек. Своими мыслями она поделилась с мамой.

— Мне кажется, что адвокат толковая. Скорее всего, поможет нам.

— Будем надеяться на нее. И молиться. Дочка, скажи мне, пожалуйста, откуда у тебя деньги на адвоката? Я слышала, что они берут много.

— Девочки помогли. Собрали, кто сколько смог.

— Передай спасибо им от меня. Пусть их бог бережет. И мы не забудем.

— Конечно, передам.

— И ты, если нужно будет, помоги им.

— Не волнуйся мама. Обязательно сделаю. Что я не понимаю. У них, как и у нас, каждая копейка на счету. Не с жиру же бесятся.

***

Суворова же рассуждала так:

«Есть два человека, которые избили Жаркевича. При чем, избили по явно надуманному поводу. Поэтому сразу можно сказать, что в действиях обоих есть признаки состава преступления, предусмотренного частью 2 статьи 339 Уголовного кодекса, то есть злостного хулиганство, совершенного группой лиц. В результате причинения ими же обоими потерпевшему телесных повреждений, он умер. Значит, в их действиях есть признаки состава преступления, предусмотренного частью 3 статьи 147 УК, то есть умышленное причинение тяжкого телесного повреждения, повлекшего за собой смерть потерпевшего, опять же в группе лиц. Кстати, есть еще часть 2 этой же статьи, то есть причинение этого же тяжкого телесного повреждения из хулиганских побуждений. При такой квалификации даже упоминания статьи 339 УК не требуется. Вроде все правильно и понятно. Их действия следует квалифицировать по части 3 статьи 147 УК, как умышленное причинение тяжкого телесного повреждения, то есть повреждения опасного для жизни, способом, носящим характер мучений и истязаний, из хулиганских побуждений, группой лиц, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшего.

Это по квалификации действий подозреваемых.

Теперь нужно ответить на вопрос: почему следствие не предъявляет им обвинение по этой статье уголовного кодекса? А кто может ответить на этот вопрос? Правильно, следователь. Но она молчит. Что же делать в таком случае? Конечно же, писать жалобу. Только уже не в районную прокуратуру, толку от этого нет никакого. Ты, мать, уже в этом неоднократно убеждалась. Они все пустили на самотек. Отдали на откуп руководству РО СК. А те и ухом не ведут по поводу грубых нарушений законодательства со стороны своих подчиненных следователей,