Хозяйка Кервельского замка, или Сказка для больших девочек №3 (СИ) - Димина Марья

Я неприязненно смотрела на нее.

— Захвалила тебя матушка в детстве, — поморщилась я. — Ты ведь, наверное, думала: вот как в столицу заявлюсь, так все двери передо мной и откроются, все высшее общество знакомство за честь почитать будет, король к воротам выйдет встречать. Так, что ли?! Ты уж, извини, но в каждом селе своя красавица-Равелла имеется, а королевство у нас большое, не набегаешься к воротам. А если ты что-то о себе возомнила, так это благодаря любви материнской, да увереньям ее в твоей неотразимости. Люди-то чем виноваты?! Что дел своих не бросили, чтобы хороводы вокруг тебя водить?! Вот и получается, сама ты в мир большой ушла, похвалиться собой хотела, никто тебя не гнал, а теперь виноватых ищешь, — фыркнула я.

Равелла в ступоре смотрела мне в рот. Похоже, ей и в голову никогда не приходило обвинять себя в собственных несчастьях. Все вокруг были виноваты, только не она.

Шаритта меж тем злобно сверлила меня глазами.

— Одно скажи, Целительница, почему приворот мой не удался? Все ведь правильно сделала. Ушел бы этот Юлис к Равелле моей, и все шито-крыто, не докопалась бы ты.

Я покачала головой.

— Не ушел бы. Ты когда-нибудь про «Истинную любовь» слышала? — знахарка недоверчиво кивнула. — Так с чего ты взяла, что она только в сказках бывает?! Если у тебя не срослось, значит, и нет ее вовсе?!

Шаритта в ужасе округлила глаза.

— Как же я не догадалась?! — простонала она.

Дочь потеребила ее за рукав.

— О чем, о чем не догадалась?

Старая ведьма обреченно вздохнула.

— Да, права ты, Целительница, что совесть мне подарила. Свою-то я придушила давно. На «Истинную любовь» руку подняла. Разуверилась в ней, потому и не признала.

Она тяжело встала и, поклонившись, глухо произнесла:

— Я сейчас же сниму порчу и клянусь, что до последнего вздоха не помыслю о подобном.

Дочь ошеломленно взирала на мать. А я догадалась, что задумала Шаритта.

— Не советую, — пристально глядя на нее, прошептала я. — Но это твоя жизнь.

— Да, — мрачно кивнула старуха. — И моя смерть.

Я развернулась и вышла. Мне нечего было ей сказать.

Люк ждал меня на крыльце.

— Мелисса, что с тобой? — он схватил меня за руку, заглядывая в глаза. — Ты пахнешь обреченностью и болью. И правотой. Не знаю: как, но все вместе.

Я прижалась к нему.

— Все так и есть. Я разбудила совесть в старой ведьме. И она теперь сама себе и судья, и палач. Пойдем отсюда.

Он обнял меня за плечи, и мы пошли к соседскому дому.

— Все будет хорошо, — успокоила я взволнованного хозяина. — Завтра твоя жена проснется.

Он начал, было, благодарить, но я лишь устало улыбнулась ему и повернулась к Люку.

— Мне бы купель, — смущенно попросила я. — А то, будто в грязи вывалялась.

Я лежала в теплой воде и плакала. Сколько же на свете боли и ненависти?! Сколько всего мне еще придется увидеть, почувствовать, через сердце пропустить?! Нелегка ты, доля Целительницы! Но раз уж взялась, неси. Я вытерла слезы. Хватит! Я поступила правильно, обратной дороги нет. Значит, пойдем вперед. Я вылезла из купели и вытерлась полотенцем. Ой, время уже к вечеру, поздно выезжать.

Когда я появилась в коридоре, Люк, сидевший на корточках у двери, вскочил.

— Ты как, в порядке? — обеспокоенно спросил он.

Я пожала плечами.

— Еще не совсем, но уже лучше, чем было, — заверила я. — Только кушать очень хочу.

Мы спустились в зал, где застали всю нашу команду в нетерпении ожидающую нас. Наемники вопросительно уставились на меня.

— Ну, что смотрите, — смущенно проворчала я. — Порча это была. Ведьма соседская решила дочке своей чужого мужа приворожить.

Парни хмуро переглянулись.

— Не вздумайте, — я взглядом пригвоздила Актиуса к стулу. — Само все разрешится.

Ужин прошел в молчании. Потом мы с Люком поднялись в свою комнату.

