Муж-незнакомец, или Сладкие сны о любви - Екатерина Гринева

– Влезли?

– Еще не знаю.

– Если бы увидела – вызвала бы ментов. Какие проблемы! Давай вместе посмотрим. Вдруг у тебя кто-то есть.

– Спасибо.

– Ты не спасибо говори, а дверь открывай.

Ключ повернулся с трудом. Я открыла дверь и замерла. Все в квартире было перевернуто вверх дном.

– Ничего себе! – охнула Наталья Степановна. – Чего стоишь? Милицию вызывай.

Приехавшая милиция выслушала мой рассказ, записала показания Натальи Степановны о том, что она ничего подозрительного не видела. Соседа справа не было дома: он уехал на два года в заграничную командировку, в Китай.

– Вы составили опись пропавшего имущества? Посмотрите внимательно, что исчезло из вашей квартиры? – спрашивал меня следователь милиции Петр Васильевич, мужчина лет сорока с брюшком и с большими залысинами по бокам.

– Я еще не успела все просмотреть как следует.

– Смотрите, – крякнул он, обходя комнаты вместе со мной.

Я выдвинула ящики секретера.

– Пропали драгоценности и деньги.

– Сколько? Какая сумма?

– Четыре тысячи долларов. И полторы евро. Комплект сережек с жемчугом и золотой перстень с бриллиантом.

Это были единственные подарки Дымчатого. Я не любила все эти цацки-побрякушки, в чем откровенно призналась мужу вскоре после того, как мы поженились.

– Повезло мне несказанно, – покрутил он тогда головой. – Все жены у мужиков бриллианты клянчат, а я буду приятным исключением.

И вот теперь этот комплект, который я изредка надевала, исчез. Я стиснула зубы. Кто бы ни был этот человек, он за все ответит.

Я написала заявление об ограблении и расписалась. Милиция ушла, и я набрала номер Володи.

Он сорвал трубку сразу.

– Как ты, Инка! Я ждал твоего звонка. Могла бы перезвонить мне из аэропорта, когда приземлилась. Я волнуюсь. А ты…

– Нас обокрали, – перебила я его.

– Что взяли?

– Деньги, мои драгоценности. Похоже, искали документы.

– Я об этом сразу и подумал.

– Они считают, что документы у тебя. А главное – Дашка пропала.

– Ты пробовала ее искать?

– Еще нет.

– Походи, покричи вокруг дома. Может быть, она там? – спросил с надеждой муж. Дымчатый замолчал.

– Алло! Володя! Ты меня слышишь?

– Я думаю.

– Мне тебе перезвонить?

– Я позвоню сам.

– Не надо…

Связь оборвалась.

Мое возвращение началось хуже не придумаешь. Я поднесла палец ко рту, и вдруг раздался телефонный звонок. Я побежала на кухню, где стоял базовый телефон, где видела радиотрубку – я никак не могла вспомнить.

Я сорвала трубку.

– Алло! Говорите громче. Я вас плохо слышу.

Ответом мне была тишина, и я разозлилась.

– Пошел в задницу, идиот! – и повесила трубку.

Я надела плащ и пошла искать Дашку. Сначала я обошла пару раз вокруг дома, тщательно осматривая кусты и окликая ее по имени. Потом я несколько расширила маршрут поиска и переключилась на близлежащие дома. Я помнила, как мы купили Дашку на выставке кошек. Это было зимой, в жуткий мороз. Внутри Дома культуры было светло, ярко, играла музыка. Мы ходили и рассматривали кошек просто так, но когда набрели на Дашку, то, не сговариваясь, переглянулись. Это был обворожительный комочек с темными лапами и бежево-палевой шерсткой. И уже тогда в ней была видна порода, ее королевскость, ее надменный вид: «Мне до вас нет никакого дела. Я здесь главная. И точка». Мы прилипли к Дашке и неотрывно смотрели на нее. А потом муж первым подал голос, неуверенно и робко:

– А если мы ее купим?

Я посмотрела на него.

– Ты этого хочешь?

– А ты?

Тогда меня разозлила эта его манера в трудные моменты отвечать вопросом на вопрос.

– Ты хочешь переложить ответственность на меня? Если кошка не приживется или убежит, то ты скажешь, что в этом виновата я? Потому что я захотела ее, значит, мне и отвечать?

– Я этого не говорил, – хмыкнул Володя и тут же посерьезнел. – Я хочу, чтобы этот котенок жил у нас. Такой маленький, беззащитный комочек, как младенец. – И тут он осекся.

Я наклонила голову.

– Давай купим.

Мы несли в сумке царственное существо по имени Диана и заговорщицки улыбались. И вот теперь Диана, Леди Ди, наша Дашка бродила неизвестно где или ее уже вообще не было в живых. Я ходила между домами, размазывая по щекам слезы, и громко звала ее, пока кто-то сверху не цыкнул на меня. Я тогда замолчала и стала звать Дашку громким шепотом. Но она не откликалась. Через час я вернулась домой, сняла плащ и повесила его на вешалку.

