Две дамы и король - Ольга Играева

— Кира Ильинична… — прошептал он.

— Ты что, ее знал? — удивился Занозин.

Почему-то раньше мысль о том, что алкаш мог быть знаком с Губиной, не приходила ему в голову.

В принципе это ничего не меняло, но тем не менее придавало всей истории особый колорит, что ли. Ограбить и убить знакомую психологически гораздо труднее, чем первую встречную бабу на улице. Упившемуся алкашу, которому не хватило на бутылку, скорее всего, без разницы. Но все же…

— Кира Ильинична… Хорошая женщина, пару раз денег мне одалживала, а потом, случалось, забывала.

Давала и никогда проповеди не читала, все понимала.

Она к знакомым часто ходила в нашем подъезде — они где-то на верхних этажах живут. Хорошая женщина. Кира Ильинична… Так это она убита. Так это я…

Щетинин замер в ступоре. Он выглядел совершенно раздавленным.

— Ты встречал ее вечером во вторник? — быстро спросил Занозин и, шокированный, увидел, как Колюня завороженно кивает головой — да, встречал.

«Плохо дело!» — подумал Занозин. Пока его версия о непричастности Щетинина к убийству не получала ни одного подтверждения. Зато подтверждения обратного множились на глазах.

— Где именно? Когда?

— На площадке перед лифтом вроде. Вечером, я тогда, кажется, в магазин шел за бутылкой. Мы еще поздоровались.

— Деньги у нее занял?

— Нет, кажется, тогда не занимал, — проговорил Коля заторможенно, подняв глаза на Занозина. — Уже достал.

— У кого достал?

— Не помню… — Коля мотнул головой после непродолжительного молчания, заполненного тщетными умственными усилиями.

Занозин просто умаялся с ним. Только продвинутся чуть-чуть, сразу опять — «не помню»… Он вздохнул.

— Слушай, — начал втолковывать он Коле. — Тебя сейчас отправят обратно, сиди и вспоминай. Слушай сюда! Уясни, о чем надо вспоминать.

Занозин заговорил медленно, с остановками, проверяя по реакции Коли, доходит до него или нет.

— У кого ты занял деньги на выпивку во вторник.

Раз. В котором часу и где именно ты встретил Киру Губину. Два. С кем ты пил. Три. Все, для начала достаточно. Свободен, то есть возвращайся в камеру.

Когда Колю увели, Занозин устало откинулся на спинку кресла. Он чувствовал себя выжатым лимоном. Пока он не начал работать в милиции, ему в голову не приходило, какой это адский и неприятный труд — задавать вопросы людям и выслушивать их ответы. А ведь бывает еще, что клиент врет как сивый мерин, отпирается вопреки всякой логике, каждый раз талдычит разное… Пожалуй, он даже не назвал бы тогда это трудом. А сейчас он сидел и чувствовал себя после бестолкового разговора сначала с полковником, а потом с этим распадающимся алкашом совершенно разбитым. Надо срочно как-то отвлечься и восстановиться.

Занозин взялся за телефонную трубку. «Регина…» — всплыло у него в голове. Он оторопел и убрал руку. Немного посидел молча, потом снова взял трубку и внимательно набрал номер. И пока набирал…

«Не перепутать имя», — напоминал он себе настойчиво.

— Светик, — промурлыкал Занозин, когда на том конце провода ему ответили. — Почему бы нам прямо сейчас не пообедать в нашем месте? Сможешь уйти на часок?

Через пять минут Занозин, схватив со спинки стула куртку, скрылся за дверью.

"Ее поразила тишина. Шумели верхушки сосен, шелестела высокая некошеная трава, кричали птицы, иногда раздавался шорох шин автомобилей, проезжавших по расположенному недалеко шоссе. Звуки раздавались, но их характер был настолько иным, чем в городе, что все равно это была глубокая тишина.

Безлюдно. «Ты просто давно не выезжала за город», — сказала себе Регина. Она стояла на веранде губинской дачи и пыталась осмыслить происходящее. Все поменялось так ошеломляюще быстро! Всего за каких-нибудь два-три решающих дня… Еще неделю назад она и помыслить не могла, что вот так запросто войдет в его дом, будет ходить по комнатам.

Об этом даже речи не было. И тем не менее…

День был рабочий, но утром Сергей зашел к ней в кабинет, посидел задумчиво в кресле «для авторов».

Потом наклонился к ней, обнял за шею, ткнулся лицом в ее волосы и прошептал на ухо: «Давай сбежим после обеда». Регине не очень понравился его странный вид — в последние дни он вел себя непривычно и порой непонятно, — но перечить она не стала. Хотя при других обстоятельствах не поехала бы. Не стоило дразнить общественность, она старалась, чтобы все оставалось как при жизни Киры, чтобы никто не посчитал, что они с Губиным в последние дни слишком быстро сближаются. Кстати, ее саму это стремительное сближение пугало. Вот и сейчас, как бы они ни конспирировались, покидая контору по одному, все сразу заметят их общее отсутствие и сделают правильный вывод, что они проводят время вместе.

