Гаспар гаучо - Майн Рид

— Что дальше — это зависит от обстоятельств. Как посчастливится. Только знайте, не такой человек Гаспар, чтобы засунуть руку в осиное гнездо без уверенности, что он добудет меду.

— А ты уверен в этом? — спросил Киприано, в глазах которого блеснула надежда.

— Конечно, уверен. Иначе мы бы просто отправились домой. Но я надеюсь, что мы вернемся не иначе, как с сеньоритой.

— Лучше я сам пойду в город и умру там, чем возвращаться без Франчески! — воскликнул Киприано.

— Успокойтесь, молодой господин! — остановил его Гаспар. — Если мой план удастся, вам незачем будет ни идти в город, ни умирать. Только бы мне разыскать тут одного знакомого индейца, которого я спас от смерти!.. Он был болен, а я дал ему лекарство, которое взял у Гальбергера. Больной выздоровел и поклялся, что будет мне вечно благодарен и, если мне что-нибудь понадобится, охотно поможет. Мы с ним потом очень подружились. Ему можно верить. Это не простой индеец, а из вождей, поэтому он пользуется определенным влиянием среди краснокожих.

— У меня тоже есть знакомый това, который наверняка помог бы нам, если бы удалось с ним переговорить. Это брат Насены, Каолин, — вспомнил Людвиг.

Киприано с удивлением взглянул на Людвига. Он тоже был знаком с молодой индианкой и ее братом, но его удивило, что Людвиг произнес имя Насены, как будто думал о ней. Действительно, молодой натуралист мечтал о девушке, хотя никогда никому не выдавал своей тайны.

— Помнишь, как дружны мы были с Каолином? — продолжал он, не замечая любопытного взгляда брата. — Мы вместе с ним ходили ловить рыбу. Я думаю, он принял бы сейчас мою сторону против Агуары.

— Тем лучше, — сказал Гаспар. — Если я не найду своего приятеля, мы обратимся к вашему. Останемся здесь до завтрашнего вечера. Тем временем я переоденусь. В сумерках я пойду шататься вокруг хижин, как другие краснокожие, и разыщу своего приятеля. Так как он знатный человек, найти его будет нетрудно. Я попрошу его помочь мне вырвать Франческу из когтей Агуары.

План Гаспара показался друзьям вполне приемлемым и осуществимым.

Вдруг они услышали звук приближающихся шагов. Тень утеса падала на тропинку и мешала видеть идущего. Постепенно в полумраке обрисовалась закутанная во что-то белое и воздушное фигура. Это была женщина, вернее, девушка. Когда она вышла из полосы тени и лунный свет осветил ее прекрасное лицо, Гаспар и Киприано тотчас же узнали ее, но ничего не сказали. Людвиг же не мог удержаться.

— Насена! — воскликнул он.

LI. Колдовство

Боясь, что Людвиг заговорил слишком громко, Гаспар схватил его за плечо. Все трое застыли без движения, как сфинксы.

Молодая индианка шла, как бы ожидая встретить кого-то. Так молодая лань робко выходит из чащи, услышав голос оленя.

Когда она отошла подальше, Гаспар прошептал:

— Она, должно быть, пришла на свидание.

Слова эти произвели на Людвига неприятное впечатление.

— Пусть идет. Мы остановим ее на обратном пути. Но где же он? Как не стыдно заставлять себя ждать? Со мной этого не случалось… Шш! Она уже пришла.

Девушка остановилась между гробницами, пытливо вглядывалась в тьму и прислушивалась. Никого не видя и не слыша ничьих шагов, она позвала сначала тихо, потом громче:

— Шебота!

— Это не имя ее друга! — пробормотал Гаспар в то время как Людвиг облегченно вздохнул. Оба они слышали раньше имя колдуньи.

— Она зовет старую ведьму! — продолжал Гаспар. — Зачем она ей понадобилась в таком месте и в такой час? Должно быть, Насена поссорилась с возлюбленным.

Послышались шорох, вздохи и кашель. Звуки эти доносились откуда-то снизу. По дорожке поднималось какое-то существо. Казалось, оно ползло на четвереньках. Девушка увидела его и признала в нем Шеботу. Молча ждала она ее на площадке.

Продолжая охать и стонать, иногда останавливаясь, чтобы перевести дух, старая ворожея проковыляла мимо наших друзей и приблизилась к девушке. Месяц осветил их. Это был явный контраст: Шебота — сухая и костлявая и Насена — обворожительная своей молодостью и красотой, стройная, как пальма, с правильными чертами лица, чудными глазами. Мы уже знаем, что привело ее сюда.

После небольшой паузы ведьма перевела дух и спросила:

— Зачем Насене понадобилась Шебота?

— Разве ты не знаешь сама?

— Знаю, что сестра Каолина любит нашего молодого вождя. Это ни для кого не тайна.

— О! Не говори этого! Я думала, что этого никто не знает.

— Что за беда? — возразила колдунья. — Насена прекрасна, ей нет равных по красоте в нашем племени, у нее нет соперниц. Не сравнится с ней даже девушка с голубыми глазами и золотистыми волосами, которая живет под кровлей Шеботы. Напрасно Насена ревнует к бледнолицей девушке.

— Ты уверена в этом, Шебота, милая?! — воскликнула девушка и в голосе ее зазвучала надежда. — Если это так, я отдам тебе все свои амулеты, ожерелья, плащи. Не бойся, я не обижу тебя.

— Насена очень щедра, — сказала вещунья и глаза ее алчно заблестели при мысли о таких подарках. — Шебота уверена и докажет тебе это. Смотри!

С этими словами Шебота вынула из-за пазухи коровий рог, закупоренный пробкой.

— Вот тебе снадобье, — продолжала она. — Одной капли его достаточно, чтобы приворожить к тебе сердце Агуары.

— Какая ты добрая, Шебота! Как мне тебя отблагодарить, чем наградить?

— Благодарить не стоит, — ухмыльнулась колдунья. — Лучше награди меня так, как обещала. Обещания, сама знаешь, не всегда исполняются; поэтому скажи, что можешь ты дать мне сейчас?

Девушка дотронулась до массивной золотой цепи, висевшей у нее на шее, потом взглянула на украшенные жемчугом и драгоценными камнями браслеты, красовавшиеся некогда на руках бледнолицых женщин в Сантьяго или Салье, и, сняв их, отдала Шеботе.

Жадная старуха не удовлетворилась этим, она так и впилась глазами в цепь, потребовав и ее. Девушка рассталась и с этим украшением. Колдунья взглянула на ее расшитый пояс и повязку, надетую на волосы. Эти красивые предметы не представляли, однако, особенной ценности и Шебота оставила их красавице.

На этот раз ей было довольно и этого; она долго с наслаждением смотрела на драгоценные вещи, потом спрятала их за пазуху.

— Шебота знает еще и другие чары, — сказала она. — У нее есть сонные капли, от которых никто не просыпается. Если лекарство, которое я тебе дала, не поможет, и Агуара…

— Ты же сказала, что это верное средство? — перебила ее девушка, и личико ее затуманилось. — Разве есть какое-нибудь сомнение, Шебота?

— Любовь самая сильная страсть. Ее труднее всего побороть и потому всегда есть сомнение в силе волшебных напитков.