Пока есть просекко, есть надежда - Фульвио Эрвас
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– В ночь убийства он ехал по этой дороге. Ландрулли, синьора Спеджорин что-то скрывает. Настал момент найти настоящего владельца зонта, который в ту ночь находился у инженера. Возьми это на себя. Но сначала верни машину Малвестио.
– Почему я?
– Потому что ты не в состоянии доехать до Тревизо на велосипеде.
– Вы что, хотите остаться здесь и… столько километров крутить педали?
– Это полезно для здоровья, Ландрулли.
Стуки хотел кое о чем спросить экономку Анчилотто, синьору Аделе. Как и в прошлый раз, он увидел женщину на балконе. Она наблюдала, как Стуки слез с велосипеда и аккуратно прислонил его к стене дома.
– Осторожно, не поцарапайте стены, их только недавно покрасили.
– Синьора Аделе, вы знали, что у господина Анчилотто был пистолет?
– А какое это имеет отношение к вопросу о наследстве, о котором вы мне говорили в прошлый раз?
– Действительно, никакого.
– Почему тогда вы меня об этом спрашиваете?
– Из-за того, что случилось с инженером Спеджорином.
– И по этой причине вы хотите потревожить покойника?
– Это детали, синьора Тоньют. Я прошу вас о помощи.
– Да чем же я могу вам помочь? Впрочем, если вы спрашиваете, я отвечу. Когда-то граф увлекался стрельбой по мишеням. Но это было до того, как я начала у него работать.
– То есть когда?
– Семь лет назад.
– Значит за эти семь лет вы ни разу не заметили в доме никакого оружия?
– Оно у графа точно имелось, раз он стрелял.
– Но лично вы пистолет никогда не видели?
– На виду нет. Но я не исключаю, что господин Анчилотто хранил его в сейфе, ключ от которого был только у него.
– Странно. Мы знаем, что пистолет был, но не можем его найти, – продолжал настаивать Стуки
Синьора Аделе на минуту задумалась.
– Вы уже разговаривали с доном Амброзио?
– Естественно. В подобных случаях священник может дать очень ценную информацию. Но какое он имеет отношение к оружию?
– Несколько лет назад у графа был период, когда тот не выносил любого вида насилия: войны, оружие и все в этом роде. Один из периодов. Может быть, именно тогда, если пистолет находился в сейфе, господин Анчилотто отнес его дону Амброзио.
– Патеру? – удивленно воскликнул Стуки.
– Прихожане приносят ему оружие, от которого хотят избавиться. Дон Амброзио делает это для мира и согласия…
– Для чего?
– Мира и согласия между людьми, – запальчиво ответила синьора Аделе.
«Ну сейчас я задам этому дону», – восклицал про себя Стуки, переходя мостик и направляясь к дому священника. Патер, засучив рукава, собирал в саду засохшие цветы. Он улыбнулся полицейскому, продолжая свою работу и пребывая в убеждении, что мрачное выражение лица Стуки его не касается.
– Вот вы где!
– Что-то случилось?
– Как так получилось, что пистолет господина Анчилотто у вас?
Священник застыл на месте с открытым ртом.
– Граф мне сам его принес, чтобы избавить себя от орудия смерти.
Раздраженный Стуки захотел осмотреть пистолет. Его одолевало смутное беспокойство. Патеру просьба не понравилась. Дон Амброзио постарался перевести разговор на другую тему, но почувствовал, что инспектор настроен воинственно. Он неохотно открыл калитку и пригласил Стуки войти.
Вместе они поднялись на второй этаж. В подсобном помещении дона Амброзио стоял приоткрытый сосновый гроб, внутри находились старые охотничьи и боевые ружья, пара гранат без запала и несколько пистолетов.
– Это исповедальня для орудий смерти!
– Отлично! Прочитайте «Аве Мария» и покажите мне пистолет.
Дон Амброзио несколько минут покопался в гробу и в недоумении развел руками: пистолет графа исчез. С каким удовольствием Стуки влепил бы ему хорошую затрещину! Антимама! Если ты церковник, это не значит, что не можешь быть дураком. Патер, собирающий оружие без разрешения на хранение. Ржавые железки, которые никто не удосужился зарегистрировать.
Дон Амброзио принялся объяснять, что уже много лет люди, как верующие, так и неверующие, приносили ему оружие, которое им опротивело. Патер все складывал в гроб, такое вот «memento mori»[20]. Никому не нужное оружие, которое они бы выбросили на свалку, чтобы не заморачиваться со всеми документами для получения лицензии. Еще были те, кто уже заглядывал в глаза смерти, стоящей у порога. Всю свою жизнь они стреляли уток и зайцев, а на смертном одре начинали мечтать о единстве и согласии между всеми земными созданиями, чтобы только обмануть святого Петра и попасть в рай.
– А Анчилотто? Когда он вручил вам свое орудие смерти?
– Три года назад или, может быть, четыре.
– Три или четыре.
– Да кто ж все упомнит?
– И сейчас оружие исчезло.
– Я не понимаю, как это могло произойти.
– Когда в последний раз вы видели пистолет?
– Наверное, месяц или два назад, – патер дрожал, пораженный провалами в памяти.
– Подумайте хорошенько в течение нескольких дней, – сказал Стуки. – И попытайтесь все подробно вспомнить.
И прежде, чем уйти:
– Как именно это произошло? Анчилотто пришел к вам со словами: «Возьмите его, Отец, я хочу, чтобы мир стал лучше»?
Удивленный дон Амброзио покачал головой.
– Как бы не так! Этакий подлец! Он узнал, что Джузеппе Мионетто, отошедший в мир иной после долгой и не лишенной опасностей старости, вручил мне свою двустволку, и ему захотелось быть не хуже.
– Не хуже какого-то Джузеппе Мионетто? Граф Анчилотто?
– Именно так.
– А этот Джузеппе когда нас покинул?
– Четыре года назад
– Вот видите! Вы все и вспомнили.
Стуки уже знал, каким будет ответ на вопрос, кто имел доступ к этому импровизированному складу оружия.
– Никто, кроме меня и моей экономки, – ответил патер. – Ни у кого не было никаких причин сюда приходить.
Стуки отметил про себя, что память священника снова дает слабину.
Мэр города Чизонди-Вальмарино был элегантным мужчиной, даже несмотря на то, что был политиком. В движениях, а особенно в манере выражаться. Возможно, этому способствовала красота средневекового городка, которая делала его жителей чуточку утонченнее. Кончик белого носового платка, выглядывающий из кармана льняного пиджака, белоснежная рубашка и носки в тон.
Мэр энергично пожал руку Стуки, сделав вид, что не обратил внимания на то, что тот пришел на встречу в спортивном костюме. Даже наоборот, политик выказал легкую снисходительность к такой неформальной форме одежды: в период кризиса и расследования должны вестись, не расточая средств. В остальном мэр явно чувствовал себя на коне.
– Я уже сообщил все, что знал о инженере Спеджорине вашему начальнику, если я не
