Рождественское убийство - Агата Кристи

— Вы не слышали ничего, похожего на это?

Пуаро запрокинул голову назад и внезапно издал пронзительный вопль.

Это произошло так неожиданно, что Стивен отскочил назад, споткнулся обо что-то и едва не упал.

— Ради бога, перестаньте! Вы что, хотите переполошить весь дом? Нет, я, конечно, никогда не слышал ничего подобного! Сейчас все опять сюда набегут! Они подумают, что произошло новое убийство.

Пуаро был удручен.

— Вы правы… — пробормотал он. — Это было глупо… Пойдемте скорее.

Оки выскочили из комнаты. По лестнице уже поднимались Альфред и Лидия. Из библиотеки вылетел Джордж и присоединился к ним. Пилар вбежала в холл, держа в руке паспорт.

— Не волнуйтесь… не волнуйтесь!! — воскликнул Пуаро. — Ничего не случилось. Небольшой эксперимент, вот и все.

Альфред был расстроен, Джордж возмущен. Пуаро оставил Стивена объясняться с ними, а сам поспешил по коридору в другой конец дома.

Из комнаты Пилар спокойно вышел суперинтендант Сагден и направился к Пуаро.

— Eh bien?[16] — спросил маленький бельгиец.

Сагден покачал головой.

— Ни единого звука.

Он смотрел на Пуаро полными искреннего восхищения глазами.

V

— Итак, вы согласны, мистер Пуаро? — спросил Альфред Ли.

Он поминутно подносил ко рту дрожащую руку. В его кротких, карих глазах появилось какое-то новое лихорадочное выражение. Стоявшая рядом Лидия с некоторой тревогой следила за ним.

— Вы не знаете, — продолжал Альфред, слегка заикаясь, — вы не можете себе представить, что… что это значит для меня. Убийца моего отца должен быть найден.

— Вы заверили меня, что все хорошо обдумали, прежде чем сделать мне это предложение. Хорошо, я согласен. Но запомните, мистер Ли, обратного пути теперь у вас не будет. Я не пес, которого можно отправить на охоту, а затем приказать вернуться только потому, что вам не нравится дичь, которую он приносит.

— Конечно… конечно… Все уже готово. Вам отведена комната. Оставайтесь у нас столько, сколько потребуется…

— Это будет недолго.

— Не понял?

— Я сказал, что не задержусь у вас. В этом деле такой узкий круг подозреваемых, что невозможно долго скрывать правду. Я думаю, дело скоро будет закончено.

— Не может быть! — уставившись на Пуаро, воскликнул Альфред.

— Отнюдь. Все факты ведут нас более или менее в одном направлении. Осталось выяснить только некоторые детали, не имеющие прямого отношения к делу. Когда это будет сделано, я открою вам правду.

— Вы хотите сказать, — недоверчиво спросил Альфред, — что вы ее знаете?

— О да! — улыбнулся Пуаро. — Я знаю.

— Мой отец… — прошептал Альфред. — Мой отец…

Он отвернулся.

— У меня есть к вам две небольших просьбы, мистер Ли, — проворно сказал Пуаро.

— Все, что угодно… все, что угодно, — сдавленно произнес Альфред.

— Во-перых, я хотел бы, чтобы в комнату, которую вы мне так любезно предоставили, был перевешен портрет, изображающий мистера Симеона Ли в молодости.

Альфред и Лидия в удивлении уставились на него.

— Портрет моего отца? — переспросил Альфред. — Но зачем?

— Я полагаю, — Пуаро сделал небрежный жест рукой, — что он будет — как бы это выразиться? — вдохновлять меня.

— Вы что, ясновидец, мистер Пуаро? — скептически спросила Лидия.

— Позвольте вам заметить, мадам, что для раскрытия истины все средства хороши.

Лидия пожала плечами.

— Во-вторых, — невозмутимо продолжал Пуаро, — мне хотелось бы знать обстоятельства смерти мужа вашей сестры Хуана Эстравадоса.

— Разве это необходимо? — осведомилась Лидия.

— Мне нужны все факты, мадам.

— Хуан Эстравадос, — медленно начал Альфред, — убил в кафе мужчину. Причиной послужила ссора из-за женщины.

— Как он убил его?

Альфред с мольбой посмотрел на женщину. Та спокойно отвечала:

— Он заколол его. Хуан Эстравадос не был приговорен к смерти, так как ссору затеял не он. Его приговорили к какому-то сроку, и он умер в заключении.

— Его дочь об этом знает?

— Кажется, нет.

— Нет, — вмешался Альфред. — Дженнифер никогда ей не рассказывала.

— Благодарю вас.

— Вы, надеюсь, не думаете, что Пилар… О, это абсурд! — воскликнула Лидия.

