Муж-незнакомец, или Сладкие сны о любви - Екатерина Гринева

Я расхохоталась.

– Прости, Дымчатый.

Мы зашли в кафе и сели за столик. Подошедший официант протянул нам меню. Просмотрев его, мы заказали по салату, горячему шашлыку из ягненка и кофе.

– И что теперь? – спросила я, вытирая руки о салфетку.

– Звонить в местные агентства и искать временную хату. Это я уже сделаю сам. А ты возвращайся в Дубай и вылетай в Москву. Без промедления.

– Пока я собственными глазами не увижу, что с тобой все в порядке, никуда не уеду, – твердо сказала я.

– Вот репей, – вздохнул муж. – Давай требуй счет, и мы выходим.

В машине мы сидели и названивали по телефонам. С одним из агентов, говорившим по-русски почти без акцента, мы договорились встретиться и посмотреть квартиру, которую он предлагал.

Пока мы ехали – молчали. Я не могла себе представить, что сейчас, через час или того меньше, я расстанусь с Дымчатым. Он останется в Эмиратах, а я улечу в Москву. И когда мы с ним снова увидимся – неизвестно.

Неожиданно его рука легла на мою руку.

– Все будет хорошо, Инка!

– Надеюсь. – Я закрыла глаза. Слезы невольно потекли по моим щекам.

– Ну… такая умная, сильная женщина, укокошившая пару бандитов, как уток на охоте, а теперь – плачешь.

– Я боюсь, – всхлипнула я. – Боюсь за тебя.

– Со мной все будет в порядке и ничего не случится. Мы будем на связи. Не плачь, Инка, – скороговоркой произнес муж. – Я не могу видеть твои слезы. Я тебя очень, очень люблю.

Я не верила своим ушам.

– Дымчатый! Повтори это еще раз.

– Да хоть сто. Я люблю тебя! – заорал он.

Я фыркнула.

– Потише. А то тебя оштрафуют.

– Пле-вать! – раздельно произнес он.

Квартира нам показалась удобным местом, где можно было пересидеть-переждать какое-то время. Она была на окраине города в многоквартирном доме. Муж заплатил деньги вперед, маленький суетливый араб исчез, и мы остались с Дымчатым одни.

– Ну… – и я попыталась улыбнуться.

Он притянул меня к себе.

– Мурлыка, курлыка. Инка-корзинка. Инка-малинка.

Я уткнулась лицом ему в грудь.

– Я… не могу, – прохрипела я.

– Я тоже. – Он поцеловал мне волосы и зарылся в них лицом. – Иннусик!

Я плакала.

– Ну-ну! – Муж провел пальцем по моей щеке. – Такая большая девочка, а плачешь. Не надо. – Его пальцы нежно гладили мое лицо, робко, почти невесомо касаясь щек, губ, подбородка.

Он отстранился и взял меня за плечи.

– Пора! Не успеешь и глазом моргнуть, как я буду уже в Москве. А ты разревелась, – шутливо сказал он.

Своим легким, веселым тоном он как бы разряжал обстановку и сигнализировал мне: «Все в порядке, cо мной ничего не случится».

У меня такой уверенности не было.

Мне ужасно хотелось остаться здесь, с ним, рядом. Но я понимала, что это невозможно, и в Москве меня ждут дела.

Я вытерла слезы.

– Вот и хорошо, – сказал он беспечным тоном. – Присядем на твою дорожку.

– Дымчатый, а кого ты пытаешься обмануть?

Его взгляд, тяжелый и одновременно насмешливый, буквально резанул меня.

– Наверное, судьбу. На меньшее я не согласен. Я ужасно рад, что ты прилетела ко мне.

– Да… но я хотела тебя разорвать на части.

– Тебе еще представится такая возможность. Я тебе обещаю.

Мы сели на кровать и минуту молчали.

– Я тебя не буду провожать.

– Не надо.

Я вышла из дома, чувствуя, что он сверху смотрит на меня, стоя у окна. Мне хотелось обернуться и помахать рукой, но я знала, что этого делать нельзя. Я могу привлечь к себе ненужное внимание.

Я быстро поймала такси и доехала до Дубаи. Все остальное я делала, как в тумане или во сне. Я достала билет в Москву на завтра, позвонила Ладе и узнала, что у нее все нормально. У нее был веселый голос, и она сказала, что Башар ей нравится все больше и больше. Он милый и внимательный, стрекотала она. Предлагает ей пока остаться здесь; все расходы берет на себя. Она какое-то время живет у него на вилле. А что будет дальше – не знает. Может быть, уедет на заработки в Америку или в Германию. У нее товарка по рынку недавно уехала в Америку, устроилась нянечкой в больницу. В общем, она будет думать, что и как, но чуть попозже. Лада спросила, как дела у меня. Я ответила, что с мужем встретилась, все нормально, и я вылетаю в Москву, а он остается по своим делам еще на какое-то время здесь.

