Дни Самайна - Татьяна Олеговна Воронцова

этого достаточно, чтобы заполучить небольшое нервное расстройство. Или наоборот, нервное расстройство и явилось тем фактором, который предопределил дальнейшее развитие событий?.. Возможно, он был прав, утверждая, что ему требуется психиатр.

Не так давно они побывали на полуострове Дингл, графство Кэрри. Дэймон показывал ей часовню Гэлларус и развалины круглого укрепления железного века на вершине Слиаб-Мис, оставшиеся на месте замка знаменитого короля-чародея Курои Мак Даре. Когда-то Курои возглавлял воинство западного Мунстера, клан Дегайд, и о нем говорили, что он обречен вечно находиться в пути, «ибо не могла земля Ирландии вынести его тяжести, славы и доблести». Его замок с наступлением ночи начинал вращаться быстрее, чем мельничный жернов, и никто не мог попасть в него, потому что не находил ворот. В облике «высокого неуклюжего мужа» он был судьей в споре между Кухулином, Коналлом Кернахом и Логайре Буадахом, а погубить его удалось только благодаря предательству его жены Блатнад, которая в итоге поплатилась за это собственной жизнью.

Перебираясь через полуразрушенную стену форта, Анна оступилась на скользких после дождя камнях, и это почему-то сильно встревожило Дэймона. С несвойственной ему горячностью он начал умолять ее побыстрее уйти прочь от этого места, и только убедившись, что она не поранилась, более-менее успокоился и согласился остаться. Чуть позже произошла еще более странная вещь.

Все дома древней Ирландии были круглыми, Анна узнала об этом от Константина. Посередине располагалось ложе, рядом с центральным столбом. Переход от круглого плана к прямоугольному произошел в IX–X веках. И вот, стоя предположительно возле центрального столба и внимательно разглядывая то, что от него осталось, она внезапно обнаружила, что теряет контроль над своими эмоциями. КОСТЯ, КАК ТЫ МОГ?.. Затопившее ее беспросветное отчаяние сделало невозможным своевременное поступление и обработку ее мозгом информации из внешнего мира. Ее просто отрезало, отсекло. На минуту она превратилась в полярника на отколовшейся от материка льдине.

Скорее инстинктивно, нежели сознательно, Анна нащупала в камане английскую булавку, раскрыла и царапнула себя по тыльной стороне ладони, надеясь, что боль поможет ей одолеть морок. В тот же миг чьи-то сильные пальцы так стиснули ее запястье, что она вскрикнула. Булавка, сверкнув, исчезла в трещине между камнями.

– Не отдавай своей крови бессмертным, – тихо и очень внушительно произнес Дэймон. – Никогда не отдавай.

…ибо душа всякого тела есть кровь его…[54]

Морщась, Анна попыталась высвободиться, но он не отпускал.

– Пусти. Ты делаешь мне больно.

– Я сделаю тебе еще больнее, если не будешь слушаться.

Этот тон и еще странная дикость во взгляде подействовали на нее отрезвляюще.

– Хватит, Дэй. Я в полном порядке. – Она поежилась. – Кажется…

– Тебе кажется? – Дэймон покачал головой. – Нет, моя дорогая. Вот когда ты будешь знать точно, тогда я поверю, что все в порядке. Мы во владениях Курои Мак Даре. Понимаешь, что это значит?

Его взгляд пригвоздил ее к месту. От быстрого, яростного шепота по спине разбегался озноб.

– Да что ты распсиховался? Что я такого сделала?

Медленно он поднес ее руку к лицу, лизнул царапину языком.

– Вот так же необдуманно я как-то раз пролил свою кровь на алтарь неведомого бога.

– И что? – осмелилась поинтересоваться Анна.

– Скажу одно: ни к чему хорошему это не привело.

– А плохому?

Дэймон пожал плечами. Его гнев постепенно остывал.

