Пепельный свет - Андрей Ливадный

– Эфир пуст… – тихо произнесла Эллис. – Никто не отвечает на позывные!..

Что-то в ее голосе заставило Антона повернуться.

Эллис беззвучно плакала, ее лицо смертельно побледнело, было видно, как кусает она губы, пытаясь сдержать рвущийся крик. Родившаяся в иную эпоху, пережившая аварию «Антея», смерть и воскрешение, Эллис уже поняла ту страшную правду, которую еще не мог признать Антон. Сквозь прозрачный пластик гермошлема, слегка затуманенный участившимся дыханием, он видел, как по ее щекам катятся крупные слезы.

– Эллис, держи себя в руках… – выдавил он.

Ее лицо бледнело, на глазах становясь пепельно-серым.

– Они убили их! – не выдержав, выкрикнула она, задохнувшись рыданиями. – Они уничтожили «Арго»!!!

– Эллис, успокойся! Слышишь?!

– Я не могу, Антон! Я ненавижу их!

– Эллис!

Она попыталась вскочить, но страховочные ремни не дали встать. Ее пальцы слепо рванули замки, но Антон опередил движение Эллис, заблокировав ее кресло дистанционно управляемым силовым полем.

– Ты… Ты… – Ей не хватило слов, чтобы высказать свой гнев и возмущение. – Ты бездушная машина! К черту ваши гуманные замашки! Они убили твоих товарищей!!! – слова Эллис вонзались в рассудок Антона, словно раскаленные иглы. Что-то надломилось в его рассудке, страшное понимание действительности обрушилось на него, словно стена, подмяв, раздавив.

На миг он потерял самообладание, и поставленное мысленным приказом силовое поле отключилось. Эллис, освободившаяся от страховочных ремней, внезапно рванулась к центральной панели пульта, где располагался сектор управления боевой аннигиляционной установкой десантного корабля.

Антон мгновенно пришел в себя. Он перехватил ее руку, с силой нажал на красную полоску, вшитую в предплечье скафандра. Эллис на секунду опешила, в следующий миг на рукаве ее гермокостюма открылась защитная заслонка блока экстренной медицинской помощи, обнажив два ряда разноцветных кнопок.

– Что ты де… – она не успела закончить фразу, палец Антона утопил одну из них, и Эллис обмякла, безвольно осев в кресло. Вспыхнувшая под кнопкой голубая искра индикатора возвестила о том, что она спит.

Глава 11

Пять звезд, попеременно затмевая друг друга, катились, словно гигантские огненные шары, по бездонно-черному полю пространства. Их свет, причудливо сплетаясь, освещал исполинскую конструкцию инопланетной базы. Поодаль от нее медленно плыл десантный планетолет.

Казалось, время застыло. Шли часы, но ничто не нарушало молчаливого противостояния, словно все было заранее предопределено, каждое из действующих лиц этой безумной драмы смирилось с отведенной ролью, и теперь все замерло в ожидании сигнала к началу последнего акта…

Земной корабль, отважный в своем ничтожестве, упрямо оставался в опасной близости от базы, вслед за ней повторяя плавные изгибы орбитального пути, не маскируя своего присутствия, но и не делая попыток подойти ближе. Со стороны могло показаться, что на его борту все погибли, а планетолет стал слепой игрушкой сил гравитации или летит вслед за станцией в силу инерции прежнего, управляемого движения.

Но все же это было не так.

Антон сидел в кресле пилота, угрюмо глядя в экраны. Душа командира скорчилась, заледенела, осознав гибель членов экипажа. Сейчас у него не было ни прошлого, ни будущего, а был лишь краткий миг застывшего времени, заключавший в себе холодное безмолвие инопланетной базы и ровное дыхание Эллис. «Арго» погиб, они остались одни, за десятки тысяч световых лет до границ обитаемого космоса. Но не эта мысль искажала лицо командира гримасой невыносимой внутренней боли. Он помнил о том, что его приказы, вопреки воле Земли, привели «Арго» в эту систему, и его упрямая вера в возможность и необходимость контакта с иным разумом погубила корабль и экипаж!.. Он взял на себя слишком много и проиграл… но если бы ставкой в этой игре была только его собственная жизнь!..

Время текло, словно густой сироп, медленно срываясь каплями минут, и каждая спрессовывала в себе мучительную вечность; Антон действительно не управлял движением планетолета, предоставляя ему двигаться вслед за инопланетной конструкцией, но не потому, что потерял способность к действию – он просто не представлял, что можно сделать теперь? Боль и ненависть, клокочущие в душе, сходились в дикой, беспощадной схватке с сопротивляющимся разумом. Он погружался в неведомые бездны своего сознания, о существовании которых даже не подозревал.