Но пока Регина не могла «затормозить», ее сковывало его горе — она вела себя с Губиным очень осторожно и, пожалуй, даже бережно. Сначала смерть Киры, потом известие о гибели Булыгина… Как бы она к Булыгину ни относилась, но он был многолетним испытанным приятелем и партнером Сергея — это что-нибудь да значит.

Так она оказалась на губинской даче. Регина ничего не сказала Губину про слежку — кстати, с тех пор вроде бы все прекратилось. Она думала, что надо бы позвонить Занозину, еще раз поблагодарить его и сказать, что все кончилось. Но думала-думала, а потом забыла и сейчас корила себя за это. Сколько она ни ломала голову, кто за ней следил и зачем, так ни к какому выводу и не пришла, а прошло три дня. Больше господина Мигуры она не видела — и стала забывать. «Все-таки удивительная беспечность с твоей стороны! — обращалась она к самой себе. — Ты так и не поняла, что это было. А непонятное и есть самое страшное и опасное. А что, если он опять появится на углу у булочной? Все-таки надо выяснить все до конца. Ты просто откладываешь решение проблемы…» Но теперь образ коварного преследователя Мигуры поблек в ее глазах и не вызывал того ужаса и беспокойства, как три дня назад. Не волновал он ее сейчас, как будто перевернула страницу с помощью Занозина — и нет Мигуры, вроде сдунули. "Дурочка!

Какая ты дурочка…"

Регина стояла на веранде, слушала тишину и не могла не признать, что здесь хорошо и что идея сбежать из конторы и приехать сюда была благотворной.

Она не собиралась оставаться на ночь и вечером хотела попросить Губина отвезти ее домой — для полного счастья не хватало только семейных сцен с Игорем!

Честно говоря, в последнее время она все реже оглядывалась на мужа, все реже задавалась вопросом, что он скажет, подумает по тому или иному поводу, что предпримет в ответ на те или иные ее действия. Просто не думала о нем — наверное, это было бессердечно, но как это исправить, она не знала. Вот уехала на дачу к Губину и пока даже не придумала, что сказать Игорю… Врать не хотелось. Но как можно признаться мужу, что была на даче у хозяина, в которого к тому же, кажется, влюблена? Немыслимо! Хотя то ли американские феминистки, то ли психологи по семейным отношениям советуют как раз противоположное. Изменила — тут же расскажи мужу и обсуди с ним ситуацию, проанализируй, как это произошло и почему… Дескать, только так можно сохранить отношения. Но, на взгляд Регины, подобный совет подпадал под русскую поговорку «простота хуже воровства». «Представляю сцену, — усмехнулась она. — Я пытаюсь объяснить Игорю и проанализировать вместе с ним, почему я провела вечер с Губиным…» Бессмыслица!

— Что ты там увидела? — раздался за ее спиной голос Сергея. Он спустился по лестнице со второго этажа и неслышно подкрался со спины.

— Здесь так тихо, — она медленно обернулась к нему.

Он подошел ближе и обнял ее со спины за талию.

Они молча стояли так какое-то время. Регине нравилось, что Сергей вел себя как бы слегка отрешенно и сдержанно. Стоял, обняв ее, прижавшись щекой к ее макушке, и смотрел вдаль, как только что смотрела она — на верхушки сосен, и ничего больше не предпринимал.

— Пойдем прогуляемся в лес, — предложил он.

Регина опустила голову и критически осмотрела свой наряд — туфли на каблуках, узкая юбка до колен и ослепительно белая блузка для таких занятий не очень подходили.

— Я найду, во что тебе переодеться, — сказал Сергей, заметив ее взгляд.

Регина насторожилась — ей совсем не хотелось, чтобы он предлагал ей надеть Кирины вещи. Она стала ломать голову, как бы ей отказаться так, чтобы не обидеть его. Но она плохо о нем думала — Сергей взял ее за руку, повел наверх в одну из спален и остановился перед шкафом с собственной одеждой. Они вместе нашли ей какие-то неновые, но чистые Сергеевы джинсы — штанины пришлось высоко закатать, а ремень затянуть потуже, так что вокруг Регининой талии образовались равномерные складки.

Сергей помогал ей одеваться как ребенку — застегивал пуговицы, крутил, вертел, отходил назад, чтобы полюбоваться. Регина надела старую Сергееву рубашку — она доходила ей до колен, а рукава тоже пришлось закатать несколько раз. Она не побоялась надеть и старые его кроссовки. Хотя выглядела в них как коверный — все-таки его размер ноги с ее размером было не сравнить. Но ее это не смущало. Регина подумала, что в новом наряде, наверное, выглядит как какой-то недомерок, но, судя по взгляду Губина, устремленному на нее, он находил в ее дурацком виде новую прелесть.