Погребальные костры - Стас Бородин

Принц Гойо заколебался.

— В этом есть смысл, — его глаза недобро блеснули. — А я выставлю себя полным идиотом, сделав именно то, чего они хотели! — Усадив меня на табурет, принц зашагал по палатке. — Нет, такого удовольствия я этим собакам не доставлю!

Склонившись над столом, принц выдернул из стопки бумаги чистый лист пергамента, щелкнул крышечкой золотой чернильницы, и принялся ожесточенно грызть перо даана.

— Вместо казни, я прикажу всех ослепить! — принц довольно заурчал, смакуя пришедшую в голову идею. — Посмотрим, что варвары будут делать с эдакой бандой калек! — перо заскрипело по бумаге, а у меня противно засосало под ложечкой.

— Ваше высочество, — я попытался было подняться на ноги, однако они, словно налились свинцом, и отказались даже сдвинуться с места. — Нельзя так с северянами. Эффект будет тот же, что и от казни.

Принц задумался на мгновение, решительно перечеркнул написанное, и яростно, словно меч в брюхо противника, вонзил перо в чернильницу.

— Так что же мне делать с этой оравой? Быть может, вы подскажете, господин колдун?!

Полог палатки внезапно откинулся, и я зажмурился от яркого солнечного света. Появившийся на пороге Аш показался мне изваянием, отлитым из чистого золота, а над головой у него мерцал дрожащий сияющий ореол.

— А вы, ваше высочество, продайте их таннарам-работорговцам! — голос у моего товарища был какой-то хриплый, незнакомый. — В нашем лагере их, по меньшей мере, несколько сотен!

Следом вошел капитан Жосу и несколько советников, в напудренных париках и богатых парчовых камзолах, расшитых золотыми галунами, как парадные военные мундиры.

— Что вы на это скажете, господа? — принц просиял, увидев неожиданное решение проблемы, которое, к тому же, сулило неплохую прибыль. — Почем сейчас на рынке рабы?

Один из советников с готовностью щелкнул каблуками лакированных туфель, и принялся листать толстенную книгу в кожаном переплете.

— Чуть больше сторха за голову, — офицер чиркнул по бумаге ногтем. — Раненные уйдут по три умбра, а дети по пять.

Я увидел, как принц потянулся к чернильнице, увидел склонившееся надо мной озабоченное лицо Аша, и кислую физиономию капитана Жосу. Мои глаза закрылись на мгновение, а когда я их вновь открыл, в палатке было темно.

В голове у меня все так же гудело, а руки и ноги казались распухшими, точно набитые перьями подушки.

— Аш ты здесь? — прошептал я.

Не дождавшись ответа, я откинул колючее шерстяное одеяло, и опустил босые ноги на холодный земляной пол. Нашарив стоящие у изголовья сапоги, я набросил на плечи скаутскую куртку, и потихоньку вышел из палатки.

— Выспались, господин колдун? — стражник в стальных латах отсалютовал мне тяжелым копьем.

— Доброе утро, Арги, — я опустился на землю и принялся натягивать сапоги. — Или уже вечер?

— Вы проспали три дня, господин, — телохранитель кивнул на звезды. — Сейчас четвертая стажа.

Я осмотрелся по сторонам. Шагах в двадцати, вверх по склону холма, на месте штабной палатки стояла повозка работорговцев, ярко освещенная двумя световыми сферами. Рядом с повозкой была установлена наковальня, а на земле валялась груда ржавых оков и цепей.

— Почти всех варваров уже продали, — Арги переступил с ноги на ногу, и со вздохом оперся на копье. — Остались одни наемники. Советник Аш не знает, что с ними теперь делать. Таннары не желают их покупать, а квартирмейстер отказывается их кормить…

Внизу холодно поблескивали нити колючей проволоки, натянутые на вбитые в землю столбы. Загон для пленников оказался очень большим. Он тянулся до самой кромки леса, и заканчивался у неуклюжей сторожевой башни, на вершине которой виднелись темные силуэты стражников.

Оскальзываясь на влажной от росы траве, я спустился к самому загону, и заглянул вовнутрь, ухватившись руками за усеянную острыми колючками проволоку.

— Дайте что-нибудь поесть! — из темноты вынырнула худая сутулая фигура, и заковыляла к ограде на подкашивающихся ногах. — Хоть что-нибудь!

По лицу пленника хлестнул луч прожектора со сторожевой башни, и я вздрогнул, узнав в нем гонкорца, делавшего ставки на мастера Лопе. Его тело сплошь покрывали багровые ссадины, волосы на голове слиплись от запекшейся крови, а из одежды на нем была лишь какая-то грязная тряпка обернутая вокруг бедер.

— Господин, дайте что-нибудь поесть, — наемник жалобно заскулил, и упал передо мной на колени.

Круто развернувшись на пятках, я зашагал вдоль проволочного забора, стараясь не смотреть на темные фигуры, распластанные тут и там на сырой земле.

— Я не платить за это дерьмо даже тохр! — коренастый работорговец-таннар стоял перед Ашем, широко расставив ноги и с вызовом выпятив подбородок.

Золотые серьги оттягивали уши варвара чуть ли не до самых плеч, а массивные серебряные браслеты, унизывающие мускулистые волосатые предплечья могли защитить руки не хуже латных перчаток. — Ты еще сам платить будешь, чтобы Коржа забирать это дерьмо отсюда!

— Какое же это дерьмо? — Аш артистично вскинул брови. — Да ты только погляди на них, это же матерые закаленные в боях ветераны! Они на рынке Библа принесут тебе по сторху за штуку!

— Какого Библа? — Коржа пренебрежительно хмыкнул. — Я благодарить богов, если они доходить живой до Сарапа! Ты знать, сколько гонкорец прожорливый?

— Здесь не только гонкорцы, — Аш понизил голос, пытаясь урезонить работорговца. — У нас осталось с десяток самнорцев, два десятка артерцев, пятеро с Кортаса, и еще с полсотни с островов Внутреннего моря. Ты знаешь, многие в прошлом моряки! Крепкие, жилистые, твердые как мореный дуб!

— Мореный дуб! — захохотал Коржа, указывая пальцем на изможденного наемника, раскорячившегося над выгребной ямой. — От твоих моряков смердеть сильно могуче! Мой чувствительный нос не переносить такой запах!

Глядя на ухмыляющуюся физиономию торговца, я почувствовал, как внутри меня вскипает ярость. Ядовитые пары тут же ударили в голову, и я, теряя над собой контроль, вышел из темноты, поднимая руку.

Я хотел набросить на работорговца удавку из манны, и вздернуть его высоко-высоко над столбами, опутанными колючей проволокой. Я хотел услышать, как он будет хрипеть, умоляя о пощаде, я хотел увидеть, как надменная улыбка сползает с его самодовольного лица, а его зубы стучат в унисон с цепляющимися за плечи серьгами.

Манна набросилась на меня как дикий зверь! Мне показалось, что у меня даже кровь вскипела, когда раскаленные дымящиеся клыки впились в предплечье, пронзая плоть до самой кости, посылая сквозь тело волны такой жгучей ненависти, что я едва не лишился чувств.