Муж-незнакомец, или Сладкие сны о любви - Екатерина Гринева

– Подожди. Не торопись. Это дело имело много разных аспектов, была проведена большая подготовительная работа. Владимир Николаевич мне сам об этом говорил.

– Да… но… Я говорю то, что удалось реально раскопать. Вадим Петрович попросил Киру узнать о чистоте последней сделки о продаже акций Усть-Качанского комбината. Достать информацию. А это уже прямая юрисдикция нашей фирмы. Грубо говоря, не его дело. Всю эту работу проводили мы. Основную часть – Ольга. Зачем Баринову эти сведения? А?

– А что сделала Кира Андреевна?

– Послала ему эту информацию. Правда, уничтожила файлы. Но мне удалось их восстановить.

Я задумалась. Я не была сильна в профессиональных аспектах этого дела, но Колокольцеву, который работал под началом Дымчатого, было виднее. Официально Баринов не являлся сотрудником фирмы «Норма», поэтому его контакты с секретаршей в обход начальства выглядели по меньшей мере странно и непонятно. И похоже, Лешка был точно такого же мнения об этом.

Официант принес кофе.

– А ты чего сидишь?

– Ах да! Сейчас закажу.

Колокольцев заказал четыре блюда и теперь сидел напротив меня со сверкающим взором.

– Леш! Я тебе тоже должна кое-что сказать. Эта новость из разряда приятных. Мне сегодня буквально за час до нашей встречи позвонил муж. С ним все в порядке…

– Инна Викторовна! А это правда? – перебил меня Колокольцев.

– Правда, Леш! Но положение его, прямо скажем, незавидное. Он сидит, как заяц в своей норе, в Арабских Эмиратах и не может сюда и носа сунуть, пока это дело окончательно не распутается и все не встанет на свои места. А до этого, как ты понимаешь, ой как далеко.

– Но это же сногсшибательная новость. – От возбуждения Лешка чуть ли не подпрыгивал на стуле.

– Минутку! Я сейчас позвоню мужу и кое-что выясню.

Я набрала номер Дымчатого. Он взял трубку не сразу.

– Алло!

– Ты что, спишь?

– Нет. Блин, хреново мне тут до чертиков! Как ты?

Я сглотнула.

– Нормально. Слушай, мы тут с Колокольцевым сидим в кафе и кое-что обсуждаем. Леше удалось узнать одну интересную деталь. Твоя Кира, оказывается, контактировала с Бариновым по поводу вашего последнего дела.

Похоже, Дымчатый был удивлен этим фактом не меньше меня.

– Кира! Да что она себе позволяет? Вернусь – уволю или надеру задницу так, что мало не покажется.

– Подожди. Сначала надо во всем разобраться, а уж потом увольнять или устраивать разбор полетов. Значит, ты Кире не давал такого поручения – связаться с Бариновым и отослать ему материалы о юридической чистоте последней сделки.

– Какого черта!!! – заорал Дымчатый. – Я поставлю на вид…

Я отодвинула трубку от уха.

– Слышишь? – спросила я Лешку.

– Слышу! – усмехнулся он. – Это радует. Видно, что начальник там не совсем закис и есть еще порох в пороховницах, раз он так ругается, что любо-дорого слышать. Совсем как в старые добрые времена.

Я снова поднесла трубку к уху.

– Между прочим, твое виртуозное ругательство слышал Колокольцев, он выражает тебе свое восхищение.

Володя кратко рассмеялся.

– Надеюсь, его молодые уши не завяли от моей ругани.

– Леш, уши не завяли?

– Нет.

– Он говорит, что нет.

– Слушай, чего ты там как испорченный телефон работаешь. Дай трубку Лешке, я сам с ним переговорю.

Я передала сотовый Колокольцеву.

– Да, Владимир Николаевич! – зазвенел Лешкин голос.

Муж что-то говорил Колокольцеву, а тот послушно «дакал». Когда он закончил говорить, я спросила его:

– Ну что, Леш! Пообщался с любимым шефом? Дал он тебе нагоняй?

Лешка посмотрел на меня печальным взглядом.

– Да я хоть бы каждый день получал такой нагоняй. С преогромным удовольствием. Я страшно рад, что с ним все порядке. По-настоящему рад.

– А что он тебе сказал? – не унималась я.

– Сказал, чтобы я во всем слушался вас. У вас голова варит.

– Так и сказал? – хмыкнула я.

– Так и сказал.

Раньше Дымчатый особых умственных способностей за мной не признавал. Напротив, был рад любому случаю лишний раз покритиковать меня. А здесь… комплимент мне сказал. Чудеса, да и только.

– И это все?

– Нет. – И здесь Лешка покраснел. – Он еще сказал, чтобы я присматривал за вами и оберегал.

– Это еще что? – притворно нахмурилась я. – Я тебе не младенец. И вообще я могу постоять за себя сама.

– Я дал слово Владимиру Николаевичу, – cтоял на своем Колокольцев.

– Леш! Если я буду нуждаться в твоих услугах, то сообщу об этом. Значит, он одобряет нашу деятельность.

