Космическая шкатулка Ирис - Лариса Кольцова

присвоение ею себе молодого Артура, возненавидевший её после того, как она открыла Нэе глаза на то, чьего ребёнка ожидала Ксения, и не простивший ей ничего, как оказалось, до сего момента. И в звездолёте Пелагеи и потом у Кука он не сказал ей ни единого слова. Не посмотрел даже в её сторону. Ничтожество, низко-развитая, она влезла в его жизнь, как самозванец от имени Судьбы.

Как всякая женщина она чуяла его отношение к себе, боялась встречаться с ним взглядом. И как выяснилось потом, испытывала мистический ужас при виде его, так и не поверив в то, что похоронный ритуал был совершён над несчастным Арсением Рахмановым. Она считала его каким-то оборотнем, кем-то, кто надел на себя облик погибшего, как надевают маску. «А если она права»? – вдруг скакнули его мысли в совсем уж неожиданную сторону. – «И я воскрес, реплицировался Кристаллом, о чём и плёл Куку как некое сочинительство на вольную тему? Тогда куда пропал Арсений? И ничего уже не проверишь».

– Ты помнишь, Радослав, – вдруг обратилась к нему наследница, не иначе, шаманского дара своих предков, Вероника. – У Арсения Рахманова после сложнейшей операции, когда он потерпел аварию при посадке межпланетного челнока, была титановая скобочка в черепе? Она просматривалась частично чуть повыше его виска. Он сбривал там свои волосы. Помнишь?

– Помню, – бесцветно отозвался он.

– У того человека, с кем мы прощались в верхнем зале прощания, расположенным над подземным крематорием для погибших и просто умерших от старости людей из космических структур, не было никакой титановой детали в черепе.

– И что? – встрял напрягшийся Кук, – вытащили, как пришло время.

– Оно не пришло. Вот в чём дело. Я об этом знала от своего мужа. Он же был хирургом. Лично оперировал Арсения после аварии. Я запомнила дату уже из личных соображений, ни для кого тут не интересных. И я сопоставила. Время для повторной операции не пришло. Сам Арсений не мог же вытащить скобу из собственного черепа. И вода её вымыть не могла бы. Что же тогда было?

– Вика, умница ты моя, не темни, – приказал Кук, – тут не Земля с её интригами и недоговорками – недомолвками. Тут всё предельно искренне, как ты успела заметить. Нас мало. Мы один организм на чужой планете. Организм маленький и уязвимый, если мы будет разводить тут тайны друг от друга.

– Я сама ничего не понимаю, – ответила Вика, отталкивая руку Андрея, подающего ей салфетку. – Да отстань ты! – закричала она ему, – что ты за мною ухаживаешь, как за смертельно-больной! – Чего хотел Андрей, дёргая её за рукав комбинезона, было непонятно. Он призывал её к молчанию во имя чего?

– Впрочем, современные технологии невероятно продвинулись. Мой муж оперировал Арсения, что называется, в полевых условиях. На Земле могли внести коррективы ради того, чтобы не уродовать его внешность и не привлекать ненужного внимания к его голове. Я же ни разу не видела Арсения после того, как он вернулся на Землю из совместной командировки вместе с моим мужем.

– Ну, так и не болтай! – прогремел Кук командирским голосом, – не сей сомнений там, где им не должно быть места! Не будь провокатором раздора!

Он утишил свой голос, видя, как Вика пригнулась к столу, едва не контуженная его голосом, – У тебя, моя сдобушка, есть некий пунктик в голове. Ты склонна к интригам, и ты злопамятная. Мне такая подруга под обнажённым боком не нужна. Какая ласковая она ни будь. Я привык спать только с теми, кому безоговорочно доверяю. Во сне же я беззащитен, как и всякий из нас. Маг ли я, как думает Ландыш, или супермужчина, как думает твой сын, я человек из плоти и крови, ну и прочего там барахла в виде вполне понятных слабостей и неизжитых недостатков. Может, они кому и пороками кажутся. Но их, пороки, я давно выжег из себя калёным железом. А исполнительным сотрудником нашей всеобщей колонии тут, конечно, будь. Хотя ты по основному профилю врач – акушер, а и в прочих отраслях кое-что смыслишь. Лечи, когда будет надо. Детей принимай, когда Ландыш соизволит их родить. Да и куда ты денешься теперь? В остальном же живи, как вольная птица, но в заповеднике, поскольку всегда будешь находиться под моим неусыпным покровительством и защитой. Чтобы не пропасть тебе тут. А сына твоего я усыновляю, как и обещал.

Смугловатые скулы Вики покрыл румянец, сообщивший и без слов о том, о чём и возникло подозрение у присутствующих. Вика, что называется, «вошла в опочивальню» к Куку. Не понял ничего только мальчик Алёша.

– С этого самого дня все мужчины отращивают себе бороды. На планете мужчины бород не бреют. Только подстригают, завивают, если охота есть, как и усы выбирают любой формы.

– Ужас! – воскликнула Вика, – не хватало ещё целовать бородатых мужиков!

– Прищучит, так и с веником будешь миловаться, – сказал ей Кук, и все заметили, что он похож на кактус своим небритым уже давно подбородком. Щетина была у него тёмно-каштановая.

Сознайся, что ты это твой двойник, а не ты сам!

Ландыш была отослана Куком в кухню. Он хотел закатить обед на славу перед тем, как начнутся уже серьёзные сборы на выход из звездолёта, покоящегося в огромной пещере, вполне сносно оборудованной под ангар, в мир чужой планеты. Впрочем, Куку планета была давно своя. Радослав без дела слонялся по своей комнате, не имея желания ни читать, ни думать о надвигающемся со скоростью экспресса, о нависающем, как волна апокалипсиса, будущем, несущим новую жизнь на новой земле под новыми небесами. Кому теперь нужна земная отжившая премудрость? К чему и мысли о том, что себя пока не явило?

И тут вошла Вика. Она была заплаканная, но в последнее время другой никто её и не видел. Она была из тех самых женщин, что плачут легко и по любому поводу, но пекутся всегда и всюду только о себе. Толстая кожа лица быстро отходила от слёз. Она была чиста, почти белая с небольшим оттенком розоватой смуглости. Завидная кожа. Но глаза – страдальческие щёлочки. Значит, плакала нешуточно. Или разговор за завтраком так болезненно подействовал? Она села без приглашения. Яркие губы говорили также о её завидном здоровье. И всё же понять знатока и специфического эстета Кука было сложно. Он выбирал везде и всюду лучших девушек. Всегда молодых, желательно девственных. Чтобы они, согласно его вере в телегонию, рожали ему не засоренных чужой генетической информацией детей. Кук всегда сочетал полезное для общества и для будущего то, что приносило