Оранжевая смута - Василий Варга

Но у Вопиющенко и его команды слишком велико было желание захватить власть во что бы то ни стало – любым путем, за исключением вооруженных действий, и то благодаря инструкциям из-за рубежа. Как их инструктировали заокеанские наставники, захват власти должен осуществиться мирным, демократическим путем и только в крайнем случае может быть применена сила. Причем мирный путь захвата власти должен иметь видимость соблюдения всех параграфов международного законодательства.

– Я выделяю двадцать миллионов долларов, – сказал Пердушенко. – Столько же выделяет нам Березовский, итого сорок миллионов. Двадцать из этой суммы необходимо отдать членам Верховного суда, который будет разбирать жалобу ЦИК на наши действия. Двадцать можно дать работникам Центральной избирательной комиссии. У нас там уже есть свои люди, и они работают. И хорошо работают.

– Я не совсем понял, на какие наши действия могут пожаловаться члены Центральной избирательной комиссии? – высказал недоумение Вопиющенко.

– Мы уже однажды обсуждали этот вопрос, Виктор Писоевич, и вы согласились с тем, что должны завтра в ночь прорваться через милицейские кордоны в здание ЦИК и помешать его членам утвердить избирательные участки в России.

– Ах, да! Но как мы это можем сделать? – спросил лидер нации, у которого начались проблемы с памятью. – Не можем же мы разогнать вооруженную охрану. Что если они начнут стрелять?

– Дурак ты, прости Господи! – сказал Пердушенко. – А депутатское удостоверение для чего? Ткни ему в глаза свою книжечку, а потом бей по морде, сколько хочешь, – ты же личность неприкосновенная.

Раздались аплодисменты. Первой захлопала в ладоши Юлия.

– Молодец, Петруша, – сказала она, подходя и целуя его в щеку. – Только возьмите и меня с собой. Я надену сапожки с острыми носками и дам в морду любому лягавому, когда он уже будет лежать в крови лицом в асфальт, вот увидите. У меня жалости ни к кому нет и быть не может. Революция жалости не знает. У Жанны д'Арк жалости ни к кому не было. Если уж вы меня прозвали Жанной д'Арк, так я должна оправдать высокое доверие, не так ли?

– Юлия, тебя могут огреть дубинкой по голове, я за тебя боюсь, – сказал Пердушенко, сверля подругу немигающими глазами.

– Я буду держать депутатское удостоверение над головой. Кто посмеет? Я думаю, никто не захочет сесть в тюрьму, верно? Ведь у каждого милиционера дома жена, дети, и к тому же они получают неплохую зарплату. Пусть охраняют ЦИК от рядовых граждан, но не от депутатов, пользующихся неприкосновенностью.

– Я одобряю этот план, – величественно произнес Вопиющенко и склонил голову под аплодисменты своих соратников. – Нам нужно десять крепких парней, владеющих приемами самбо и даже каратэ. Это, безусловно, Петр Пирамидонович, Бенедикт Тянивяму, Роман Заварич-Дубарич, Пинзденик, ваш покорный слуга Вопиющенко, Бздюнченко, Дьяволивский, Школь-Ноль и свидетель Юлия Болтушенко. Мы будем действовать от имени всего украинского народа. Это благородная миссия. Для того чтобы установить истинную, а не показную демократию в нашей стране, мы должны действовать дружно и слаженно, ни перед чем не останавливаясь. У каждого из нас должен быть пистолет в кармане. Если милиция применит против нас, народных избранников, оружие, мы должны ответить им тем же. Командиром нашего боевого отряда я предлагаю назначить Петра Пердушенко как автора этой замечательной идеи. Как вы, дорогие мои соратники?

– Ура! – закричали все разом.

Незадолго до голосования, …ноября, около десяти вечера, отряд боевиков, единомышленников Вопиющенко, состоящий из депутатов Верховной Рады во главе с Петром Пердушенко, отправился на своих «мерседесах» к зданию Центральной избирательной комиссии. Здание ЦИК было окружено двойным кольцом охранников порядка, экипированных с головы до ног. Лицо и голову защищала каска с прорезями в районе рта, носа и глаз. Депутаты, пользующиеся неприкосновенностью, подошли вплотную, вытащили свои удостоверения и в грубой форме потребовали пропустить их всех внутрь здания.

– Не имеем права, – спокойно произнес командир отряда Зацепко.

– Вот право, – ткнул в глаза депутатское удостоверение Пердушенко. – Ты видел такое?

– Видел, и что же? – спросил страж порядка.

– А вот что! – Пердушенко наградил его кулаком в зубы. Зацепко упал, но тут же встал на ноги. Основной удар все же пришелся на защитную каску.

