Стратегический взгляд: Америка и глобальный кризис - Збигнев Бжезинский

В отличие от Турции взаимоотношения России с Европой носят двойственный характер. Российская политическая верхушка на словах жаждет сближения с Евросоюзом и НАТО, однако проводить реформы, способствующие этому сближению, она на данном этапе не готова. Её социальным, политическим и экономическим программам не хватает целеустремленности, поэтому перспективы страны остаются достаточно туманными. Тем не менее для Америки, Европы и России принципиально, чтобы Россия выстроила партнёрские отношения с Западом, основанные на приверженности общим политическим и экономическим ценностям. Следующие два десятилетия, вероятно, будут иметь критическое значение для вырабатывания Россией пути к более тесному — и политически искреннему — сотрудничеству с Западом.

Исторически Россия считает себя слишком великой, чтобы удовлетвориться статусом обычного европейского государства, но при этом на постоянное главенство в Европе ей не хватает сил. В этой связи примечательно, что своими величайшими военными триумфами — в частности, победоносным входом армии Александра I в Париж в 1815 году и праздничным ужином Сталина на Потсдамской конференции в середине 1945 года — Россия больше обязана промахам своих врагов, чем успехам государственного управления. Не напади Наполеон на Россию в 1812 году, вряд ли российские войска входили бы в 1815 году в Париж, поскольку менее чем через полвека после победы Александра I Россия потерпела поражение в Крымской войне от англо-французских экспедиционных сил, переброшенных издалека морским путем. Ещё полвека спустя, в 1905 году, её разгромили на Дальнем Востоке японские военно-морские силы. В Первой мировой войне над ней одержала решительную победу Германия, которой пришлось долгое время сражаться на два фронта. Победа Сталина в середине XX века, обусловленная недомыслием Гитлера, обеспечила России политический контроль над восточноевропейскими странами, простирающийся до самого сердца Европы. Однако не прошло и полувека после этого триумфа, как контролируемый Советами блок социалистических государств и сам преемник Российской империи распались, растратив все силы на «холодную войну» с Америкой.

Тем не менее современной постимперской России благодаря преимуществам её редконаселённой, но обширной территории, богатой природными ресурсами, уготована немаловажная роль на международной арене. Однако исторически Россия как крупный международный игрок не обладала ни британской дипломатичностью, ни американской коммерческой хваткой и привлекательностью демократии, ни китайским терпением и уверенностью в своих силах. Она не сумела выработать последовательную государственную политику, которая при рачительном использовании природных богатств, невероятных просторов и впечатляющих народных талантов обеспечила бы стабильный подъём страны, подавая другим государствам пример успешного социального развития. Вместо этого Россию кидало из крайности в крайность -- периоды триумфального и где-то мессианского самоутверждения сменялись беспросветным застоем.

Кроме того, несмотря на размеры территории, автоматически причисляющие Россию к великим державам, её мировая репутация подмочена социоэкономическими условиями жизни её народа. Широко известные социальные недостатки и относительно скромный уровень жизни препятствуют осуществлению её международных амбиций. Суровый демографический кризис — отрицательный прирост населения и высокий уровень смертности — свидетельствует о социальной несостоятельности, тем более что причиной сравнительно короткой продолжительности жизни мужского населения служит алкоголизм и связанная с ним деморализация. В то же время растущее беспокойство относительно усиливающихся исламских волнений вдоль новых южных границ и едва скрываемые опасения по поводу набирающего силу густонаселённого Китая под боком у российских малолюдных восточных земель идут вразрез с раздутым самомнением властей предержащих.

По сравнению с Турцией социальные показатели у России (несмотря на безоговорочное первое место по площади, девятое — по численности населения и второе — по объемам ядерного вооружения) существенно ниже и в мировом рейтинге могут считаться в лучшем случае средними. По продолжительности жизни и приросту населения Россия пугающе отстает. В совокупности рейтинговые показатели России и Турции наглядно демонстрируют следующую диалектику: обе страны представляют собой развитые в определенном отношении индустриальные государства с несоответствующим этому уровню обществом, при этом Россию тянет назад недемократическая коррумпированная политическая система. Красноречивее всего будет сопоставление со странами, располагающимися в рейтинге чуть выше или чуть ниже Турции и России. Демографический кризис, коррупция в политике, устаревшая и ресурсозависимая экономическая модель и социальная отсталость России особенно активно препятствуют претворению в жизнь вполне закономерных устремлений её народа — талантливого, но во многом страдающего от дурного руководства. Приводимые ниже данные (см. Таблицу 4.1) подтверждают предположение, что обе страны сильно выиграют от по-настоящему преобразующих взаимоотношений с Европой, которая сможет благодаря сохранению своих связей с Америкой без опаски обращаться к Востоку.