— Теперь, мистер Ли, не расскажете ли вы мне о своем брате, мистере Гарри Ли?

— Что вы хотите о нем знать?

— Насколько мне известно, какое-то время он считался позором для семьи. Почему?

— Это было так давно… — начала было Лидия, но Альфред перебил ее. Кровь бросилась ему в лицо.

— Он украл большую сумму денег, мистер Пуаро, подделав подпись отца на чеке. Отец, естественно, не преследовал его судебным порядком. Гарри был самым настоящим мошенником. Со всех концов света он то и дело телеграфировал отцу и требовал денег, чтобы выпутаться из неприятных историй. Он постоянно кочевал из тюрьмы в тюрьму.

— Ну, этого ты не можешь знать, Альфред, — вставила Лидия.

— Гарри всегда был никчемным человеком, — руки у Альфреда тряслись. — Был никчемным и остался!

— Я вижу, вы не питаете к нему особой любви? — спросил Пуаро.

— Он обманывал отца! — воскликнул Альфред. — Нагло обманывал его!

Лидия нетерпеливо вздохнула. Пуаро уловил этот вздох и бросил на нее острый взгляд.

— Если бы только нашлись алмазы, — сказала она. — Я уверена, что разгадка таится в них.

— Они нашлись, мадам.

— Что?

— Они нашлись, — спокойно повторил Пуаро. — Я нашел их в одном из ваших декоративных садов — в Мертвом море…

— В моем саду? — воскликнула Лидия. — Как… как странно!

— Вы так думаете, мадам? — спокойно спросил Пуаро.

Часть 6

27 декабря

I

— Это прошло лучше чем я опасался! — вздохнул Альфред Ли.

Они только что возвратились с дознания.

С ними был мистер Чарльтон, адвокат несколько старомодного вида с настороженными синими глазами.

— Я же говорил вам, — заметил он, — что эта процедура будет чисто формальной… чисто формальной… Было очевидно, что дознание отложат, чтобы дать возможность полиции собрать все необходимые улики.

— Это чрезвычайно неприятно, — с досадой заявил Джордж Ли. — Чрезвычайно неприятно… Я говорю о положении, в котором мы все очутились! Лично я абсолютно убежден, что убийство совершено маньяком, каким-то образом проникшим в дом. Но этот тип Сагден упрям, как осел. Полковнику Джонсону следовало бы заручиться поддержкой Скотланд Ярда. Местная полиция никуда не годится. Тупоголовые! Почему, например, до сих пор не арестован Хорбери? Я слышал, что у него темное прошлое, но тем не менее полиция почему-то предпочитает держать его на свободе.

— Как мне кажется, — вставил мистер Чарльтон, — у этого человека, Хорбери, есть прочное алиби на время убийства. Полиции пришлось примириться с этим.

— Почему? — вскипел от злости Джордж. — На их месте я бы отнесся к его алиби с большим подозрением. Это же естественно, что преступник старается обеспечить себе алиби! Обязанность полиции, если они знают свое дело, — разрушить это алиби!

— Ну-ну, — примирительно сказал мистер Чарльтон. — По-моему, не нам учить полицейских, чем им надлежит заниматься. Они и сами кое-что в этом смыслят.

Дясордж мрачно покачал головой.

— Следовало бы все-таки связаться со Скотланд Ярдом. Я недоволен суперинтендантом Сагденом. Старания ему, может быть, и не занимать, но он далек от совершенства.

— Я не согласен с Еами, знаете ли. Сагден — хороший малый. Не суетится зря, но большей частью добивается своего.

— Я уверена, — вмешалась Лидия, — полиция делает все, что в ее силах. Мистер Чарльтон, не желаеете ли бокал хереса?

Мистер Чарльтон вежливо поблагодарил и отказался. Откашлявшись и убедившись, что все члены семьи в сборе, он приступил к чтению завещания.

Читал он с определенным увлечением, кратко разъясняя слушателям наиболее непонятные выражения и смакуя юридические термины.

Наконец он кончил, снял очки, протер их и вопросительно посмотрел на аудиторию.

Первым молчание нарушил Гарри Ли.

— Вся эта правовая чепуха немного трудна для восприятия. Будьте добры, разъясните нам все по-человечески.

— Собственно говоря, — сказал мистер Чарльтон, — это очень простое завещание.

— Господи, — пробормотал Гарри, — если это завещание простое, то что же тогда назвать сложным?

Мистер Чарльтон с упреком посмотрел на него и сказал:

— Главные условия завещания довольно просты. Половина состояния мистера Ли переходит к его старшему сыну, мистеру Альфреду Ли, другая половина делится между остальными его детьми.

Гарри неприятно засмеялся.