Хозяйка Кервельского замка, или Сказка для больших девочек №3 (СИ) - Димина Марья

Фотиус скептически фыркнул.

— Ну, был я на той ярмарке. Видел полукровку его. Это я ей и рассказал, как Лучника найти, когда он сбежал. Ничего так из себя, хорошенькая, но не более.

Я снисходительно покачала головой.

— Ты на нее другими глазами смотрел. А для Тимуса — лучше не бывает. Да и не в красоте тут дело.

Парни переглянулись, и Фотиус жадно спросил:

— А в чем же?

Я развела руками.

— Ты или любишь человека, или нет. Быть беременной на три четверти не получится.

Актиус скептически скривился.

— Вот, к примеру, моих родителей никто насильно под венец не гнал. Но к тому времени, как мне стукнуло шестнадцать, они настолько ненавидели друг друга, что я из дома сбежал, в наемники подался.

Я вздохнула.

— Да, и такое бывает. У меня, конечно, в этом вопросе опыта маловато, но любовь мне представляется чем-то вроде вашего кодекса чести. Ты можешь быть одиночкой, сам себе господин, но, если вступил в отряд, значит, все тебе друзья. Ты, не опасаясь, повернешься к ним спиной, и они прикроют ее потому, что ты сделаешь это же для них. Если неважно дерешься на мечах, не беда, они научат. Ты не бросишь их в трудную минуту и не предашь потому, что это выгодно. Ты можешь уйти в другой отряд или уйти совсем, но, если ты был честен с товарищами, никто не скажет о тебе дурного слова. Подлецы и негодяи среди вас не задерживаются, первая же подстава и «волчий билет». Это нигде не зафиксировано, нет хартии или специального уложения, но эти неписанные правила знают все. Вот и любовь так же, каждодневная работа. Многие думают: влюбились-поженились и все. Ан, нет! Любовь — это Дар, а не подарок.

Наемники опять удивленно переглянулись.

— Оказывается, не все так просто, — сделал вывод их командир. — Типа, чтобы быть в форме, надо хотя бы раз в день вынимать меч из ножен.

Парни заухмылялись, а я поджала губы. Ох, уж мне эти двусмысленные фразки!

— Что-то вроде того, — фыркнула я.

С их терминологией и философией я познакомилась еще три года назад. Сначала каждая шуточка или скользкий намек повергали меня в смущение, потом привыкла и даже научилась ценить. Постоянно находясь на острие меча, эти парни смотрели на жизнь с сугубо практической точки зрения, не заморачиваясь, но быстро ухватывая суть нового. Без этого в их профессии — никуда.

— Мелисса, вот вы с Люком знакомы всю жизнь, — обратился ко мне Фотиус, самый молодой из команды, года на два старше моего волка. — А давно вы вместе?

Мы переглянулись, я взглядом спросила разрешения, и жених пожал плечами.

— Восемь дней, — ответила я. — Видишь ли, я настолько зациклилась на своих проблемах, что просто не видела ничего вокруг. Больше скажу, Люк мне никогда не нравился, я даже ревновала его к наставнику. Просто убедила себя, что Канус может принадлежать мне и только мне, в крайнем случае, отцу. Так что я, как слепая курица вокруг зерна, ходила и не замечала, — я виновато улыбнулась своему оборотню.

Парни заинтересованно повернулись к бодигарду.

— А ты?

Люк усмехнулся.

— А я четыре года глаз от нее отвести не могу. Только случая признаться все не было. А тут выпал шанс, я и открылся.

— А она? — жадно спросил Фотиус.

— А я его поцеловала, — рассмеялась я, и все головы повернулись ко мне. — Представляете, будто глаза распахнулись. Словно всю жизнь наощупь ходила, а тут прозрела, и мир увидела, весь и сразу. До сих пор удивляюсь: как я раньше жила.

Некоторое время мы ехали молча.

— Значит, у вас тоже «Истинная любовь»? — поинтересовался любопытный Фотиус.

Мы с Люком одновременно улыбнулись.

— Нет, — покачала я головой. — Такое чудо случается крайне редко. Мы просто любим друг друга, и этого нам хватает.

Наемники в который раз переглянулись, а Фотиус уважительно кивнул.

— О, кажется, мы приехали, — Актиус махнул рукой на показавшуюся деревню. — Сразу целительствовать будешь или после обеда?

— Сразу, не люблю откладывать, — решила я.