– Что считать хорошим, а что плохим? Говоря библейским языком, бог простер свою руку и коснулся меня.

Да уж… Такое бесследно не проходит.

Что-то побудило ее спросить:

– Сколько тебе лет?

– Тридцать три.

– Ты выглядишь старше.

Он кивнул.

– Я знаю. Это случилось как-то вдруг. В двадцать семь я был еще мальчишкой.

Дэймон стоял перед нею – легкий, стройный, мрачноватый – похожий на темного ангела в своем расстегнутом длиннополом плаще. Воротник приподнят, руки в карманах. Всматриваясь в его лицо, Анна пыталась представить его двадцатисемилетним… двадцатилетним… Приподнять покрывало времени.

И чудо свершилось. В этом не вполне здоровом мужчине с усталым бледным лицом она увидела юношу, обворожительного юношу… Красивого, даже слишком красивого, чья красота толкала людей на преступления, сводила с ума. Страстного, страстного до безумия, готового к войне и миру, страданию и наслаждению. Неуправляемого, непредсказуемого, неправого почти во всем. Желанного и недоступного. А временами слишком доступного. Непростительно доступного…

– Мальчишкой? – Анна протянула руку, ласково коснулась его щеки. – Таким ужасным, дрянным мальчишкой, что всякому хотелось заняться твоим воспитанием?

– Точно.

– И многим удавалось?

Свирепствующий на вершине холодный ветер пробирал до костей.

– Пойдем, – сказал Дэймон, обнимая ее за плечи. – Смотри под ноги, здесь грязно. Замерзла? Я знаю поблизости один паб…

Нагулявшись по Дублину и возвратившись к семи часам в Дроэду, Анна пристроила «ровер» на небольшой стоянке перед главным входом, прошла в гостиную, минуя холл, а из гостиной на террасу. Почему-то ей подумалось, что Дэймон может быть там.

Дэймона там не оказалось. Ни в гостиной, ни на террасе, ни на одной из аллей, убегающих от пруда в парк. Зато под деревом почти у самой воды она заметила того, другого парня. Парня, который ссорился с Дэймоном у Бруга, а чуть погодя, заподозрив, что у них есть свидетели, отправил на разведку своих птиц.

Кстати, они и сейчас при нем. С громким щебетом перепархивают с ветки на ветку. Да и сам он ничуть не изменился. Те же спортивные брюки, та же куртка, напоминающая армейский камуфляж, те же ботинки на толстой подошве. Длинные светлые волосы собраны в хвост. Лоб перехвачен кожаным шнурком с подвешенными к нему ракушками и серебряными полумесяцами, какими любят украшать себя хиппи.

При свете уличных фонарей черты его лица казались нечеткими, размытыми. Однако, несмотря на недостаточное освещение и разделяющее их расстояние, что-то подсказывало Анне, что он невероятно, сногсшибающе красив.

Не тот красавец в изумрудно-зеленом плаще, с точеной шеей, охваченной золотой гривной. Другой. Вроде бы совсем обыкновенный. Но обладающий настолько страшной, поистине страшной силой, что воздух вокруг него, подобно воздуху пустыни, мгновенно превращается в раскаленное дрожащее марево и порождает миражи. Смертоносные миражи.

Войдя в свой номер и крепко-накрепко заперев сперва входную, а потом и балконную дверь, Анна устроилась под лампой и открыла книгу Ирландских сказаний с подробными комментариями, купленную в последний момент в небольшой книжной лавке на окраине Дублина.

Энгус Мак Ок (буквально «Сын Юности») или Энгус Ок («Вечно Юный») – бог с чертами трикстера[55]. Ассоциируется с понятиями молодости, красоты и творческого вдохновения. Атрибуты: арфа и птицы, парящие вокруг его головы.

Анна торопливо перелистывала страницы. Только комментарии, никакой романтики. Начала читать, но через несколько минут отбросила книгу. Вскочила и забегала по комнате,