Две дамы и король - Ольга Играева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Павлик понимающе и по-прежнему медлительно кивнул головой и неопределенно протянул:
— Ты понимаешь, старик, вполне мог. Но вообще ты ставишь вопрос чересчур неопределенно. Непонятно, на какой стадии алкоголизма находится твой клиент. С чего ты взял, что у него была именно белая горячка?
Павлик вынул сигареты из кармана и неторопливо закурил, опершись локтями на стол.
«А действительно, с чего?» — подумал Вадим озадаченно. И сказал вслух:
— Ну, он ничего не помнит…
— Амнезия вообще характерна для хроников, даже если они не успели пережить ни одного психоза.
Потом, — продолжил Павлик, — насчет беспомощности ты не совсем прав. Вообще, повторяю, не очень ясно, что у тебя за типаж и в каком он состоянии. За глаза трудно сказать что-то определенное. Одно дело — просто похмельный синдром, другое — запой.
— Да нет, — засомневался Занозин, вспоминая Колю. — Запоя у него вроде не было.
— Ну, неважно, — Павлик затянулся и, неспешно подняв голову, выпустил в потолок струю сигаретного дыма. — В общем, при белой горячке могут быть и двигательное возбуждение, и агрессивность, устрашающие галлюцинации… Если, скажем, он кинулся защищаться от «глюков», как говорит современная молодежь, да еще и с тесаком, например, то мог убить. Да ты лучше меня знаешь «русское национальное убийство» — пили вместе, поссорились, один зарезал другого, и на следующий день оба ничего не помнят… — с непроницаемым лицом пошутил Павлик. — И, кстати, при этом и белая горячка не обязательно имела место.
Занозин слушал Павлика внимательно, пытаясь понять, что в его речах может быть для него полезным.
— Но у меня особый случай, — сосредоточенно продолжил он разговор. — Удушение. И убитая — не собутыльница, а вроде бы случайно встреченная в лифте дальняя знакомая, к которой мой алкаш хорошо относился.
— Голыми руками? Подушкой? Шнуром? — бесстрастно поинтересовался Павлик. «Врачи, они такие», — подумал Занозин, который о подобных вещах говорил тоже вполне бесстрастно.
— Подушки в лифте мы не нашли, — с совершенно серьезной миной ответил он Павлику. — Похоже, голыми руками. Разве что в перчатках — с отпечатками пальцев туго.
— Это другой коленкор. Удушение… — задумался Павлик. — Удушение… Это более сомнительно. Чтобы задушить человека голыми руками, требуется большая физическая сила, сосредоточенность, целеустремленность — способность сконцентрироваться на длительное время… А у моих «друзей» и без белой горячки — замедленная реакция, тремор рук, нарушения моторики, оглушение. Хотя… исключить нельзя. И, кстати, насчет «хорошо относился» — это все лирика, не играет роли…
«Вот тебе и профессиональное заключение специалиста — может, да, а может, нет», — иронически усмехнулся про себя Занозин.
— Ну, хорошо, — снова обратился он к Павлику. — А как сделать так, чтобы он вспомнил, что тогда произошло?
— Можно попробовать гипноз, — предложил Павлик, но без энтузиазма. — А лучше для начала попробуй вернуть его в обстановку, предшествовавшую убийству. Может, сработает…
Занозин открыл было рот, чтобы задавать следующий вопрос, он с удовольствием беседовал с приятелем Светика, но та энергично толкнула его под руку.
— Не надоело еще о работе? Ну, вы спелись, хороши! — подпрыгнула Светик на диване. — Шнуром…
Подушкой… Бр-р-р! Один — о своих алкашах, другой — о своих убийцах, и оба упоены беседой. Все, не желаю больше слушать!
Она вскочила с дивана и встала перед носом у Занозина, подтанцовывая в такт музыке. Ее короткая расклешенная юбочка замелькала перед его глазами — туда-сюда, туда-сюда. От этой юбочки Занозин почувствовал, что сам сейчас впадет в гипноз. Светик потянула завороженного Занозина из-за стола и увлекла на середину комнаты, где топтались пары. Павлик лишь напутственно и одновременно сочувственно махнул вслед Занозину рукой.
«Гипноз… Хм», — думал Вадим, с удовольствием обнимая Светика и кружа ее по комнате.
Занозин предварительно позвонил Вале и попросил куда-нибудь увести детей. Ему надо было, чтобы Коля не отвлекался.
Пока они тряслись в «уазике», Коля сидел смирно и выглядел отрешенным.
— Выполнил мое поручение? — спросил его Занозин без особой надежды на успех. Коля взглянул на него испуганно и недоуменно.
— Ну, насчет того, чтобы вспомнить три вещи? — уточнил Вадим.
Щетинин лишь удрученно опустил голову.
«Откуда начать? — думал Занозин. — С лифта или с квартиры?» И решил начать с шестнадцатого этажа.
