Гаспар гаучо - Майн Рид

Тем не менее они не предались отчаянию. Надо было обсудить дальнейший план действия. Но ничего не приходило в голову. Гаспар первый нарушил молчание. Он обратил внимание друзей на то, что они не в безопасности. Одна из лошадей испугалась пролетевшей над ней совы, застучала копытами и топот ее гулко раздался по всему кладбищу. Что, если ей вздумается заржать в ответ на доносящееся из города ржание? Последствия могут быть самые плачевные. Индейцы, конечно, удивятся, услышав ржание лошади на холме, на кладбище.

— Надо завязать лошадям головы, и отвести их на противоположную сторону холма, — сказал Гаспар. — В случае погони мы будем ближе к тропинке, по которой пришли сюда. Прикройте, господа, головы животных плащами и отведите их в кусты.

Это приказание сразу же было выполнено.

— Вот так, — продолжал Гаспар. — Никто не тронет их в этих кустарниках. Пусть стоят до утра. Но если нам придется спасаться, помните, это будет скачка не на жизнь, а на смерть. Нет более Нарагуаны, который мог бы защитить нас от волка, похитившего нашего дорогого ягненочка… Но мы вырвем ее из его когтей. Жив Нарагуана или умер, мы спасем ее и без него. Я знаю способ! — прибавил Гаспар, увидев, какое впечатление произвело на слушателей его упоминание о волке и ягненке.

Гаспар покривил душой, сказав, что знает способ, как спасти Франческу. Он просто хотел утешить Киприано и Людвига. Когда же его стали расспрашивать, он промолчал. Как Людвиг, он тоже верил в дружбу Нарагуаны к Гальбергеру и не мог представить себе старого вождя изменником, поэтому и уповал на его помощь. Теперь он узнал, что старый вождь умер, что он не участвовал в убийстве Гальбергера и похищении его дочери. Вероятно, все эти события случились уже тогда, когда Нарагуана, закутанный в расшитую мантию, спал вечным сном в своей воздушной могиле. Кто бы ни был убийца и похититель, ответственность за это двойное преступление лежит на сыне и преемнике Нарагуаны.

Просить Агуару о возвращении пленницы было бы смешно и бесполезно. Разве можно заставить тигра выпустить из когтей пойманную добычу? Каким же путем освободить Франческу? На настойчивые вопросы Киприано гаучо ответил уклончиво:

— Надо запастись терпением, сеньор Киприано. Прежде всего нам нельзя оставаться здесь. Пойдемте на ту сторону кладбища. Оттуда нам будет видно все, что происходит в городе и, в случае тревоги, легче будет бежать. Только, чур, не шуметь. Не надо тревожить сон старого Нарагуаны!

И они пошли на противоположную сторону кладбища.

XLIX. Маскарад

На западном склоне холма змеилась ведущая в город дорога. Она была гораздо шире восточной тропинки. Веками двигались по ней похоронные процессии. Как стражи, стояли у вершины холма по обе стороны дороги два утеса.

Друзья взяли оставленные под смоковницей ружья и пончо, прошли по дороге и притаились у одного из утесов, от которого падала длинная тень.

— «Сидеть стоит не дороже, чем стоять», — вспомнил Гаспар старую испанскую поговорку и присел на уступ утеса.

Его примеру последовали Людвиг и Киприано. Спускаться ниже было бы небезопасно: путников могли заметить. Здесь же они сидели под прикрытием мелкого кустарника и в тени утеса. Залитые лунным светом улицы города были видны, как на ладони.

Киприано снова пристал к Гаспару, чтобы он рассказал ему о своем плане, но у самого гаучо было лишь смутное представление о том, что можно предпринять.

— По-моему, нам прежде всего надо действовать быстро, — сказал он и задумался.

— Один из нас должен переодеться индейцем, — прибавил он наконец, — и под видом краснокожего проникнуть в город.

— Понимаю, — отозвался Киприано. — Но это очень опасно. Если его поймают…

— Опасно, конечно. Если индейцы его поймают, они ему размозжат череп или сожгут заживо. Но рискнуть все равно придется. Я довольно хорошо знаю обычаи индейцев и потому пойду сам. Я был в плену у гуайкуру, и мне удалось бежать от них, переодевшись краснокожим.

— Как же ты это сделал? — спросил Людвиг.

— Я убил своего сонного стража его же оружием и переоделся в его платье. В карманах дикаря я нашел какую-то краску, которой намазался, вот так и сошел за краснокожего. Целую неделю шел я до Парагвая, толкался между палаток гуайкуру, среди дикарей, и никто не заподозрил неладного. Таким же образом рассчитываю я проникнуть в город това и спасти Франческу.

— Все, что у меня есть, будет твоим, Гаспар, только спаси ее! — взмолился Киприано.

— Мы оба отдадим тебе все, что имеем! Я уверен, мать согласится отдать тебе весь дом за спасение сестры.

— Что вы, что вы, молодые господа! — укорил их гаучо. — Гаспару Мендесу ничего не надо за исполнение его долга по отношению к людям, близким его господину. Он готов лечь костьми за них. Мы все плывем в одном челне, который может спасти нас или пойти ко дну. Но мы не утонем. Мы выплывем из этого гибельного моря. Не надо отчаиваться. Нарагуана умер, но есть на небе Господь, который не покинет нас в беде. Помолимся ему!

Они преклонили колени, а Людвиг, по просьбе Гаспара, прочитал молитву Господню.

L. Прогулка в полночь

Когда они встали, Гаспар снова заговорил о своем намерении переодеться индейцем и пробраться в город. Опасность не пугала его.

Вот только где достать одежду? Но Киприано вспомнил, как просто ловкий Гаспар сделал из него журавля, и не сомневался, что он и теперь легко выйдет из положения.

— Если бы мне только подвернулся здесь какой-нибудь това! Я живо поменялся бы с ним костюмом, как тогда в плену у гуайкуру, — сказал Гаспар. — Впрочем, одежда у това несложная; сшить ее не хитрое дело. Шаровары можно будет сделать из моей рубашки, а сверху я накину пончо. Вот и все!

— А цвет лица тебя не выдаст? — спросил Людвиг.

— Выдал бы, но я сделяю его темнее, — засмеялся Гаспар. — Впрочем, я и так порядочно загорел. Ноги и руки я намажу коричневой краской; она есть у меня в седле. Мое пончо сослужит мне службу, ведь краснокожие нередко носят такие плащи, содранные ими, без сомнения, с плеч какого-нибудь гаучо, неосторожно удалившегося от европейского поселения.

— Все-таки, Гаспар, тебя могут узнать, если ты пойдешь днем, — сказал Людвиг.

— Потому-то я и пойду в город в сумерки, — ответил гаучо. — Я рассчитываю проникнуть туда завтра вечером, после солнечного заката. Индейцы будут загонять скот и не заметят пришельца.

— Положим, что ты проберешься никем не замеченный, — допытывался Людвиг. — Что же дальше?

— Что дальше — это зависит от обстоятельств. Как посчастливится. Только знайте, не такой человек Гаспар, чтобы засунуть руку в осиное гнездо без уверенности, что он добудет меду.