— Солнце, не терзайся ты так, — удрученно попросил жених, усаживая меня к себе на колени. — Помни, вокруг тебя взрослые люди. Они сами решают: как им жить. А значит, и ответственность за себя несут сами. Этот мир не всегда справедлив. Но в нем живешь ты, и от этого он становится немного чище и добрее.

Мне стало легче дышать. Я обняла Люка за шею и прижалась губами к его губам. Он поцеловал меня нежно-нежно. И мне опять хотелось плакать оттого, что он так любит меня.

Я не просыпалась в эту ночь потому, что его надежные теплые руки обнимали меня.

Глава 15. Четырнадцатое июня

Все случилось, как я и предполагала.

— Что-то дымом тянет, — подозрительно потянул носом Актиус за завтраком, посматривая на хозяина таверны.

— Так происшествие сегодня на рассвете приключилось, — начал охотно рассказывать тот. — Вот их светлость к старой Шаритте давеча наведывалась, так после того знахарка-то с дочкой и повесились. Пастух на заре стадо мимо гнал, они свою Пеструшку не ведут. Заглянул, а они висят. Позвал народ, да только, как снимать стали, видно, кто-то случайно очаг задел, искры-то и посыпались. В одну секунду все вспыхнуло, там же трав-то сушеных сколько было! Еле выскочить успели, — делая обеспокоенное лицо, доложил он. — Всем миром тушили. Даром, что крайний дом, а вдруг на соседний бы перекинулось. А там Юлис со своими девчонками. Ой, я ж забыл совсем! Поднялась его Саланна. Проснулась утром, как ни в чем не бывало. Радости сколько было! — он, улыбаясь, показал в окно.

Во дворе собралось все семейство. Счастливые девочки жались к матери, будто, не веря в ее исцеление, муж положил ей руку на плечо, чтобы чувствовать ее рядом.

— Ребята, хотите, чудо покажу?! — заговорчески поманила я наемников руками, и они придвинулись поближе. — Про «Истинную любовь» когда-нибудь слышали?!

Парни заухмылялись. Актиус насмешливо фыркнул.

— «Половинки, разделенные Создателем, бродят по свету, но встретившись, уже не могут жить друг без друга. И посмевшему вторгнуться в это святое таинство не будет прощенья ни на земле, ни на небесах», — нараспев процитировал он. — Мелисса, это же детские сказки!

Я улыбалась, рассматривая воссоединившуюся семью во дворе. Вот Юлис что-то шепнул Саланне, и она густо покраснела, а девчонки захлопали в ладоши и принялись носиться вокруг родителей.

— Брось, не может быть, — догадался наконец командир отряда. — Они же…

— Да, не принц и не принцесса, — закончила я за него. — Но, видишь ли, Создателя мало волнует наш социальный статус. При рождении он всех наделяет чистыми душами, а вот сохранить их такими удается не всем.

Парни высыпали во двор вслед за мной, во все глаза рассматривая гостей.

— Доброго утра тебе, Целительница, — поклонился Юлис, Саланна улыбалась мне из-за мужнего плеча. — Вот, благодарить тебя пришли. Что платы не берешь, это всем известно. Но, может, помочь чем надо?! Ты вчера про переезд толковала. Это всех касается, или особо кого?!

Я посмотрела на Люка.

— Всех, — серьезно подтвердил он. — Приглашаем вас. Как с делами управитесь, так и приезжайте. Будем ждать.

Супруги удивленно переглянулись, кивнули и, поблагодарив еще раз, ушли.

Наемники ошеломленно смотрели им вслед.

— Вот так-то, ребята! — рассмеялась я. — Простые люди, крестьяне, а чисты, как горный родник. Зато другие во дворцах живут, а души песком не ототрешь. Ну, все, в дорогу пора.

Мы ехали легкой рысью, весело переговариваясь. Парни все поверить не могли, что столкнулись с чудом. Им, непривычным к проявлению чувств, все это казалось ненастоящим, надуманным, и они наперебой расспрашивали про то, как люди находят друг друга.

— Тут как повезет, — пожала я плечами. — Можно взглянуть один раз и понять: «это мой человек», а можно долгие годы смотреть и не видеть, — я покосилась на Люка, он мягко улыбнулся. — Вы Тимуса знаете?

— А-а, Лучника, — кивнул вечно хмурый Бувис, — знаем, конечно.

Я пожала плечами.

— Так вот, он как увидел свою Парэль, так больше глаз и не отводит, — усмехнулась я.