Измперение инкогнито - Эдуард Пак

Пространство перед ними быстро пустело. Скинхеды крушили все на своем пути, на право и на лево, абсолютно не утруждая себя выбором — кто перед ними. Со страшным грохотом полетели осколки витрин, ни кто даже не попытался оказать сопротивления.

Али в нерешительности застыл на месте.

Встретились две разрушительные силы — два полюса лютой ненависти. От их союза могла бы родиться гидра зла, столь грозной силы, что о последствиях страшно даже подумать. Однако были они настолько индивидуальны и деструктивны, что к счастью, объединиться не могли при всем своем желании.

Словно кадры замедленного действия, мелькают яркие картинки.

Один из бритоголовых грабастает за волосы замешкавшуюся молодую продавщицу — та рыдает в голос.

Двое пинают беззащитного старика.

В дверях супермаркета валяется молодой прилично одетый мужчина, под ним растеклась черная лужа крови — кто-то размозжил ему голову толстым железным прутом.

Али не может сбросить оцепенения.

— Эй черномазый, подь сюды! — помахивая обрезком ржавой трубы, кричит жирный верзила, он явно задыхается от столь тяжелой работы.

Его живот, бесформенным сальным валиком, выглядывает из под футболки, не помещаясь в узких левайсах.

Резкий окрик наконец то вернул Али к реальности — со всех ног он бросился к выходу с рынка — однако там ему преградили дорогу двое громил с обрезками арматуры. Пришлось забежать в ближайший открытый магазинчик — его хозяин не успел опустить решетки и теперь прятался в подсобке, за железной дверью.

— Малой, он твой, ату его — прокричал жирный боров, театрально вскинув над головой металлическую дубину.

Вбежав в магазин, Али споткнулся о выступающий порог и со всего размаху налетел на витрину. Покатились какие-то красочные баночки и пластиковые пакеты.

— Эге-ге-е-ей! Чернома-а-зы-ый, ты где-е-е!

Едва Али успел спрятаться за соседним стеллажом, как в магазинчик вбежал молодой человек — почти пацан лет пятнадцати. Крепко сжимая в своих руках тяжелую бейсбольную биту, он озирался по сторонам.

— Я тебя найд-у-у и прико-о-ончу! — круша своим орудием витрины, кричал малец хриплым прокуренным голосом — а-а, вот ты где, от меня не уйдешь. Канай обратно в свою Африку, обезьяна!

Их взгляды встретились. Глаза молодого отморозка сверкали азартом, прямо на лбу, черной краской он нарисовал себе свастику.

Вскинув руки над головой, Али кинулся к нему навстречу. Пацан неуклюже дернулся и поскользнулся, наступив на пакет с китайской лапшой. Хилые длинные ноги заплелись косичкой и не смогли удержать равновесия — выронив биту, которая с веселым звоном покатилась по бетонному полу, молодой скинхед упал на задницу.

Словно охотничий пес, Али стремительно рванул к нему на встречу и сцапал за шкирку. Почти с вожделением заглядывая к нему в глаза, Али потянулся к амулету. Сейчас он даже не пытался сдерживать поток силы.

Мгновенный контакт.

Глаза пацана выпучились, из носа потекла тонкая струйка крови, он обмяк и потерял сознание.

— Ни х… себе. Ты чо, Лумумба, п… тебе настал!!! — В зал ввалился предводитель со своими друзьями.

Круша витрины, отморозки пробирались к Али, но он уже таял в воздухе.

Ввалившись в карман, все еще в запале боя, Али с рычанием искал пацана. Тот очнулся и подобрав биту, прятался за витриной. Али мощным пинком отправил хлипкую подставку на пол. Тяжело переводя дух, мальчишка отскочил подальше и подбадривая себя криком, замахнулся битой.

— Ну ты, черножопый, сейчас Дрын кликнет дружков и засадит тебе по самые не хочу — срывающимся на фальцет голосом кричал пацан, подтягивая сползающие штаны.

Али сделал эффектный жест рукой, рывком срывая покров декорации.

Магазин исчез, вместо него перед ошарашенным пацаном вдруг предстала пыточная камера.

Али не поскупился на дешевые эффекты — огромный зал он сплошь увешал цепями с кровавыми крючьями, на которых мягко сталкиваясь друг с другом, тихонько раскачивались безголовые, распухшие человеческие тела.

Стены были забрызганы и замызганы кровью жертв до несмываемой черноты, пыточные инструменты страшного вида, в ошметках человеческой плоти, корыта с отрезанными конечностями и лужи наполовину свернувшейся, густой крови.

В жаровне, с циничной педантичностью, были аккуратно, ровными рядами разложены раскаленные до красна вертела. Запах в зале стоял словно в зоопарке у вольеров с дикими животными.

