Измперение инкогнито - Эдуард Пак

— Братан! Братан, ты живой?

— Ну чо, помер что ли? — испуганно пролепетал Каланча.

— Не, кажись дышит. Ты, жердина, бери за шкиряк, а ты ноги хватай, сваливать отсюда надо. Щас ОМОН прискачет.

— Куда потащим?

— Куда, куда. У тебя хата кажется свободная была, вот к тебе и потащим, там оклемается — авторитетно распоряжался толстяк.

Но пацан уже открыл глаза, заворочался и неуклюже сел — все молча наблюдали за его действиями.

— Ты че это падаешь? Этот пи… тебе е… нул чем ни будь?

— Да не помню я ни чего. Помню только как в магазин забежал и п…ц.

Послышались полицейские сирены. Застыв на месте, все напряженно прислушались.

Где то вдалеке истерично завыл ревун, затем вякнуло совсем рядом. Парни в кожаных куртках заметались по магазину.

— Ноги, ноги от сюда делать надо!

— Ты, малой, идти-то сможешь? — вскричал толстяк.

— Кажись смогу — сказал пацан, с трудом поднимаясь на все еще дрожащие ноги.

— Тогда давай шустро, шустро, если в обезьянник не хочешь.

Четверка скинхедов рванула в ближайший переулок — там они сорвали с себя куртки и запихнули их в первый попавшийся мусорный бак. Наскоро прикрыв их крышкой, чтобы потом вернуться за куртками, они резво рванули вдоль улицы. Уже на бегу они повязывали цветастые банданы на свои лысые головы. Малой плевал на ладонь и тер лоб, пытаясь стереть крест.

Ребристые подошвы их огромных ботов громко стучали по мостовой, прохожие шарахались от них во все стороны. За выходом из переулка их ждала свобода, но район уже плотным кольцом оцепляли омоновцы.

Первым отстал Толстяк — немного не добежав до конца квартала, он остановился.

— Тормози, мужики, отдышаться надо — он согнулся и, упершись руками в колени, тяжело сипел, жадно хватая ртом воздух.

Каланча, пробежав еще несколько метров, остановился и осторожно выглянул из за угла. Увидев там нечто страшное, он резко развернулся и пригнувшись, сиганул назад.

— Атас! Там Гирю замели! — Лицо Каланчи вытянулось и побледнело.

— Дрын давай, двигай окорока, валим, валим отсюда!

Они подхватили его за колбасообразные руки и потащили в первый попавшийся подъезд обшарпанной пятиэтажки. Футболка толстяка задралась до самого горла, явив миру многочисленные складки жира его бледного, словно у личинки майского жука, тела.

— Ну, теперь куда? — шипел каланча. — Загребут нах…

Они осторожно выглядывали в окно третьего этажа, наблюдая за двором.

— Десять минут прошло, ни кого нет. Может выйдем? — с надеждой спросил Каланча.

— Ты и выходи — скептически отозвался толстяк.

— Ну ладно, я на разведку.

Однако, в этот самый момент, двое омоновцев с автоматами показались в их поле зрения. Какая то растрепанная тетка, похожая на пьянчужку, бежала рядом с ними и что-то оживленно вещала, показывая вытянутой рукой на подъезд, где они прятались.

— Ах ты бл…, шалава, стуканула нас — вскрикнул Малой, спрыгивая с подоконника.

Толстяк скривил рожу и, приложив палец к губам, показал Каланче на звонок ближайшей обшарпанной двери, обитой древним коричневым дерматином.

Тот поджав губы и перекрестившись, нажал на кнопку. Им повезло — дверь почти тут же открыла древняя и подслеповатая бабулька, таких еще называют божий одуванчик — доверчивая старушка даже не поинтересовалась, кто стоит там, за дверью.

Теплая компания с трудом ввалилась в тесный коридорчик малогабаритной хрущевки. Затолкав старуху в комнату, Дрын закрыл ей рот своей огромной пятерней. Опять везение — в квартире больше ни кого не было. Старушка вяло отбивалась, но где ей было справиться со стокилограммовым увальнем.

Они тихо прикрыли дверь и, с трудом сдерживая дыхание, стояли не шелохнувшись. Все напряженно прислушивались к звукам за дверью, только малой на цыпочках подошел к окну в зале и осторожно отдернул ветхую занавесочку.

В подъезде послышались гулкие и твердые шаги двух или трех человек. Один из омоновцев поднялся на последний этаж, двое других начали обзванивать квартиры, начиная с первого этажа. Напряжение росло — им казалось, что слышно биение их так громко и гулко стучащих сердец. Послышался звонок. Словно по команде вся кампания одновременно вздрогнула и застыла вновь мраморными статуями.

— Эй, есть кто дома? Хозяева, откройте, милиция! — кричал омоновец за дверью, сопровождая свои слова громкими стуками.