Пожалуй, самым главным препятствием, мешающим объединению России с Западом в философском аспекте, служит неослабевающее пренебрежение властью закона. При отсутствии институционализированного господства закона внедрение демократии западного образца в России остается не более чем поверхностной имитацией. Именно поэтому в стране процветают коррупция и нарушение гражданских прав — явления, берущие начало в исторически сложившейся традиции подчинения общества государству.

Ещё больше усложняет положение то, что российская внешнеполитическая элита — в отличие от турецкой — подвержена разногласиям и некоторому эскапизму. На данном этапе полноценное вступление в Североатлантический альянс посредством членства в экономических, политических и оборонных организациях не входит у России (также в отличие от Турции) в число важнейших четко сформулированных задач. На самом деле в кругах российской политической и деловой элиты существует множество различных представлений о глобальной роли России. Многие богатые российские бизнесмены (особенно в Санкт-Петербурге и в Москве) хотели бы видеть Россию современной страной европейского типа — учитывая соответствующие экономические преимущества. Тогда как для политической элиты предпочтительнее, чтобы Россия добилась господства в отделенной от Америки Европе или даже стала мировым лидером наравне с Америкой. Умы третьих будоражат не менее заманчивые идеи «евразианизма», «славянского союза» или даже антизападного альянса с Китаем.

«Евразианисты», завороженные гигантскими географическими размерами России, видят её могущественной евразийской державой, никогда не принадлежавшей в полной мере ни Европе, ни Азии, и считают, что ей уготована не менее великая роль, чем Америке и Китаю. При этом они упускают из виду, что эти трансъевразийские просторы большей частью безлюдны и плохо освоены, поэтому подобная стратегия иллюзорна. Вариацией на ту же тему выступает не менее утопичная идея российско-китайского альянса, направленного, очевидно, против Америки. Суровая действительность, которую многие россияне не в силах признать, такова, что в подобном альянсе (при условии, что Китай на него пойдет) Россия окажется на вторых ролях, а это грозит невыгодными для нее территориальными последствиями.

Есть среди россиян те, кто вынашивает мечты о славянском союзе с Украиной и Беларусью под эгидой Кремля, с тем чтобы обрести привилегированное положение на пространстве бывшей Российской империи и Советского Союза. В этом контексте они недооценивают заразительность национализма, особенно среди украинской и белорусской молодежи, которая только-только распробовала независимость на вкус. Концепции «общего экономического пространства» с Россией во главе не позволяют забыть, что возможные экономические выгоды не заменят политической независимости и гордости от принадлежности к определенной нации. Таким образом, попытки склонить Украину и Беларусь к славянскому союзу могут обернуться для России затяжными конфликтами со своими ближайшими соседями.

И наконец, связи Москвы с Западом по-прежнему отягощает неоднозначное отношение России к своему сталинистскому прошлому. В отличие от Германии, полностью вычеркнувшей нацистскую главу из своей истории, Россия, с одной стороны, официально осуждает, а с другой — все ещё почитает непосредственных участников одного из самых кровавых преступлений в истории человечества. Бальзамированное тело Ленина по-прежнему покоится в Мавзолее на Красной площади в Москве, а прах Сталина заключен в Кремлевской стене. (Подобный пиетет к останкам Гитлера в Берлине существенно подорвал бы доверие к немецкой демократии.) Налицо двусмысленность, выраженная также в отсутствии четкого осуждения ленинского и сталинского режимов в официально одобренных учебниках истории. Нежелание властей раз и навсегда разобраться с неприглядным советским прошлым, выражающееся в том числе в уклончивости самого Путина в этом вопросе и его ностальгии по советскому величию, тормозят демократизацию России, одновременно омрачая её отношения с ближайшими западными соседями.