Босиком по звездам - Сергей Бабинцев

возьмем одну из этих посудин. Точнее, самую лучшую и быстроходную, которая там есть. "Сон Прескалисты". Сондра говорила, что видела ее в седьмом ангаре.

– А веганский корабль подлатайте немного и отправьте назад, бывшим хозяевам, – сказал Борк быстро. – Это не очень далеко, в окрестностях Коркуса. Координаты в компьютере есть.

– Только наши вещи им не отсылайте, – добавил я на всякий случай. Чертовски надоело постоянно ощущать себя босяком.

– Ну хорошо, – кивнула женщина. Выглядела она немного удивленно. – Я ведь обещала выполнить любую просьбу. Все будет сделано.

И ушла. А я осторожно зачерпнул ложкой принесенное мне блюдо и отправил в рот.

– Спасибо, Андрей, – сказал Борк. – Мне было неловко просить сразу о нескольких вещах. Они сейчас заняты войной и не обязаны исполнять все наши прихоти.

– "Преска" – наш трофей по праву, – проворчал я с набитым ртом. – А до планеты колонистов и правда не очень далеко. Ничего страшного, не надорвутся… Ммм… Слушай, а вкусно! Серьезно, вкусно! И очень знакомо…

– Все равно спасибо, – сказал Борк. – Ты ведь мог бы попросить совсем другое…

– Прекрати, а? – отмахнулся я. – Не могу же я тебя бросить здесь одного и смотаться домой! Доберемся до Земли вместе. Потом… Нет, что же это все-таки такое?.. Совсем земной вкус… Вот это как будто орешки, а это… Черт, не могу сообразить. Эй, да у тебя то же самое в тарелке, ты почему не ешь? Не могу понять, что это, но вкуснятина же!

Моргл какое-то время смотрел на меня, а потом хлопнул по колену и рассмеялся.

– Странный ты парень, Андрей. Говоришь, вроде, как мужчина, а сам уплетаешь нерондскую овсянку, будто какой-то несмышленыш. Тебе точно не три года? Я так, например, с детства ее ненавижу…

Часть 3. Перекрестки

Глава 1. Последняя сигарета

Когда очень чего-то ждешь, время тянется безумно медленно. Каждая лишняя минута кажется вечностью, задержка хотя бы на день причиняет почти физическую боль. И наоборот – если куда-то опаздываешь, стрелки на часах начинают вдруг вращаться с бешеной скоростью. Не успеешь оглянуться, как они уже сделали пару полных оборотов, а задуманное тобой дело летит в тартарары. Еще один закон жизни, созданный будто бы нам назло.

Через три дня после битвы за Кер-5, когда на поверхности планеты стало поспокойнее, а мои ребра окончательно заросли, нас сопроводили во дворец Матери-Наместницы.

По окраинам города все еще шли ожесточенные бои, но центральный район Шарлонты уже возвращался к мирной жизни. Работали магазины и офисы, открывались постепенно школы и кафе, врачи в больницах трудились в три смены, а простые горожане понемногу перебирались из тюрем и подвалов в свои дома. Приятно было узнать, что спасенные нами девчонки тоже уцелели. Их на время взяли под опеку жрицы Богини. Как, собственно, и многих других, оставшихся без крова или родни.

На улицы вышла целая армия уборщиков, строителей и дорожных рабочих, город стремительно оживал и прихорашивался. И все же это была уже другая Шарлонта, не та, что прежде.

В мятеже, как нам рассказали республиканки, участвовало по меньшей мере четыре миллиона зордов обоих полов. Часть из них погибла, часть сдалась, многих удалось обезвредить, не убивая. До орбитальной бомбардировки, к счастью, дело так и не дошло. Наместница повелела применять крайние меры только в самом последнем случае, и это было мудрым решением, ведь иначе наведение порядка очень скоро превратилось бы в обыкновенную резню.

Немалый процент мужчин, как считалось, попал под влияние вражеской агитации, но все еще был способен на исправление. Оказавшись в плену, многие из них начинали каяться и рыдать, почти все охотно соглашались искупить свои грехи работой на благо общества.

Верить, конечно, стоило далеко не каждому, особенно из тех, кто был замечен в разбое и убийствах. А потому городским тюрьмам, куда мятежники запихали в свое время немало лояльно настроенных жителей, пустовать не пришлось и дня. Наиболее отпетых расстреливали на месте, изменивших присяге отдавали под трибунал. Для Аксии Нефс, главной предательницы мира власти уготовили показательный суд и жестокую казнь. Дело оставалось за малым: разыскать ушедшую в подполье женщину.

Наш флаер приземлился у руин гигантского крыльца, и после тщательной проверки нам было разрешено войти.

Внутри дворец Наместницы поражал ничуть не меньше, чем снаружи. Немыслимо высокие потолки с яркой сине-желтой росписью, стены в затейливой резьбе, величественные светлые лестницы, бьющие сквозь сотни окон солнечные лучи – я даже забыл на время, зачем мы вообще сюда пришли. И плевать, что все вокруг пропахло гарью, а на полу и стенах остались отметины от плазменных зарядов. Ради таких мгновений стоит жить.

– Великая Мать ждет, – поторопила меня наша провожатая, и мне пришлось вместе с ней и Борком войти в богато изукрашенный лифт. Сондра накануне раздобыла мне красивый черный костюм наподобие пиджачной пары, моргл обзавелся новым респиратором и фуражкой, надел по случаю жилет и, конечно, подвесил к поясу четыре бластера, оставшиеся от Грогата и его команды. Что в них нет батарей, охрана дворца проверила с особой тщательностью, и все равно потребовала сдать. Борк отнесся к этому с пониманием, хоть и вздохнул раз пять кряду. Показываться на глаза правительнице целой планеты без оружия было для моргла нарушением всяческого этикета.

Едва мы вышли на нужном этаже, как попали в целую анфиладу залитых ярким светом просторных помещений. Странно, а снаружи все эти окна в три моих роста казались не такими уж большими…

В комнатах почти никого не было, только стража у каждого входа, да немногочисленные бородатые слуги. Мы миновали одну за другой четыре двери, чтобы оказаться, наконец, в приемном зале Наместницы.

И, конечно, там было полно света и роскоши. А еще много, очень много народу. Охрана дворца, обслуга, какие-то женщины в мундирах и платьях вперемешку, и даже репортеры, уже расставившие свое оборудование. Все они разговаривали между собой, перемещаясь между колоннами, что-то пили из высоких бокалов и, видимо, были заняты своими делами. Но стоило нам с Борком появиться в зале, как в нашу сторону повернулись сотни глаз. Кто-то крикнул "слава героям", кто-то полез пожимать нам руки (и лапы), кто-то моментально подсунул микрофон. А остальные, черт побери, начали аплодировать!

С этого момента я практически выпал из реальности, смущенный всеми этими почестями так, что и слов не подобрать. Запомнить удалось очень немногое, и большую часть событий пришлось потом восстанавливать со слов Борка.

Репортеры просто засыпали нас вопросами о