Мы сняли комнаты на постоялом дворе и по традиции ударили в рельс у колодца. Недоверчивые крестьяне сначала дичились, но потом все пошло по накатанной дорожке. Я никак не могла понять: в чем дело, но было что-то странное в их травмах. Порезы, ушибы, застарелые гематомы. Будто общая боль витала над ними. На мои расспросы селяне отшучивались или отмалчивались, так что ничего конкретного я не услышала. Через полтора часа мы уже сидели в трактире, с аппетитом уничтожая телячье рагу.

— Мне не нравится эта пятерка в углу, — слегка наклоняясь ко мне, прошептал Люк.

Я как бы невзначай взглянула туда. Пожалуй, я тоже не в восторге. Засаленные волосы, грязная одежда и масленые похотливые взгляды. Фу, мерзость! Что-то мало они походили на крестьян. Кроме того, все были изрядно навеселе.

— Эй, цыпочка, бросай своих кавалеров, иди к нам, — заметив мой взгляд, заорал один из них, и дружки поддержали его пьяным хохотом. — Мы тебе покажем, кто здесь настоящие мужики.

Я удержала за руку дернувшегося Люка и отрицательно покачала головой остальным.

— Мы здесь не за этим, — напомнила я. — Не обращайте внимания.

Но легко советовать, когда глупые выкрики и скабрезные шуточки становятся все оскорбительнее.

— Вы правы, ребята, — наконец согласилась я. — Пора заткнуть эти грязные глотки.

Фотиус и сидевший рядом с ним Гелис вскочили, разворачиваясь, и в этот миг я резко подхватила со стола доску с нарезанной ветчиной. Одной рукой я удержала ее перед лицом Люка, и деревяшка глухо застонала, принимая в себя два засапожных ножа. Куски ветчины разлетелись по столу. Я машинально среагировала на звук, и второй рукой вынула из воздуха нож прямо перед грудью Актиуса, сидевшего с другой стороны от меня. Участь негодяев была решена. Через секунду за столом я осталась одна. И еще через десять вся пятерка была скручена в бараний рог.

— Благодарю, — хрипло прокашлялся командир наемников, подходя ко мне. — Еще бы чуть, и тебе пришлось бы снова меня латать.

— Еще бы чуть, и ты бы обсуждал это с Создателем, — поправил его Люк, усаживаясь рядом со мной. — Спасибо, солнце, — он сжал мою руку, я в ответ подмигнула.

— Эй, трактирщик, иди сюда, — сурово позвал Актиус.

Пожилой коренастый мужик несмело приблизился.

— Это кто такие? — спросил наемник, кивком головы указывая на кучу у стены.

— Банда у нас завелась, сударь, с полгода как, — торопливым шепотом зачастил тот. — Эти вроде разведки. По окрестным деревням шарят, богатых путников присматривают, а потом главному доложат и грабят на тракте.

Актиус еще не успел скомандовать, а ребята уже тащили связанных разбойников во двор. Набрав ведро воды из лошадиной поилки, Гелис плеснул на одного бандита.

— Ты че?! Очумел?! — взревел тот, но парой тычков был тут же приведен в состояние внимать и отвечать на вопросы.

— Сколько человек в банде и где логово? — сквозь зубы процедил Актиус.

Негодяй оглянулся по сторонам, но видя, что помощи ждать неоткуда, заискивающее заскулил:

— Я ничего не знаю, господин. Я человек маленький. Велели в деревню идти, я пошел. Велели хмельное пить, я пил.

Актиуса передернуло от отвращения.

— Если мне придется повторить свой вопрос, его услышит только одно твое ухо, потому что второе будет в твоей поганой глотке, понимаешь?! — почти нежно прошептал он.

Разбойник судорожно кивнул и затараторил:

— Кроме нас еще шестнадцать человек. В лесу они. На старой заимке. Если надо, я проведу, мой господин.

Наемник брезгливо поморщился и подозвал трактирщика.

— Заимку эту знаешь?

Тот кивнул, с ненавистью глядя на скулящего негодяя.

— Сын проводит, — заверил мужик. — Гады эти, когда первый раз пришли, он за народ вступился. Гордый он у меня, не привык спину гнуть. Они его так отмутузили, что неделю кровью харкал. У него с этой мразью свои счеты имеются.

— А что же он сегодня лечиться не приходил? — удивилась я.

Мужчина перевел на меня печальные глаза.