– Значит, выяснили отношения, – хихикнула Лада. – Физию расквасили? Или как, Инна Викторовна?

– Инна, – поправила я ее. – По-моему, мы уже на «ты». Обошлось на этот раз без мордобоя, но на вид я ему поставила.

– Здорово, – завопила Лада. – Так им, мужикам, и надо. Помирились окончательно? Окончательно.

Мы расстались с Ладой, договорившись иногда перезваниваться и рассказывать друг другу новости.

После этого разговора у меня остался странный осадок грусти. До чего же довела жизнь милую, неглупую Ладу, что она с радостью пошла в содержанки к богатому арабу, измучившись от безнадеги на Родине. С одной стороны, Ладу можно легко осудить: шла бы и работала. С другой стороны, а разве это она и не делала, горбатясь на работодателей кавказского розлива, у которых в рыночном бизнесе все схвачено и поделено? А если ты без образования, то куда еще можно податься, как не в торговлю? Не в банковскую же сферу! А чтобы получить образование, у таких, как Лада, бедных девушек из провинции, просто нет денег. И у родителей тоже нет. Получается замкнутый круг. Осудить легко, а на деле… жизнь иногда такие ловушки ставит, что очень трудно из них выбраться. А иногда и просто невозможно.

Я простилась с Джиной, собрала чемодан и остаток дня спала, как убитая. В город выходить я боялась. Несколько раз я звонила Дымчатому и спрашивала, как он там, и неизменно получала ответ, что у него отличная норка, он чувствует себя вполне в ней комфортно, вот только не хватает меня, и он уже ужасно по мне скучает, а так все о’кей.

Пока я находилась в Эмиратах, у меня было чувство, что Дымчатый рядом. Но когда самолет поднялся в воздух и я пристегнула ремень, вот только тогда по-настоящему я поняла, что он остался заложником в другой стране, а я лечу в Москву.

Весь полет я смотрела в окно и думала, что задача мне предстоит нелегкая, и я даже не знаю, с чего начать и как вычислить человека, по вине которого муж сейчас торчит в Шардже, вместо того чтобы сидеть рядом со мной.

Я поклялась самой себе, что обязательно найду его и он у меня заплатит сполна за все.

В Москве накрапывал по-весеннему шустрый и звонкий дождик. Он, словно подросток, радовался тому, что наконец-то вырвался на свободу, и стремился наверстать время, когда находился взаперти. Дождь то с силой припускал, выдавая оглушительную барабанную дробь по асфальту, то медленно, вразвалочку шел по лужам, на которых сразу вспучивались пузыри.

Мы с Дымчатым столько всего обсудили за последний день, что эту информацию мне нужно было разложить по полочкам, утрясти и сделать собственные выводы, отличные от его умозаключений. Но эту информацию я пока держала от мужа в тайне. Мне не улыбалась перспектива слушать его шипение: «Инка, ты сошла с ума. Только в твоей голове и могла родиться эта бредовая мысль». Я не была так привязана к этим людям, как Володя, и поэтому могла судить о них абсолютно беспристрастно. Во всяком случае, мне так казалось.

Несмотря на зонтик, я порядком вымокла и вошла в подъезд, отряхиваясь, как кошка. Лифт медленно ехал вверх, а я думала, что мне предстоит сделать в первую очередь.

Около двери я долго не могла вставить ключ в замок, пока не наклонилась и не увидела две длинных продольных царапины на замке. Кто-то пытался в мое отсутствие влезть в нашу квартиру. По моей спине прошла невольная дрожь.

– Наталья Степановна! – колотила я в дверь соседки. – Наталья Степановна!

Соседка, бывшая школьная учительница французского языка и страстная меломанка, любила мокнуть в ванной и одновременно слушать классическую музыку. Она притащила в ванную старенький магнитофон, и частенько он гремел во всю мощь, сотрясая воздух известными мелодиями. Несколько раз мы с Дымчатым просыпались среди ночи от арий Керубино из «Женитьбы Фигаро» или страстной арии Кармен, ну, той самой, где «у любви, как у пташки крылья».

– Я пойду поговорю с ней, – кипятился муж. – Что она себе позволяет, ненормальная!

– Слушай, Дымчатый! – смеялась я. – Ты когда в последний раз был в опере? Расширь свой музыкальный кругозор. Это, между прочим, знаменитая ария Кармен.

– Знаю. Но мне завтра на работу вставать. А эта… Ты такая же чокнутая, как и она, – бурчал Володя, натягивая на голову одеяло.

Мои предчувствия оправдались. Наталья Степановна открыла мне дверь в банном халате и с маской на лице. Ей было хорошо за шестьдесят, но выглядела она лет на десять моложе.

– Что случилось, Инночка? – спросила она недовольным тоном. – Вы так стучите, что дверь мне сломаете.

– Простите, Наталья Степановна! – сказала я, прислонившись к притолоке и стараясь отдышаться. – Вы никого не видели около моей квартиры?