– Компромисс, я предлагаю компромисс, – произнес Зацепко, вытирая окровавленные губы рукавом бушлата. – Я пропущу одного из ваших бандитов для переговоров с членами ЦИК.

– Гы-гы-гы! Выплюнь зубы, мурло, а мы посовещаемся, – обнажая оба кулака, произнес бандит с депутатским удостоверением Бенедикт Тянивяму. – И гляди: челюсть переломаем, инвалидом станешь… на всю жисть.

Бандиты пришли к выводу, что Юлия Болтушенко могла бы подойти к председателю ЦИК Кивалову и предъявить свои требования от имени всех депутатов фракции «Наша Украина» и блока своего имени.

Юлию пропустили, но она быстро вернулась ни с чем: Кивалов категорически отказался нарушать закон. Тогда в банде состоялось короткое совещание. Все складывалось хорошо. Единственное неудобство для депутатов состояло в том, что неизвестно откуда вдруг появились тележурналисты с видеокамерами в большом количестве. Всего несколько человек, можно было бы прогнать либо разбить камеру, как это практикуется во многих странах.

Но великий стратег Пердушенко предложил молниеносный налет на блюстителей порядка.

– Кто за?

– Ура! За Родину, за Вопиющенко, за Болтушенко! – раздались голоса, но милиционеры, стоявшие плотным кольцом у входа в ЦИК, не дрогнули.

Депутат могучего телосложения Пердушенко ринулся первым. Схватив одного милиционера за грудки, со всей силой рванул на себя, но тот уже держался обеими руками за своих товарищей, и афера депутата не удалась. Пердушенко растерялся, но лишь на мгновение. Он снова приблизился к стражу порядка, обхватил его шею обеими руками, наклонил, сколько мог, вперед и с размаху ударил коленом в промежность, а потом в подбородок. Милиционер взвыл от боли и повис на руках у товарищей.

Вопиющенко проделал то же самое.

– Пся крев! – заревел депутат Школь-Ноль.

– Пся крев! – воскликнул депутат Дьяволивский.

– За демократию! – добавил депутат, юрист без среднего образования Заварич-Дубарич.

– Бей предателей! Дави москалей, – призвал богатырь Бондаренко.

– Смерть москалям! – завыл Бенедикт Тянивяму.

– Вопиющенко – так! – заревели бандиты-депутаты Верховной Рады.

– Что вы делаете, господа депутаты? – кричал откуда-то возникший майор милиции, видя, как избивают беззащитных до полусмерти.

– Дайте и ему! – приказал Пердушенко.

Депутат Бенедикт Тянивяму подбежал к майору и дважды стукнул его пестиком по голове. Если бы не каска, майор никогда не смог бы подняться.

Теперь вход в ЦИК был свободен. Камеры щелкали беспрерывно. Но бандиты были настолько возбуждены, что, казалось, ничего не замечали. Они спешили. Одна минута, и возбужденная банда была внутри. Члены ЦИК пришли в ужас. Некоторые подняли руки кверху, сдавались в плен. И только один член комиссии, долговязый, в очках, все время улыбался: это предатель, продавшийся за доллары. Именно он сообщал по мобильному телефону, какие вопросы будет разбирать и утверждать избирком.

Будущий президент вошел первым.

– Именем моего народа, – заявил он, – именем моей нации я приказываю вам не рассматривать вопрос об открытии избирательных участков в России. Все они будут голосовать в пользу бандита Яндиковича. Моя нация этого одобрить не может. Это мой народ послал меня сюда восстановить конституционный порядок.

Некоторые члены избиркома пытались протестовать, а долговязый, кажись, Могила, сказал:

– Братцы, члены избиркома, президенты приходят и уходят, а жизнь остается. Побережем свои жизни, тем более что нам тут неплохо живется.

– Ну, господин Кивалкин, как? – спросил Пердушенко и расхохотался на весь зал.

Председатель избиркома Кивалкин стал кивать головой… в знак согласия.

– Вшистко едно мы будем сидеть здесь, – заявил Дьяволивский, стоявший позади бандитов. – До двенадцати ночи.

– Почему до двенадцати ночи? – робко спросил Кивалкин.

– Так надо, – сказал Вопиющенко. – После двенадцати вы можете принимать какие угодно решения.

Кивалкин посоветовался с остальными членами своей команды и снова закивал головой. Бандиты, простите, слуги народа заняли кресла напротив президиума.

– Господин Пинзденик, – позвал будущий президент. У него теперь был вид настоящего киллера, мужественного борца за собственное теплое кресло в государстве. – Пойди выставь нашу охрану и посмотри, убрали ли трупы.

– Слушаюсь, господин президент, – приложил руку к пустой голове Пинзденик.