Золотая кровь - Евгения Черноусова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Следуя за экскурсоводом, они услышали, что город Утятин возник как слобода у монастыря, который располагался на этом холме, что первоначально был монастырь пещерным, что пещеры были как природными, так и рукотворными, что между ними были выкопаны подземные ходы. Что затем были построены храм и кельи, а пещеры и ходы либо обрушены, либо забыты. О казаке Федосе Кайло и его внуках-разбойниках, о поэте Коневиче, который в середине позапрошлого века отыскал клад разбойников, а затем был убит. Но больше всего экскурсовод рассказывал и событиях недавнего времени: о том, что в последние годы случилось несколько случаев, когда люди проваливались на кладбище, и что в поисках этих людей приходилось пробиваться в заваленные подземные ходы. Три таких места экскурсанты могли увидеть. Самое первое показали им на вершине кладбищенского холма, на месте, где когда-то стоял храм. Теперь над проломом построена часовня, в которой пробитая в земле квадратная дыра была окружена оградой и прикрыта редкой решёткой. Сквозь решётку была видна подземная ризница храма с проломом в стене. Говорят, что до подземного хода надо спускаться ещё метров пятнадцать. Ещё один пролом на склоне холма был заложен бетонными блоками после того, как в нём завалило пятерых. А третий пролом был в полу склепа князей Ишеевых в старой части кладбища.
Экскурсанты пошли к автобусу. Эдик сказал: «Я тут договорился, что нас спустят в подземный ход. Алдону нельзя, потому что несовершеннолетняя. Наташ, полезем?» «Сдурел? Пятый десяток разменял, а всё детство играет!» «А я бы слазила, — вздохнула Алдона. — Ты хоть на телефон поснимай для Толика». Попрепиравшись, Наташа уступила Эдику свой телефон, у которого камера была помощнее, и даже зашила его в нагрудный карман, чтобы он его не побил. Пошатавшись вокруг часовни, девушки решили спуститься к склепу ещё раз. На полпути Алдона остановилась: «Что там, ангел?» Наташа, уставшая и вспотевшая, сказала: «Да брось ты, тут крапива кругом». Но девочка отмахнулась: «Я быстро» и ломанулась через кусты. Через минуту раздался визг. Наташа бросилась за ней: «Что случилось? Боже мой, я думала, ты провалилась, а ты стоишь, как ни в чём не бывало!» «Наташ, погляди!» На памятнике, в который тыкала пальцем Алдона, была выбита надпись: «Кожевников Андрей Тимофеевич. 1917–1986. Кожевникова Ульяна Никифоровна. 1919–1998».
–
1 См. "Охота на демона"
Глава седьмая. ЗОЛОТЫЕ ПОБРЯКУШКИ САВЕЛЬЕВЫХ
«Ира звонила?» «Да, говорит, Люда к ней на стационарный телефон прорвалась». «И что, она с ней разговаривала?» «Да, сказала, что очень благодарна ей за знакомство с прекрасным городом и с замечательными людьми. Людьми, которые не бросят в беде. Так, что ей теперь есть с кем общаться». «И что Люда?» «Как с гуся вода. Начала декламировать, что Ира её подвела, что в жизни ей ничем не помогла». «А Ира?» «Обрадовалась. Сказала, что при таком взаимном недовольстве им незачем общаться. И аккуратно положила трубку».
Римма сидела за кухонным столом, подпирая подбородок кулаками. Оля присела рядом и уткнулась в ладони лицом: «Господи, я в себя прийти никак не могу. А надо».
Они провели в Утятине почти месяц. Любовь Алексеевна, поначалу рвавшаяся домой, вдруг увлеклась рыбалкой. «Мерялась хвостами» с дедами, а когда оказывалось, что её улов больше, сияла. Мучаясь бессонницей, могла выйти ночью на берег с удочкой. А Оле нравилось всё: и погода, и природа, и разнообразие продуктов на рынке, и цены, и соседи. Нравилось то, что Петя учился ходить на костылях, а по ровным дорожкам двора довольно резво перемещался с палочкой. Что Алдона нашла себе друзей среди местных ребятишек. Что Ира серьёзно занималась своим здоровьем, но не засиживалась и не залёживалась, а вместе с Олей с удовольствием ходила по городу, по рынку, в местном музее даже несколько раз побывала, записалась в библиотеку, таскала Олю на концерты в клуб. Ей не очень нравилось, что Эдик с Наташей были почти неразлучны, но, в конце концов, люди они более чем взрослые. В общем, пробыли они в Утятине четыре недели, и выехали так, что Наташе предстояло выйти на работу на следующий день после приезда. Отправились рано утром, в пути делали остановки, всё было нормально, но под Новгородом «застучала» машина Эдика. Дотащились до автосервиса. Поломка оказалась серьёзной. Любовь Алексеевна заахала, предлагая нанять машину, чтобы доехать до Питера, но тут Эдик сказал: «У нас одна Наташа торопится. Вот пусть пересаживается к вам, и отправляйтесь. Её и тётю Иру развезёте — и свободны. А нам даётся вечер и утро на разграбление древнего города. Сейчас в гостинице устроимся — и по коням!» Алдона с Петей сказали: «Ура! На экскурсию!»
А Римма, ожидая их приезда, утром того дня готовила обед, послав мужа за свежим хлебом. Минут через двадцать прозвучал звонок. «Он же взял ключ», — возмутилась она, но пошла открывать. На пороге стояли родители Алдоны.
«Олечка, я не обратила внимания на её вид, — рассказывала Римма. — Ты же знаешь, Танечка в последние годы вечно заморенная. Я объяснила, что вы через несколько часов приедете. Этот зять сказал, что он тогда пойдёт на вечер билеты возьмёт. А она, бросив сумки у входа и рухнув в кресло заявила: "Пранас, уезжай один! Это мой родной дом, и я здесь буду умирать!" Я тогда её разглядела и пришла в ужас! Загар на лице какой-то жёлтый, синяки под глазами. Я не стала в их спор ввязываться, потащила её в ванную: "Полежи в воде, сними усталость". Она: "Нельзя горячую". Оля, у неё кровотечение третий месяц! А этот… о-о, как его ещё назвать… он не дал ей к врачу с его фазенды отлучиться. Я села на телефон, ходы нашла. Мы с Аликом отвезли её в поликлинику. Врач хорошая, Инна рекомендовала. Она сказала, что всё очень плохо, что миома 13–14 недель и такую большую в любом случае в онкологии оперируют. Она же договорилась с онкологической больницей. Повезло, что место сразу нашлось». «Римма, сколько ты потратила? Мы с Петей всё возместим». «Ты с ума сошла! Нам с Аликом Танечка тоже не чужая. Боже, до чего он её довёл! Ты знаешь, у неё даже приличного халата не нашлось. Я там твой ей передала, зелёный в
