Погребальные костры - Стас Бородин

— Занну Зарит! — как гром прокатилось по полю боя. — Зарит морта!

Я весь похолодел, столько ненависти и злобы было в этом вопле!

Чья-то рука ухватилась за мой шлем, и с такой силой сдернула его с головы, что я едва не лишился ушей.

— Мортада! — с губ разъяренного немета брызнула слюна. — Мортада!

Тяжелый дротик ударил меня в лицо, но я успел в последний миг уклониться, и он с треском распорол капюшон скаутской куртки.

Не задумываясь, я без размаха ткнул варвара шестопером в грудь. Что-то громко хрустнуло, и воин покатился кубарем, сбивая с ног своих менее прытких товарищей.

— Мортада! Мортада! — неслось со всех сторон, и мне на этот раз не нужен был переводчик, чтобы понять, что кричат варвары.

Неметы набросились на меня всем скопом. Позабыв об осторожности, они ранили друг друга, размахивая своими страшными мечами, покрытыми древними письменами. Боевые кличи срывались, переходя на оглушительный визг, от которого мурашки бежали по коже и ныли зубы.

Поднявшись на ноги, я попятился к скале, у которой сгрудились миносские рыцари. Если тыл будет в безопасности, я смогу продержаться еще какое-то время.

Парировав прямой выпад меча, нацеленного мне в лицо, я размахнулся шестопером и ударил наугад. Затрещали сломанные кости, брызнула кровь, и безвольно обмякшее тело варвара взлетело в воздух. Мелькнули грязные босые ноги, вытаращенные удивленные глаза, и воин, перелетев через головы соплеменников, врезался в толкающихся позади вадагов.

Я крутанул кистью, стряхивая с железных лопастей темные капли, и ударил вновь. Шестопер со звоном отбил вниз окованный стальными полосами щит, и вгрызся в ключицу могучего воина, замахнувшегося окровавленным Дастаргаром.

Плечо варвара отделилось вместе с рукой, и щит покатился по земле. Товарищи воина остановились, и попятились, ошалело таращась на крошево раздробленных костей торчащих из разодранной плоти.

Сделав шаг вперед, я ударил наотмашь, зацепив шестопером верзилу за подбородок. Оторванная челюсть и часть гортани повисли на длинном лоскуте кожи.

— Малефик мортада! — завыли вокруг меня, и варвары все как один попятились назад, наступая друг другу на ноги и ожесточенно орудуя локтями.

Сила, которую я ощущал в своих руках, раскалила до красна латные перчатки, а на почерневшем от жара шестопере шипела и дымилась испаряющаяся кровь.

— Ну, что же вы! Подходите! — взвыл я, переступая через обезглавленный труп мастера Лопе.

Варвары отступили еще на шаг, опуская пики, и поднимая над головами дротики. Я бросил быстрый взгляд назад. Рыцари принца Северино выходили из-за засеки, и строились сзади так, что я оказался на острие клина.

— Пробьемся, господин колдун? — мастер Расмо занял место слева от меня, а мастер Эвтимо справа. — Как мы рады, что вы пришли нам на помощь!

Завыли тростниковые дудки варваров, и кольцо из пик, окружающих нас со всех сторон, начало потихоньку сжиматься. Долговязый немет, в алом плаще и стальном зонтракийском шлеме, окруженный сигнальщиками и телохранителями деловито отдавал приказы, не спуская с меня ненавидящего взгляда.

— Защищайте принца! — выдохнул я. — Не двигайтесь даже с места!

Размахнувшись шестопером, я врезался в стену пикинеров. Затрещало ломающееся дерево, брызнула горячая кровь, и воздух наполнился смертоносным гудением дротиков.

Упираясь изо всех сил ногами в скользкую землю, я ударил плечом в сомкнувшиеся вокруг меня обтянутые шкурами щиты, и наугад рубанул шестопером. Кто-то упал, что-то со скрежетом скользнуло по спине, кто-то завизжал, чья-то засаленная борода оказалась зажатой в моем кулаке, и опять брызнула кровь, и опять предсмертный крик.

Прерывистое дыхание со всех сторон. Тяжелые щиты глухо сталкиваются друг с другом. Острые жала клинков тянутся ко мне, появляясь и исчезая, а я продолжаю отбиваться, нанося удары вслепую, и уже не понимаю, достигают они цели или нет.

— Малефик! — мускулистый немет с раскроенной головой цепляется за мои колени, пытаясь повалить меня на землю, однако я одним ударом ломаю ему позвоночник, переступаю через труп, и врезаюсь в новую группу варваров, сбившихся под развевающимся на ветру бунчуком.

— Мортада! — кричит брызжущий слюной воин, размахиваясь молотом, но я с легкостью парирую страшный удар и контратакую. Цепляясь вывалившимися наружу внутренностями за острия копий, варвар описывает в воздухе высокую дугу, и исчезает из виду.

Кровь ухает в голове так, будто два воина варда попеременно лупят меня молотами по затылку. Кровь из рассеченной брови заливает глаза, на губах пузырится липкая пена, а в груди что-то мерзко клокочет, причиняя жуткую боль при каждом вдохе.

Схватившись за край щита, я тяну его на себя, выдергивая воина из строя. Резкий удар, и трофейные доспехи на груди варвара взрываются фонтаном горячих брызг. Со всех сторон бородатые лица, вытаращенные глаза и оскаленные зубы. Сверкают мечи, дымится шестопер и крики, и ругань, и проклятия.

— Малефик! Мортада! — неметы, асакары, варды, вадаги гибнут один за другим. Падают мне под ноги, дергают за кольчужную юбку, словно пытаясь утянуть меня за собой в бездны Аннувира.

«Где же Аш! Где капитан Жосу? Что с ними случилось?» — я сбиваю с ног очередного безликого варвара, и добиваю его рукояткой шестопера. — «Хорошо, что у меня не меч. Давно бы сломался…»

Мысли скачут, ни на чем нельзя сконцентрироваться дольше, чем на мгновение. Еще немного, и все!

Шестопер вспыхивает у меня в руке, варвары в ужасе визжат, валятся на колени, закрывая руками глаза, а я все иду, продолжая мостить перед собой дорогу мертвыми телами.

И вдруг, словно ушат холодной воды на голову! Мои руки наливаются тяжестью, ноги словно пускают корни, а из глаз ручьями льются слезы. Что случилось? Неужели это конец?

Я опускаю пылающий шестопер, и гляжу назад, на кровавую просеку, проделанную в армии варваров. Прошло всего несколько секунд, а мне показалось, что целая вечность!

Сгрудившиеся у засеки миносцы опустили мечи, и вытянули шеи, будто прислушиваясь к чему-то. Варвары тоже замерли, их разъяренные лица внезапно смягчились, глаза потускнели, а на губах появилась блаженные улыбки.

Я встряхнул головой, прислушиваясь. Сквозь шум крови в ушах пробились какие-то звуки. Не лязг металла и предсмертные хрипы, не боевые кличи и не проклятия…

Мои пальцы разжались, и шестопер с шипением вонзился в кровавую грязь. Я сделал глубокий вдох, и багровая пелена, застилающая глаза начала потихоньку рассеиваться. Я увидел солнечный свет, столбами низвергающийся сквозь резные древесные кроны, я увидел колеблющуюся на ветру паутину, и капли нектара на лепестках цветов.