Не услышав ответа, он решил проверить остальные квартиры и стал подниматься выше. Послышались удаляющиеся шаги.

Неудачливые скинхеды облегченно вздохнули, утирая со лбов обильно выступивший пот.

— Кажись пронесло — тихо, одними губами прошептал Каланча.

И в этот самый миг, Малой который находился в комнате, с диким криком свалился на пол, опрокидывая журнальный столик и графин с бокалами. Посуда разбилась с громким треском, а визг малого слышно было кажется даже на улице.

Каланча видел, как внезапно подкосились ноги Малого, как он упал на колени, разрывая на себе ворот, как выпучив глаза, он безудержно выл и стонал словно теленок на бойне. Это дикое, беспричинное зрелище почему-то напугало его гораздо сильнее, чем омоновцы за дверью.

— Помоги-и-и, помоги-и-и!!! — орал малой, вытянув в его сторону руку с растопыренными пальцами, однако Каланча уже в полной панике пробивался через своих товарищей ко входной двери.

Половина дома всполошилась от криков Малого, кое-кто смог расслышать нечто вроде: а-а-а-а горю! Спина-а-а-а-а! Пусти-и-и!!! Ноги не двигаются-а-а-а-а!!!

Затем он бревном повалился на пол, гулко стукнувшись головой о крепкие доски. Больше связных слов слышно не было — Малой скреб ногтями пол и только бессмысленно то ли выл, то ли мычал — ы-ы-ы, ы-ы-ы.

Все кто был в комнате растерянно стояли с открытыми ртами, даже старушка затихла в ослабевших руках Дрына.

— Откройте, полиция! — послышался грозный выкрик за дверью — затем последовал сильный удар, раздался треск и хлипкая дверь сложилась пополам, впуская омоновцев, направивших на них автоматные дула…

Глава 17

Отстояв в очереди и купив жетон, Сергей Воронцов прошел через металлический турникет. В это время уже не было той толчеи, что бывает в час пик, хотя людей все же было изрядно.

Сергею нравилось метро. В нем он чувствовал себя как-то по иному, в метро люди ведут себя по другому, как будто приобщаются к некоему секретному обществу, будто знают нечто, не подвластное тем, на верху, разъезжающим на тривиальном надземном транспорте да в собственных автомобилях.

Он сидел в вагоне электрички, мерно покачиваясь в такт движения вагона. Стук колес на стыках немного успокаивал до предела натянутые нервы. Народа в вагоне было не так много и ему даже удалось найти свободное место, можно было сесть и закрыть глаза.

Своя старенькая бардовая «пятерка» ни когда не подводившая ранее, сегодня что то захандрила, и пожалев заслуженное авто, Сергей отправил ее на лечение к своему старому знакомому автомобильному мастеру.

Неделя выдалась напряженной, начальство сверху бушевало, закидывая телефонограммами и факсограммами, требуя нужные и ненужные отчеты в огромных количествах, не давая времени для текущей работы.

Обстановка в городе была накалена до предела. Дело усугублялось тем, что ни кто толком не знал, что же на самом деле происходит.

В целом дело обстояло так: огромное количество людей, в подавляющем большинстве — выходцы из Азии и Кавказа — спешно покидали город.

Гастарбайтеры, еще недавно правдами и неправдами пытавшиеся остаться в пределах Москвы, бизнесмены, религиозные деятели, да и просто граждане много лет проживавшие здесь — лавиной кинулись прочь из города.

Кое кто пытался продать свое имущество, нажитое нелегким многолетним трудом, однако все нотариальные конторы были завалены подобными делами. Видя, что на оформление документов потребуется продолжительное время, дела бросались на полпути, причем ни кто не удосужился хотя бы забрать свои документы обратно.

Как ни странно, но одно за другим раскрывались дела о контрабанде. Кто-то сливал информацию про мелкие и крупные склады, принадлежавшие все тем же лицам. Огромные силы были кинуты на раскрытие этих дел, но хозяева либо давно покинули пределы Москвы, либо отказывались ото всего, откупались огромными деньгами, лишь бы поскорее покинуть город.

Сергей предположил, что это отвлекающий маневр — кто-то пытался оттянуть силы милиции, прокуратуры и таможни в другое русло, решив пожертвовав малым — выиграть в основном.

Столь странной картины, однако же, не наблюдалось уже в ближнем Подмосковье. Народонаселение как ни в чем не бывало занималось своими повседневными делами.

Начальство терялось в догадках. Быть может готовится грандиозный террористический акт в столице, или еще какая ни будь гадость… Всё застыло в нервном ожидании, задерживать же всех подряд — во первых незаконно, во вторых бесполезно — несколько неудачных попыток подобного рода полностью провалились.