Внутри еще слабо сопротивлялись остатки чего-то былого, но шквал эмоций окончательно гасил эти порывы, и он каменел в неистовом напряжении гнева, и в такие секунды ему хотелось одного – убивать! Вонзить в проклятую базу беспощадный удар антивещества, превратив составляющие ее молекулы в потоки космических излучений, и затем ждать… Ждать в неистребимой, животной ненависти к этим ослепительным сферам и, дождавшись, сметать их стройные шеренги в момент возвращения армады в опустевшую систему!..

И вдруг волна ярости отступила, словно обессилевший шквал, оставляя после себя голубой шарик Земли, сладостно и беззаботно нежащийся в благодатных лучах родного Солнца. Антон уже почти подписал приговор этому миру, и сотня уничтоженных Н-объектов все равно не остановит нашествия эскадр инопланетных кораблей…

Он пошевелился и вдруг заметил свое отражение, застывшее в матовой глубине погасшего информа. Бледное лицо, осунувшееся, с припухшими мешками вокруг глаз – оно вызвало в нем подсознательное отвращение. Усилием воли командир заставил себя встать.

Антон неловко поправил крепления гермоэкипировки, подошел к одной из переборок и снова увидел свое отражение.

По ту сторону, за отражающей поверхностью, стоял, разглядывая его, какой-то чужой, напряженный и озлобленный человек, словно он откатился на много веков назад, утратив связь с реальностью. Пять часов ледяного безмолвия искалечили его душу и разум, и это уже был не Антон – из бездонной глубины на него смотрели жалкие остатки командира «Арго».

Взгляд на себя со стороны не разбудил в нем дремавшую ярость, он лишь отвернулся, не в силах смотреть на себя. Эмблемы космодесанта на рукаве и груди потерявшего человеческий облик существа казались насмешкой над его жизнью. Любой из предков выглядел бы на его месте более приглядно – они жили проще, и многие из «старых» командиров, потеряв экипаж и корабль, смело бы швырнули свой чудом уцелевший планетолет в ослепительное горнило последней атаки с гордым осознанием собственной правоты. Может быть, и для него это станет последним правом, но сейчас… Он не мог просто взять и выкинуть из памяти все, чему научился за полвека сознательной жизни. Он не мог поставить крест на далеком голубом шарике, отдав его на заклание собственной ярости и бессилию.

Антон был заложником истории. Он потерял все, и чувства упрямо толкали вперед, но в нем сейчас боролись уже не страх и ненависть, а прошлое и будущее людей.

«Убить или понять?»

Его взгляд, еще мутный от горя и ярости, остановился на лице Эллис. «Для чего мы вернули ей жизнь?.. – мучительно думал Антон. – Как сможет она вновь потерять все?.. Я должен ее спасти! Эллис… Дайк… Семен… Артем… Сергей… Он зарычал, по-звериному, стиснув зубы, пытаясь заглушить растущее бешенство. Один… Один! Остаться человеком!… – обрывок собственной фразы, сказанной когда-то Артему. Тому Артему, которого уже нет!.. Каким человеком я должен остаться? Смести эту базу, стереть ее вместе со всей системой, чтобы унять, накормить пылающий в груди огонь?! Высший разум… Разумный и сильный…Что значит быть разумным СЕЙЧАС?! И вдруг он понял – это значит остаться самим собой, не искать выхода в неестественном для него состоянии, а быть таким, каким он вырос среди этих звезд, мучительно постигая смысл жизни, предназначение людей, любя и ненавидя бескрайний космос…

Антон вдруг заметил, что вновь машинально поправляет ослабленные крепления гермокостюма. Горе по-прежнему клокотало в нем, но он все же смог удержать себя в рамках самоконтроля. Энергия его ярости найдет выход, но не раньше, чем он исчерпает последние шансы овладеть ситуацией!

Он понимал, как неимоверно трудно, почти невозможно будет сделать то, о чем он сейчас думал; это было гораздо страшнее, чем просто умереть, но Антон уже не сомневался в принятом решении.

Он снял гермошлем и привычным жестом пригладил короткие волосы. На обзорных экранах все так же безмолвно и недвижимо застыли фрагменты нечеловеческой конструкции, заключавшей в себе мощь, которую было трудно понять и соизмерить, но командир знал: отныне они связаны до самой смерти – он и чуждая космическая станция.

Он вдруг вспомнил свои давние мысли, когда перед посадкой на Плутон пытался проанализировать историю Земли, и понял, что был не прав относительно потерянных поколений. Нет, они не исчезли без следа, они жили в нем, напоминая своим кровавым опытом о многих ошибках мучительно взрослеющего разума…