Земное счастье - Гоар Маркосян-Каспер

— Ее зовут Вилиа, — уточнил Маран.

— Да. По местным традициям бесприданница не может войти в королевскую семью. Тогда король решил сам дать ей приданое, как-никак она доводится ему двоюродной или троюродной племянницей. Он положил какую-то сумму… здесь у них своя система, ростовщики, что-то такое… ну скажем, в банк, когда ей было семнадцать лет. Брачный возраст тут двадцать. Но прежде, чем красавице Вилии стукнуло эти двадцать, Горт ухитрился сделать ребенка одной из придворных дам своей матери королевы, девице из тоже хорошей семьи. Получился скандал. Пока судили-рядили, девица умерла при родах, произведя на свет мальчика. Ну и благородный Горт возьми да и признай сына.

— Что из того?

— Дело в том, что по их законам трон наследует не обязательно рожденный в браке ребенок. Достаточно, если он признан королем как свой.

— Понятно, — сказал Маран. — То есть, если б карисса, вернее, Вилиа, вышла за Горта, ее ребенок наследником не стал бы.

— Именно так. Ну она и разорвала уговор. И началась история с приданым. Вилиа сочла, что поскольку во всем виноват Горт, деньги должны достаться ей. А Горт считает, что поскольку от брака отказалась она, то…

— А что король? — спросил Патрик.

— Король не вмешивается. Он предложил им поделить деньги, но те уперлись. А вклад сделан так, что получить его могут только они вдвоем. То есть им надо договориться. А они никак не найдут общий язык. Уже семь или восемь лет.

— Скупердяй этот Горт, — сказал Дан. — Мало ему королевства?

— Это дело принципа, — возразил Мит. — Он обижен, что его отвергли и предпочли кара Асуа. Впрочем, с каром он в дружбе. Но все равно обижен.

— Ничего себе! — удивился Дан — После такого скандала…

— Это пустяки. Он же ее не бросил и собирался сделать королевой. Как-никак.

— Это все хорошо, — сказал Маран. — Но мало что проясняет. Дело в том, что карисса уже дважды заговаривала со мной про перстень. Ну перстень Горта, который я у него выиграл. Это меня не удивило, я так и думал, что ее интерес ко мне обусловлен неизвестным обстоятельством…

— Почему? — спросил Артур.

— Ну не станет высокородная дама каждый день приглашать к себе мелкопоместного дворянина с далекого острова Земля, не имея на то веских оснований. Собственно, про перстень я подумал сразу… Вчера она оставила меня ненадолго наедине с каром, и я навел разговор на кольцо. Кар объяснил мне, что это личная печать Горта.

— Перстень-печатка, — обрадовался Дан. — Мне попадались упоминания в книгах, такие когда-то использовали и на Земле. Но я никогда не видел… Покажи-ка!

— Кар сказал мне, что Горт должен был быть весьма уверен в успехе, чтобы бросить его на поднос, — продолжил Маран, вытаскивая перстень из нагрудного кармана, где он его держал вместо того, чтобы носить на пальце, и передавая Дану. — Ну я и попытался понять, зачем перстень кариссе, потому попросил Мита выяснить обстоятельства ее спора с Гортом.

— Может, она хочет подделать его печать и получить деньги? — предположил Патрик.

— Не думаю. Это же откроется. А подлог есть в списке, который принес Мит. — Маран кивнул на листы. — И довольно сурово наказуем.

— Она его у тебя просила? — спросил Патрик.

— Нет. Но намекала. Мне надо решить, что с этим перстнем делать, пока она не попросила его открытым текстом.

— Предположим, ты отдашь его кариссе. Что мы с этого будем иметь?

— Вы ничего, — усмехнулся Маран. — Нет, она женщина честная и расплатиться готова. Но я, признаться, к подобным сделкам не привык. Валюта не по мне.

— Ну и привереда ты, — сказал Патрик. — Что ты в таком случае думаешь с перстнем делать?

— Отдать его Горту.

— Задаром?

— Не совсем. Карисса рассказала мне, что в королевском дворце есть некое собрание редкостей, сокровищница или просто музей, где, наряду с прочим, хранятся рукописные книги. Я думаю попросить Горта провести меня туда. Ладно. Дан, ты поедешь завтра со мной на охоту. Мит, продолжай общение со стражниками. Постарайся выяснить насчет намерений, только осторожно, а то как бы нас самих не заподозрили в каких-нибудь предосудительных замыслах. Патрик, тебе carte blanche. Бери под начало Артура.