– Скажу по секрету – да. Но вместе с тем он в ужасе от нашей пронырливости, – усмехнулся Колокольцев.

В этом был весь Дымчатый. Несмотря на свои эмоции и пристрастия, он был прежде всего человеком дела и не позволял своим личным слабостям взять верх. Как он не колебался насчет Киры – раз надо идти до конца, то надо, хотя он неоднократно говорил, что Кира ему как мать родная.

– Тогда шоу продолжается, и наше расследование идет вперед?

– Какое шоу? – иронично скривил губы Лешка. – Скорее аттракцион с акулами.

– Что тоже неплохо, – кивнула я. – Главное, чтобы эти акулы нас не сожрали.

Лешка, несмотря на мои бурные возражения, доехал со мной до дома и даже принял участие в поисках Дашки. И только когда за мной закрылась дверь, он уехал.

Я подумала, что Дымчатый переборщил с этой заботой. Но, по правде говоря, это было приятно.

Я прошла в гостиную и легла на диван.

Я думала о Дымчатом. О том, каково ему теперь: знать, что разваливается его любимая команда – люди, с которыми он прошел боевое крещение – огонь, воду и медные трубы. И вообще в последнее время я часто думала о своем муже, вспоминая какие-то мелочи и детали из нашей прошлой жизни, о которых я уже считала, что забыла, но оказалось, что всегда помнила, просто не хотела вспоминать. Я помнила, как он всегда сердился, когда я забывала перчатки, и ругал меня.

– Обморозишь свои нежные ручки, леди. И почему ты такая забывчивая? Будут на руках цыпки. Инка!

А один раз он купил мне сразу десять пар перчаток и демонстративно положил их на полку в коридоре.

– Вот, теряй хоть каждый день. Я тебе еще куплю.

Или однажды он купил мне букет нарциссов просто так. Перед Восьмым марта. Я тогда еще глупо улыбнулась и спросила: не перепутал ли он дни, на что Дымчатый жутко рассердился и сунул букет в мусорное ведро, откуда я его поспешно вытащила.

– И что, я не могу просто так букет подарить? – бушевал Дымчатый. – Обязательно по праздникам! Тебе, Инка, нужен муж-идиот, который подарки дарит, как галочки в календаре ставит?

– Но, Дымчатый, – чуть не плача, говорила я. – Прости. Я просто так ляпнула.

Но обиделся он тогда всерьез.

Ах, какая же я была дура! Надо было броситься на шею и сказать:

– Спасибо. Какой замечательный букет!

Или что-то такое женско-милое, в том же духе.

Мои губы, помимо воли, растягивала улыбка. Но теперь все будет по-другому. Не так, как прежде. Только бы поскорее все закончилось. Хотя у меня было смутное ощущение, что все только начинается…

Зазвонил телефон. Дымчатый.

– Легок на помине, – cказала я.

– Ругала всеми непечатными словами?

– Нет. Просто думала о тебе.

На том конце возникло молчание.

– И что думала? – в голосе была легкая ирония.

– Ну… секрет, – рассмеялась я.

– Поделись.

– Вспоминала хорошее.

– Инка! – раздался вопль мужа. – И за что мне такое сокровище, дураку, досталось.

– Не дураку, Дымчатый. У тебя есть шанс исправиться.

– Да? – в трубке раздалось сопение. – А я о тебе думал. Честно. Какая ты у меня замечательная. И как я тебя часто обижал.

В носу у меня защипало.

– Я тоже бывала неправа. В семье не бывает, чтобы один был кругом виноват, а другой – абсолютно прав. Мы оба виноваты.

– Ты что, плачешь? – услышала я голос мужа.

– Вот еще! Тебе показалось. – И я смахнула слезы. – Я тебя люблю, Дымчатый. И что бы ни случилось – знай это.

– Инка! Не смей так говорить. Все будет хорошо, ты слышишь?

– Слышу. Пока.

– Я тебя тоже очень-очень люблю. Пока, – голос Дымчатого был печален. – Да, вот, чуть не забыл. Ты за Лешкой, так сказать, наблюдай. Он как за что-то возьмется с энтузиазмом, так только искры летят. А здесь дело опасное, и я себе не прощу, если еще и Лешка… ну, ты меня понимаешь. Мне одной Ольги хватит. Я до сих пор себя казню, что не уберег.

– Ты ни в чем не виноват, – твердо сказала я. – Ты просто не мог всего предусмотреть.

– А был обязан. Ладно, насчет Лешки я тебя просто прошу. Понимаешь?

– Я все поняла. Не волнуйся.

Положив сотовый на тумбочку, я ощутила, как мне стало неожиданно и беспричинно легко. Так, как давно уже не было. Я подумала, что могу все вытерпеть и все вынести – главное, мы снова вместе.

Надо бы действительно немного притормозить Колокольцева, а то еще наломает дров… Завтра позвоню ему и скажу.

Телефон звонил, не умолкая. Я проснулась и рванула к радиотрубке, лежавшей в кресле.