Тшай планета приключений. - Джек Вэнс

Рейт удержал ее: «Дэрль!»

«Да?»

«Когда я вернусь из Татише...»

«Ты не вернешься из Татише никогда! Синие часчи затравят тебя, как зверя, на своих игрищах... А теперь я хочу спать, хочу забыть о жизни».

Она вернулась в комнату. Рейт остался на балконе, проклиная себя, но сомневаясь, мог ли он вести себя иначе — допуская, что он человек из плоти и крови.

Значит, завтра в Татише — узнать раз и навсегда, как повернется судьба.

8

Прошла ночь, наступило утро: сперва рыжевато-шоколадный размыв над горизонтом, за ним ярко-желтая заря, потом слепящий диск Карины 4269. Из кухонь поднимались дым печей, звон кастрюль и противней. Рейт спустился в общий зал. Аначо опередил его и уже сидел с пиалой чая. Рейт присоединился к дирдирмену, получил такую же пиалу от кухонной прислуги, спросил: «Что тебе известно о Татише?»

Аначо грел длинные бледные пальцы, обхватив пиалу: «Город почтенного возраста, ему примерно двадцать тысяч лет. Главный космический порт часчей — они изредка сообщаются с Годагом, ближайшей из своих планет. К югу от Татише — заводы, мастерские, промышленные агрегаты. Даже дирдиры понемногу торгуют с часчами, хотя обе стороны делают вид, что ничего об этом не знают. Что тебе понадобилось в Татише?» — дирдирмен уставился на Рейта совиными, водянисто-серыми глазами.

Рейт ответил не сразу. Раскрывая карты перед Аначо, все еще, по существу, составлявшим неизвестную переменную в уравнении сил, он ничего не приобретал. В конце концов он сказал: «Часчи похитили ценный объект, им не принадлежащий. Я хотел бы, если возможно, вернуть его».

«Интересно! — сардонически произнес Аначо. — Я заинтригован. Какой объект, похищенный часчами, заставил недочеловека проделать путь в полторы тысячи километров, чтобы получить его назад? И как он рассчитывает получить его или даже просто найти?»

«Найти его просто. Проблема в том, что делать дальше».

«Весьма любопытно. С чего же ты начнешь?»

«Нужна информация. Я хотел бы знать, могут ли люди — такие, как ты и я — проникать в город часчей и возвращаться оттуда, не возбуждая подозрений».

«Только не я, — сказал Аначо. — Они по запаху узнают дирдирмена. Их обонятельные органы невероятно чувствительны. Состав веществ, выделяемых кожей, зависит от диеты. Часчи определяют эти выделения по запаху, отличая дирдиров от ванхов, болотных людей от степных кочевников, богатых от бедных — не говоря уже о характерных примесях, вызываемых болезнями, гигиеническими привычками или отсутствием оных, мазями, качеством воды, десятками других факторов. Часчи способны учуять соленый воздух в легких человека, побывавшего на морском берегу, они ощущают озон в волосах человека, спустившегося с гор. По запаху распознаются голод, гнев и страх, запах сообщает им возраст и пол человека, истинный цвет его кожи. Благодаря носу их мир приобретает дополнительную размерность восприятия».

Рейт напряженно думал.

Аначо встал и подошел к троим посетителям, сидевшим за столом неподалеку — в плохо сшитой одежде, с лоснящейся белесо-пепельной кожей, бежевыми волосами, большими кроткими глазами. На вопросы дирдирмена они отвечали почтительно, но уклончиво. Аначо неторопливо вернулся к Рейту.

«Извозчики — они регулярно наведываются в Татише. Дорога к западу от Перы безопасна, зеленые часчи боятся городской артиллерии. Значит, нас никто не потревожит, если...»

«Нас? Ты отправишься со мной?»

«Почему бы и нет? Я никогда не видел Татише и загородные сады часчей. Можем нанять пару скакунов, подъехать к Татише километра на полтора. Если верить извозчикам, часчи редко покидают город».

«Прекрасно, — сказал Рейт. — Я поговорю с Тразом, пусть пока составит компанию девушке».

У загона со стойлами, напротив гостиницы, Рейт и дирдирмен наняли скакунов незнакомой Рейту высокой гибконогой породы. Конюх накинул седла, продел удила в сквозные отверстая черепов (при этом животные протестующе визжали, суча передними конечностями-щупальцами), затянул подпругу и закрепил поводья. Рейт и Аначо взобрались в седла. Скакуны, сперва раздраженно метнувшись широкими шагами из стороны в сторону, двинулись прыжками по дороге.

Они проехали центральную часть Перы, застроенную на обширном пространстве всевозможными жилищами из каменных обломков и бетонных плит, добытых среди развалин. Плотность населения превзошла ожидания Рейта — здесь жили не меньше четырех или пяти тысяч человек. Выше, над стенами древней крепости, мрачно надзирал над городом угловатый особняк, где обосновались Нага Гохо и его опричники.

Достигнув центральной площади, Рейт и Аначо, не сговариваясь, натянули поводья, пораженные открывшимся тяжким зрелищем. Рядом с массивной виселицей в подтеках спекшейся крови стояли дыбы с колодками для свежевания людей. Посаженные на высокие колья, накренились тела двух мужчин. Под стрелой подъемного ворота покачивалась небольшая клеть — в ней корчилось голое, почерневшее от солнца существо, уже почти не напоминавшее человека. Неподалеку слонялся скуластый молодой человек в униформе гнаштеров — каштановом камзоле и черной складчатой юбке до колен. Направив к нему скакуна и указывая на клеть, Рейт спросил: «В чем его преступление?»

«Проявил непокорность, когда Нага Гохо принял его дочь в услужение».

«И что же? Сколько он так провисит?»

Гнаштер лениво поднял глаза к виселице: «Дня три продержится. Дождь освежает — в нем еще много воды».

«А эти?» — Рейт повернулся к трупам посаженных на кол.

«Неплательщики налогов. Бесстыдные скряги, пожалевшие десятину. Некоторые все еще не отдают должное благодетелю и защитнику города».

Аначо прикоснулся к плечу Рейта: «Поехали».

Рейт нехотя отвернулся. Немыслимо было бороться со всеми беззакониями возмутительной планеты. Тем не менее, еще раз взглянув на несчастного в клетке, Рейт ощутил горький стыд. Что он мог сделать? Связываться с Нагой Гохо значило серьезно рисковать головой, а его смерть никому не принесла бы пользы. С другой стороны, вернувшись на Землю в космическом боте, он мог бы изменить к лучшему судьбу всех людей на Тшае. Так он убеждал себя, пытаясь вытеснить из головы гнетущую сцену.

За городом раскинулось множество садов и огородов, разбитых на участках-лоскутках самых разнообразных форм и размеров — их возделывали женщины и девочки. По дороге на запад, к Татише, непрерывно сновали фургоны с фруктами, овощами, птицей и прочей сельской продукцией — Рейт не ожидал такого размаха коммерции.

Всадники проехали километров пятнадцать к ряду невысоких серых холмов, где дорога поднималась по узкой ложбине с крутыми склонами, перекрытой воротами. Здесь пришлось подождать, пока гнаштеры заканчивали инспекцию подводы с корзинами, доверху заполненными многослойными кочанами, похожими на капусту. Извозчик уплатил пошлину, его пропустили. Проезжая ворота, Рейт и Аначо тоже отдали по цехину.