Гаспар гаучо - Майн Рид

Не сказав ни слова, девушка повернулась и пошла плавно и быстро по тропинке.

Друзья смотрели ей вслед, пока она не исчезла в темноте. Они ни минуты не сомневались, что она исполнит обещание. Личные интересы побуждали ее действовать с ними заодно.

LIII. Обманутый тюремщик

Глубокая ночь. Месяц спрятался. Темно и безмолвно в городе. Все спят. Огни погасли в хижинах. Улицы пустынны.

Только в хижине-пещере Шеботы тускло горит свеча из воска диких пчел с фитилем из пальмового волокна. Хижина прислонилась одной стеной к склону холма. Ее почти не видно из-за густых деревьев. Свечка дымит, красноватое пламя освещает страшные предметы: кости и черепа обезьян, чучела змей, ящериц и других пресмыкающихся, зубы аллигатора и ягуара, рыло тапира и муравьеда, много разных птиц, насекомых, пресмыкающихся и рыб.

Все эти вещи расположены напротив входа, чтобы не только входящие в хижину, но и просто проходящие мимо могли их видеть. А чтобы еще больше внушить страха суеверным дикарям, посредине всей этой коллекции Шебота поставила человеческий череп.

Красноватый свет свечи, который освещал всю эту чертовщину, светил также на прелестное личико Франчески Гальбергер.

Шебота ушла, и девушка осталась одна. Она сидела на низкой бамбуковой кровати, опустив голову на руки. Золотистые волосы струились между пальцами и падали на шкуру большого пампасского волка, постланную вместо матраса.

Свеча догорала и иногда с треском вспыхивала. Франческа была все так же печальна, как тогда, когда ее везли в плен. Она стала еще бледнее, выражение ее лица было еще безнадежнее. Она почти не спала с тех пор, как выехала вместе с отцом в степь, и до того дня, как ее привезли в хижину Шеботы. Черные мысли и теперь мучают ее и не дают ей забыться сном. А когда она засыпает, ей снится отец, лежащий на земле в предсмертной агонии. Над ним, чудится ей, как сам сатана, стоит с окровавленным копьем Вальдес.

Но не только прошлое угнетает Франческу. Она боится за себя и за оставшихся дома мать и брата. Думает она и о дорогом Киприано, которого любит так же нежно, как он ее.

Тяжело на душе у Франчески, когда она думает о них. Она видела, как дружелюбно говорил Вальдес с индейцами и была уверена, что всем ее близким грозит опасность. Часто задавала она себе вопрос, куда поехал Руфино: назад ли в Парагвай или в их степной домик, чтобы завершить свое дьявольское злодеяние, начатое убийством? Во всяком случае он не оставит в покое семью Гальбергера; в этом девушка была уверена.

Вот и теперь черные мысли не давали спать Франческе. Беспокоило ее и отсутствие Шеботы. Колдунья никогда не уходила на ночь из дома. Отчего ее сегодня нет так долго? Тем не менее девушка не пыталась бежать. Она хорошо знала, что это не удастся ей. Хозяйки дома нет, но у двери, скорчившись, сидит человек. Это такой же, как она, белый невольник. Может быть, было время, когда он так же томился, как она. Неволя сделала его безумным и теперь он покорился своей судьбе. Он — верный раб Шеботы. Никакая собака не сторожит так, как он.

Франческа никогда не пыталась подкупить своего стража, не пыталась даже переступить порог хижины. Она даже не помышляла о бегстве.

Вот и теперь она думала не о побеге, а о том, кто появится сейчас в открытой двери хижины. Что, если это будет не Шебота и не ее невольник, а хозяин обоих, Агуара!

До сих пор молодой вождь не обижал Франческу. Он всегда был вежлив с ней и уверял в своей дружбе. Но что-то подсказывало девушке, что это личина, которую он в один прекрасный день сбросит. Несмотря на протесты Агуары, она была уверена, что он участвовал в убийстве ее отца.

Раздались чьи-то шаги. Франческа вскочила со своего места и стала с ужасом прислушиваться. Она знала походку Шеботы и слышала, что это не она. Кто же мог прийти в хижину в такое время? Жилище колдуньи считалось у това священным. Без ее зова никто не смел переступить порога ее хижины, кроме Агуары.

Исключительное отношение вождя к Шеботе пугало Франческу. Это, видимо, его шаги. Страх охватил девушку. Сердце забилось у нее в груди. Шаги все приближались… но нет, это не шаги мужчины… Походка слишком легкая… Это не Агуара.

Шаги замерли, но через открытую дверь послышался мягкий женский голос. Незнакомка разговаривала со стражем. Сначала они обменялись обычными приветствиями, потом страж спросил, что женщине нужно.

— Мне надо поговорить с бледнолицей девушкой.

— Нельзя. Шебота не позволяет никому приходить сюда.

— Мне Шебота позволила, даже велела. Она послала меня с поручением к пленнице. Сама она занята и не может прийти сейчас.

— Может быть, ты и правду говоришь, но как мне это узнать? — недоверчиво засмеялся тюремщик. — Не скажу, что ты лжешь, но что-то не верится мне. Не станет Шебота давать поручений такой красавице.

— Разве ты меня знаешь?

— Ты сестра Каолина, красавица Насена.

— Так почему же ты мне не веришь? Сестра Каолина не станет лгать. Почему ты думаешь, что я тебя обманываю?

— Иногда красавицы-то и обманывают! — вздохнул невольник, словно вспомнив что-то давно пережитое. — Я не верю тебе, хотя ты и красива, хотя ты и сестра Каолина.

— Посмотри на это и ты поверишь.

Насена показала ему страшное ожерелье колдуньи.

— Это дала мне Шебота, в доказательство того, что она позволила, даже приказала мне переговорить с пленницей.

При виде отвратительного ожерелья колдуньи недоверие стража исчезло. Он знал, как Шебота дорожила этим ожерельем, как ревниво оберегала его, давая лишь в крайних случаях. Невольник не спросил, зачем она дала его Насене, и только кивнув на дверь головой, сказал:

— Иди!

LIV. Спасительница

Франческа достаточно понимала язык това, чтобы догадаться по разговору Насены с тюремщиком, что девушка хочет переговорить с ней. Ее удивило, что Насена пришла так поздно ночью, и она не могла догадаться, по какому поводу. Она несколько раз видела Насену, но никогда с ней не разговаривала. Сестра Каолина явно избегала ее и никогда не приходила в дом Гальбергера. Когда они встречались, Франческе всегда казалось, что Насена недружелюбно смотрит на нее. Между тем девушке никогда и в голову не приходило обидеть чем-нибудь сестру Каолина, который был так дружен с ее братом. Вспомнив сердитые взгляды, какими награждала ее Насена, Франческа не ждала ничего хорошего от ее посещения.

Тем более удивилась она, когда не увидела на лице вошедшей никакого враждебного выражения. Напротив, Насена ласково и покровительственно улыбнулась пленнице. Действительно, ревности Насены как не бывало, когда она увидела свою соперницу такой беспомощной, такой жалкой. Мысль, что она избавится от нее навсегда, тоже радовала ее.