Маран не впервые предоставлял Патрику свободу действий, возможно, его слегка смущала происшедшая рокировка, ведь не так давно, на Перицене, они с Даном подчинялись Патрику (абсурдную ситуацию на Палевой Дан в счет не брал). Или он просто нашел наилучший способ действий? Факт, что при всем, при том он твердо держал бразды правления в руках, и Патрик, как бы он не поддевал иногда Марана, приказы его выполнял беспрекословно. И не только Патрик. Дан все пытался понять, как это получается. Отношения со всеми Маран имел совершенно дружеские, и в то же время его авторитет командира не страдал от этого ни на йоту. Дан знал это по себе, он ни на секунду не сомневался в дружеских чувствах Марана, тот даже баловал его, давая, например, поспать подольше, поскольку отлично знал его привычки и пристрастия, но не выполнить какое-либо задание, не подчиниться Дану и в голову не приходило. Удивительно. Впрочем, Дан догадывался, в чем тут дело. В абсолютной разумности приказаний, которые Маран отдавал. А поскольку и все его подчиненные были люди разумные, то… А если б не были? Что ж, тогда и он, наверно, избрал бы иную тактику. Дистанцировался, был бы жестким и категоричным, он ведь и это умел, Дан помнил его еще в Крепости при Изии, где он смирял самых непослушных. Правда, землянами он не командовал, а у землян психология не совсем такая, как у бакнов. И Дан следил за ситуацией, готовый в любой момент поддержать его, если возникнет такая необходимость. Но Маран обошелся сам. Легко и просто он поставил все на свое место и совершенно естественно оказался единственно возможным командиром. Как всегда.

Он очнулся от размышлений и обнаружил, что они с Мараном одни, все разошлись.

— Одевайся, — сказал Маран. — Я видел тут недалеко в лавке арбалет. Пойдем, посмотрим, примеримся.

Дан смотрел вокруг с удивлением. Он никак не мог отрешиться от мысли, что находится в земном лесу, настолько толстые, тесно составленные стволы, низкие кроны, кустарник, трава на полянках, сочные зеленые листья, даже тропинки, испещренные вылезавшими из утоптанной почвы узловатыми корнями, напоминали земные. Конечно, деревья были другие, хотя Артур и обнаружил кроме сосен еще два родственных земным вида, некогда, наверно, перевезенных то ли с Земли сюда, то ли отсюда на Землю, но, в целом, это были другие деревья, однако они не очень отличались от земных, и человек вроде Дана, не блиставший познаниями в ботанике, никогда не смог бы определить разницу. Из лиственных деревьев он знал лишь дуб да клен, еще каштан, но прочие… Только изредка попадались растения, различие которых с земными бросалось в глаза, например, куст, похожий на шиповник, но с ярко-зелеными цветами. Такие детали да неслышно ступавший снитт возвращали его к действительности. Они не понукали животных, и те, предоставленные самим себе, медленно несли своих всадников по лесу, выбирая более или менее проходимые тропки. Тропинка влилась в очередную поляну, оказавшись на ней, Дан ехавший впереди, остановился и повернулся к Марану. Вид у того был совершенно отсутствующий, на губах слабая улыбка, видимо, отражение далеких мыслей, и Дан лукаво спросил:

— Путешествие вспоминаешь?

— Какое путешествие?

— Не прикидывайся. Твоя знаменитая броня на одном направлении превратилась в скорлупу, которая то и дело трескается. Стоит мне увидеть эту твою улыбку, и я сразу понимаю, что ты думаешь о Наи.

— А что, нельзя? — спросил Маран.

— Можно! Но только…

— Да?

— Нам надо подстрелить кого-нибудь… я имею в виду дичь. Не возвращаться же с пустыми руками.

— Пожалуй. Хотя я вчера уже предупредил кара, что на наших островах почти нет лесов, и мы охотимся только на морских птиц и животных, но все-таки хорошо бы… А часто она трескается?

— Что?

— Скорлупа.

— При мне нередко.

— А при других?

— Не видел.

— Тогда ничего. Тебя я так и так уже пустил за загородку… Я, честно говоря, представлял себе эту охоту иначе. Как в книжках. Куча народу, загонщики, собаки, общая неразбериха, не поймешь, кто кого подстрелил…

— Я, в общем, тоже…

Да, охота оказалась совсем не похожей на те, которые описывали земные романы. В условленном месте на опушке леса собралось человек двенадцать мужчин, среди которых Дан с удивлением увидел и наследника престола. Горт был один, без слуг… собственно, здесь не принято было держать горничных или камердинеров, прислуга гостиничная или дворцовая, но не личная… да и вообще тут присутствовали только дворяне, единственный человек, попроще одетый, остался у кареты, а может, фургона, из которого вынули и раздали арбалеты и стрелы. Занимался этим лично кар Асуа, хозяин охоты, которому принадлежал и лес, довольно густой, но с немалым количеством протоптанных сниттами тропинок. Охота больше походила на состязание, каждому выдали по двадцать меченых стрел, по которым предполагалось опознавать убитую дичь, вернее, убийцу дичи, и охотники разъехались в разные стороны поодиночке и парами. Никакого другого оружия. И никаких собак. Дичь полагалось находить самим. Конечно, они всегда могли отговориться своим островным происхождением, но возвращаться с пустыми руками тоже как-то не улыбалось…