Я бродила по квартире, как потерянная. Прибираться в ней было бесполезно: лучше сделать это утром, а не сейчас, когда на дворе почти ночь и я смертельно устала. Я забралась с ногами в кресло и уставилась прямо перед собой в пустоту.

Я поднесла руки к вискам. В голове стреляло. Где-то на кухне были таблетки от головной боли. Я нашла их в колонке. Коробочка с лекарствами стояла у меня за двумя пачками печенья, я приняла сразу три штуки, запив таблетки холодной водой из-под крана.

Но боль в висках не проходила: изматывающая ноющая боль.

У меня даже не было слез, только тупая усталость и желание разобраться в этой истории. Завтра с утра я пойду сделаю новый замок, а потом отправлюсь к Лешке Колокольцеву и поговорю с ним. Муж советовал начать с него. Понятное дело, к Марку так просто не подъедешь. Дымчатый вообще запретил мне приближаться к нему. А также к Марине. «Ты же понимаешь, что начнутся обычные дамские разборки, – сказал он севшим голосом. – Оно тебе надо, Инка? Не ищи приключений себе на голову». – «Хорошо», – согласилась я, закусив губу. Но про себя решила, что все равно сделаю все по-своему.

Я уснула в кресле, не раздеваясь, свернувшись калачиком, в правой руке я сжимала радиотрубку. Мне почему-то было с ней спокойней.

Утром я проснулась от яркого света, бившего прямо в глаза. Я забыла задернуть шторы и теперь щурилась от света, не сразу сообразив, что я делаю в кресле и почему в квартире такой бардак. Потом я все вспомнила и помрачнела. К нам залезли профессионалы, Дашка исчезла, а муж сидит в Дубае, как в осажденной крепости, откуда не может и носа высунуть.

Я положила трубку на тумбочку и спустила ноги на пол.

Завтракать не хотелось, но я заставила себя выпить кофе и съесть полузасохшее печенье, которое нашла в колонке.

Следующие полдня были посвящены уборке квартиры, вызову слесаря и замене замка. Я дала Василь Петровичу деньги и попросила купить «что-нибудь понадежней». Он поскреб подбородок и сказал, что все будет о’кей, и я ни о чем не должна беспокоиться.

Я вышла из дома и еще раз поискала Дашку. Безрезультатно.

Когда замок был вставлен, я расплатилась со слесарем и, придвинув к себе телефон, набрала номер Лешки Колокольцева.

Трубку сняли не сразу. Я уже думала дать отбой, как услышала тихий голос Лешки.

– Да. Алексей Колокольцев слушает.

– Леш. Это Инна Дымова. Мне нужно с тобой поговорить. Как у вас дела?

Чемпион по задаванию неудобных вопросов, то есть я, была в своем амплуа.

Мне показалось, что Лешка поперхнулся.

– Ну как… Владимира Николаевича по-прежнему нет. Он не объявлялся? – с надеждой спросил он меня.

– Нет.

– Марк Игоревич отмалчивается. К нему сейчас лучше не соваться. Мы практически не работаем, – заключил шепотом Лешка. – Никто не знает, что будет дальше. И о чем вы хотели со мной поговорить? – спохватился он.

– Не по телефону, – предупредила я. – И само собой, никому об этом не говори. Все должно остаться между нами.

– Понял. Вам сегодня?

– Да. Это срочно.

– Я сейчас на работе…

– Я могу подъехать к тебе домой. Где ты живешь? – я атаковала его, не давая времени на передышку.

– Не знаю, удобно ли…

– Удобно, Леша, удобно.

Он продиктовал мне адрес, и я поняла, что мне надо ехать на другой конец Москвы. На Профсоюзную улицу.

Джип долго не хотел заводиться. Он словно устроил забастовку и испытывал мои нервы на прочность. Я вышла из машины, с силой хлопнув дверцей, и прислонилась в капоту. Потом, пошарив в бардачке, достала оттуда сигареты и закурила. Похоже, я основательно подсела на никотин и когда с него слезу – неизвестно.

Через пятнадцать минут машина завелась. Я ехала медленно. Приметы весны становились все видней, все отчетливей. Грязный снег и большие темные лужи, в которых весело чирикали воробьи. Солнце уже припекало, и народ шел в коротких куртках и легких ботинках и туфлях.

Я нашла в бардачке темные очки и нацепила их. Я не знала, что мне нужно от Лешки Колокольцева, но то, что я начинаю с него, казалось мне верным шагом. Правда, в непонятном направлении и с негарантированным результатом.

Колокольцев жил в стандартной двенадцатиэтажной коробке на одиннадцатом этаже. Я припарковала машину около детского городка и, выйдя, поставила ее на сигнализацию.

Дома была Лешкина мать, еще не старая женщина лет пятидесяти с небольшим, с настороженным выражением лица и большими голубыми глазами. Такие же наивно-распахнутые глаза были у Лешки.