Кира Губина приезжала к Ивановым, которые живут на шестнадцатом. Щетинин утверждал, что встретил ее где-то на лестничной площадке, но денег не просил, так как к тому времени уже достал.
На площадке шестнадцатого этажа они, встали.
Коля оглядывался, Занозин наблюдал за ним.
— Знаешь это место? — спросил он у Щетинина.
— Что я, идиот? — обиделся тот. — Знаю, конечно.
Я в тот день, ну, накануне среды предыдущей, сюда поднимался. Вот здесь, в однокомнатной, Иннокентий живет.
— Что за Иннокентий?
— Ой, странный такой мужик. У него волосы длинные — он их не стрижет и бороду не бреет уже несколько лет. Он въехал сюда пару лет назад — с женой развелся. С тех пор и не стрижется. Эта… У него поэтому борода до пояса, а коса до лопаток, ха-ха.
— А где работает?
— Где работает, не пойму — но точно знаю, ночью.
Я утром, бывало, на работу, так встречаю его — он, наоборот, возвращается. Очень странный мужик, но неплохой, в долг дает. Наверное, намаялся сам с женой, вот и ко мне — с сочувствием… Хотя ты знаешь… — Коля оживился и поднял глаза на Занозина.
Заулыбался интригующей улыбкой. Понизив голос, доверительно сообщил после выразительной паузы:
— Сам не пьет. Представляешь, не пьет!
— Так, значит, ты сюда поднимался во вторник вечером…
— Вот именно. Я у Иннокентия денег хотел занять… Он как раз на работу уходил, прямо в дверях столкнулись…
— Не дал?
— Почему не дал? Дал. Пятьдесят рублей…
— Так. А где ты Киру Губину встретил?
Коля снова оглянулся и, видимо, напрягся. Дверь квартиры Ивановых была как раз за его спиной.
— По-моему, здесь и встретил…
— Она что, от лифта шла к квартире или наоборот — вышла из какой-нибудь квартиры?
Коля задумался, а потом посмотрел на Занозина и протянул снисходительно:
— Не-е-е… Она выглянула из той квартиры, — и указал на дверь Ивановых.
— Вы что, кричали, громко ругались?
— Да нет, — пожал плечами Щетинин. — Вроде не кричали, просто поговорили, Иннокентий мне полтинник дал, я его благодарил. Может, она выглянула, потому что ждала кого-то и не утерпела?
«Ждала она мужа. Что же, — думал Занозин, — пока все выглядит правдоподобно. Кира Губина ждала мужа, а тот сидел в своем кабинете и ждал, когда к нему придет Регина Никитина. Да… В общем, она его ждала и на шум на площадке открыла дверь — думала, это Губин».
— Что было дальше?
— Ничего. Мы поздоровались, и все… Кажется.
Занозин вздохнул: «Как работать с этим „кажется“?»
— Когда это было?
Коля не ответил.
— Ну? — нажал Вадим.
— Да не помню я, — огрызнулся Щетинин.
— Ладно, — сказал Занозин. — Скажи хотя бы, вы уехали вместе с Иннокентием? — Слушай, — терпеливо обратился к нему Щетинин как к непонятливому. — Это я уже не помню.
— Спросим Иннокентия? Если ты говоришь, он работает ночью, а утром возвращается, то сейчас он должен быть дома, — предположил Занозин.
— Не, попозже. Сейчас он отсыпается и не откроет. Я уже знаю, изучил его распорядок…
Занозин на всякий случай нажал кнопку дверного звонка — не один раз и сильно. Но дверь никто не открыл.
— Я же говорю, попозже, — пробубнил за его спиной Щетинин.
Теперь Занозин решил отправиться на квартиру к Коле. В целом он остался доволен результатами Колиных воспоминаний.
Жена Валя открыла им дверь и посмотрела на мужа без особой теплоты. Она перевела взгляд на Занозина, поздоровалась с ним и со стажером, которого тот привел с собой — писать протокол, — и посторонилась, пропуская их в квартиру. Пришедшие сразу направились на кухню, Валя за ними не последовала ей было неинтересно.
— Ну, здесь пили? — спросил Занозин.
Они стояли посередине небольшой кухни, перед обеденным столиком напротив окна. Коля кивнул — да, здесь.
— Тогда вспоминай. Что стояло на столе? — подтолкнул Занозин Колины неповоротливые мысли.
— Значит, так, — оживился Коля, обозревая пустой стол. — Бутылки стояли. Много. Еще… Еще… — Он завертел головой. — Тарелки с закусью, наверное… Пакеты от чипсов лежали, точно помню — утром я их убирал. Банка консервная с окурками. Вот здесь, — Коля ткнул пальцем в край стола, — я нашел бумажный пакетик с сережками — уже утром на следующий день.
— Что за бутылки? — уточнил Занозин.