Погребальные костры - Стас Бородин

Вот оно что! Оказалось, что манна люто ненавидела магов! Она всеми силами сопротивлялась любой попытке прикоснуться к ней, яростно и безжалостно атакуя.

Очень надо! Я с омерзением стряхнул вцепившуюся в меня невидимую тварь, и, шагнув к работорговцу, положил руку ему на голову.

— Ты что, охренеть!? — Коржа схватился за рукоять висящего на поясе кинжала, но тут же оцепенел, судорожно глотая воздух широко раскрытым ртом.

— Марк! — выдохнул Аш, выглядел он в этот момент каким-то потерянным. — Нельзя же так…

— Можно, — я улыбнулся, чувствуя как мое тело наполняется живой послушной маной, с которой не нужно бороться, и которую не нужно укрощать. — Все в порядке, Аш. Я договорюсь с господином Коржей!

Изо рта таннара вырвалось облачко пара, а на ресницах заблестела изморозь.

— Ты заплатишь нам за наемников, как заплатил за северян, и чтобы к рассвету духу твоего тут не было! — я сжал череп работорговца пальцами, чувствуя, как он леденеет под моей ладонью. — Ты меня понял?

— Понял, господин Малефик! — работорговец пошатнулся и едва не упал.

Я убрал руку, и таннар громко застонал, хватаясь за виски.

— А для меня, — я повернулся к оцепеневшему Ашу. — Отбери два десятка наемников покрупнее. Только не бери гонкорцев, они и в правду слишком прожорливы.

Аш не ответил на мою улыбку.

— Слушаюсь, господин Малефик! — его лицо застыло, превратившись в безжизненную маску. — Как прикажет господин Малефик!

Глава 10

О «Дознавателях» я услышал впервые, когда мне было лет шесть. Как сейчас помню, это было в первые дни осени, когда дожди еще не начались, а листья на деревьях еще не опали, и только-только начали менять свой цвет с зеленого на желтый и багряный.

Мы с отцом и братом ехали верхом по проселочной дороге. Было раннее утро, на листьях поблескивали капли росы, а в тени все еще держалась ночная прохлада.

Обогнав своих спутников, я остановил пони возле огромного замшелого камня-указателя, и одним движением вытащил из чехла новенький охотничий арбалет, подаренный мне накануне мастером Анселем.

Инкрустированное перламутром ложе было гладким и прохладным, а от взводного механизма и стальной дуги пахло смазкой.

— Эй, паренек, не подскажешь, где здесь поворот на Зуи? — увлеченный новой игрушкой я даже не заметил, как рядом со мной остановился вооруженный всадник на рослом гнедом скакуне.

— Да вот же указатель, господин, — я кивнул на черный валун у себя за спиной, с высеченными на нем стрелками и заросшими мхом буквами. — До Зуи отсюда рукой подать. За час доберетесь.

Всадник улыбнулся, разглядывая мой арбалет.

— Изящная вещица, уже успел кого-нибудь подстрелить?

Я с любопытством уставился на бархатную куртку незнакомца, расшитую крошечными алыми цветами, на его высокие лакированные сапоги, с острыми железными носами, и простую саблю в потертых кожаных ножнах.

— Нет пока, меня сегодня первый раз взяли на охоту! — я приложил арбалет к плечу. — Видите, у меня даже стрел нет.

Незнакомец засмеялся.

— Весьма осмотрительно, — он свесился с седла и потрепал меня по голове. — Однажды ты станешь прекрасным стрелком. Я в этом уверен!

Положив арбалет на луку седла, я погладил приклад кончиками пальцев.

— А вы откуда это знаете?

Незнакомец вновь заулыбался.

— Ну, ведь я тоже охотник!

Из-за поворота показались всадники. Их было трое. Двое в длинных запыленных дорожных плащах, а третий в таком же камзоле и сапогах, как и мой новый знакомый.

Пони подо мной встревожено всхрапнул, и попятился, нервно грызя удила.

— Удачи тебе, юный охотник! — всадник махнул на прощанье рукой, и занял свое место во главе процессии.

Я проводил путников взглядом. Серые плащи, забранные под серебряные сетки длинные волосы, и тяжелые палицы, свисающие с седел. Гости издалека. У нас в Лие таких отродясь не видели.

— Постой, Маград, — всадник в дорожном плаще развернул своего скакуна и уставился на меня сверху вниз тяжелым не мигающим взглядом.

Я почувствовал, как по спине побежали мурашки, а волоски на руках встали дыбом. От незнакомца словно повеяло могильным холодом.

— Как тебя зовут, юноша? — голос у путника был тихий и ласковый, но меня не так просто было обмануть. Этот голос походил на шипение змеи, изготовившейся для броска.

— Я Маркус Гримм, из рода Гримм, сын Мария, — ответил я скороговоркой, не решаясь взглянуть в лицо незнакомца. Его правая рука, лежащая на луке седла, была покрыта причудливыми геометрическими татуировками, а на левой руке не хватало большого пальца.

— Вот оно что, — путник поклонился. — Ты, видимо, младший сын леди Эры?

— Да, это моя мама, — ответил я, цепляясь за арбалет, как за спасительную соломинку.

Всадник коротко кивнул, развернул своего скакуна и, не проронив больше ни слова, вернулся на дорогу.

— Что они от тебя хотели? — мой брат Эран выглядел встревоженным. Привстав в стременах, он не отрываясь глядел на спины удаляющихся всадников в белых плащах.

Отец положил тяжелую стрелу на ложе арбалета.

— Они приехали за мастером Ансгаром, — его лицо помрачнело. — А ведь я предупреждал старого дурака!

— Я могу вернуться в Зуи через лес! — Эран дернул за поводья, разворачивая своего скакуна на месте. — Я еще успею предупредить старика!

Отец только покачал головой.

— Не лезь не в свое дело, парень. Ансгару теперь даже сам Орвад не помощник.

Эран возмущенно засопел.

— Проклятые «Дознаватели»!

Я ударил пятками своего пони, и выехал на середину дороги. О всадниках теперь напоминало лишь медленно оседающее облачко пыли.

— А мне, этот господин в черном, показался очень любезным.

Лицо Эрана побагровело.

— «Господин в черном»?! Этот авалорский убийца из «Алой ветви»?!!

Отец поднял руку, заставляя брата замолчать.

— Ансгар сам нарушил законы чародеев, он знал, что делал. Теперь он понесет за это наказание.

Пришпорив своего вороного, отец двинулся вперед, не обращая внимания на возмущенного раскрасневшегося Эрана.

Охотились мы до самого вечера, и я совсем позабыл о странной встрече. Футляр со стрелами у меня на поясе опустел, зато на луке седла теперь покачивался жирный фазан и старый жилистый заяц с вытаращенными глазами и сточенными зубами. Всю обратную дорогу я представлял, как удивится мама, когда я брошу перед ней на землю свои первые охотничьи трофеи.

— Да этот заяц старше чем я, — смеялся Эран, на луке его седла висел целый ворох белоголовых куропаток.