— Тэперь ты, поды суды. — взревел Али, придавая жуткой хрипотцы своему голосу.

Выпучив глаза, мальчишка выронил бесполезную деревянную палку и бешено завертел головой во все стороны.

Взвизгнув словно загнанный заяц, он развернулся для бегства, его рот скривился в гротескной маске ужаса.

Али подставил ему подножку.

Запутавшись в своих ногах и широких штанинах, пацан свалился словно подкошенный, всем своим весом приложившись подбородком о табурет.

Сжимая руками вывихнутую челюсть, пацан скрючился на полу, воя от боли.

Али грубо подхватил тщедушное тело и развернул к себе. В руках подготовленного боевика, пацан выглядел беспомощным, словно ребенок, все что он мог — царапаться, и, не смотря на боль, попытался его укусить. Невообразимый, запредельный ужас застыл в его широко раскрытых глазах.

Подняв нетяжелое тело, Али кинул его на окровавленный стол. Мальчишка обмяк и сомлел, увидев две отрезанные человеческие головы, лежащие на ржавом металлическом подносе. Их растрепанные волосы запеклись кровью и слиплись в жесткие колуны, лица имели неестественный желто-серый оттенок, черты заострились и оплыли книзу.

Словно завороженный, мальчишка уставился в их открытые стеклянные глаза — он полностью потерял всю волю к сопротивлению. Конечности налились слабостью и безвольно обвисли.

Крепко удерживая за шею тщедушное тело, Али прижал пацана к столу. Грубым рывком он сорвал с него кожаную куртку и зашвырнул подальше в угол, железяки, навешанные на ней, жалобно звякнули о каменный пол. Пацан не подавал признаков жизни.

Али просунул руку в горловину футболки и всей силой рванул на себя. Мальчишка вякнул — ворот не поддавался. Стараясь вывернуться, мальчишка вяло заскреб ногтями влажный и черный от крови стол, но этот страшный мужчина держал его крепко.

Движения пацана стали замедленными и заторможенными, будто он находился под водой — было видно, что он ни как не может справиться с охватившим его ужасом. Али стянул до колен его широкие штаны, которые и так еле держались на его тощих, костлявых бедрах — брюки легко сползли вниз, открывая тонкие масластые ноги и семейные трусы в зеленый горошек.

Опомнившись, пацан вдруг завертелся ужом, пытаясь пнуть своего мучителя, чтобы выскользнуть из его цепких рук.

Вкладывая в удар всю силу амулета, Али замахнулся. Удар пришелся на позвоночник чуть повыше поясницы — рука со свистом рассекла воздух и опустилась, глубоко войдя в тело. Раздался хруст ломающихся костей и рвущихся связок, ноги пацана обмякли и неестественно вывернулись. Откинув назад голову, пацан тонко взвыл.

— Ты знаешь, что делают с такими как ты у нас в горах? — сказал Али наваливаясь на него всем своим весом.

Мальчишка лишь чудом не потерял сознание, но вскоре он мог только тихо хрипеть и скрести обломанными ногтями стол. Кровь тонкими, тягучими струйками стекала из его рта и носа на каменный пол, добавляя свой скорбный и страшный вклад в багровые разводы на полу, и даже в уголках его глаз выступили кровавые слезы.

Когда же все кончилось, Али оставил пацана лежать на столе сломанной куклой, использованной вещью, однако из извращенного чувства он и на этот раз не стал добивать свою жертву, предполагая, что и на этот раз матрица копии соединится с оригиналом, надеялся на это и смакуя, прокручивал в своем воображении все варианты предстоящего события.

Начиная сворачивать пространство, Али добавил последний штрих — пыточный зал мгновенно занялся жарким огнем. Пылало все — даже камень стен. Задыхаясь в едком дыму, пацан пытался ползти на руках, мыча бессмысленное ы-ы-ы, ы-ы-ы.

— Оп-па! Ни х… себе! Куда этот мудак съе… ся? Кто ни будь видел?

— Растаял в воздухе! — тихим шепотом проговорил тощий прыщавый парень лет девятнадцати. От удивления его лопоухие уши казалось оттопырились еще больше. Он обошел весь магазинчик, тыкая арматуриной во все витрины.

— Эй, Дрын, гляди твой братан того, кажется коня двинул! — сказал второй сопровождающий.

— Ну, попадется мне эта обезьяна, я ему жопу на уши натяну!

Толстяк с кряхтением — огромное пузо мешало согнуться — повалился на колени перед пацаном и нагнулся, прислушиваясь к его дыханию, затем осторожно похлопал по щекам.

— Братан! Братан, ты живой?