Балтийская гроза - Евгений Евгеньевич Сухов

сорока пяти, поинтересовался у экипажа, почему это немытая бронемашина разъезжает по тыловым частям. Майор из дивизионного штаба, вышедший в тот день с разведчиками и прекрасно знавший немецкий язык, долго и нудно оправдывался перед строгим немецким фельдфебелем из полевой жандармерии, что весь день на бронетранспортере они подвозили боеприпасы к переднему краю, куда русские стягивают значительные силы, поэтому еще не успели заняться внешним видом машины. Терпеливо выслушав сказанное, командир жандармского патруля великодушно разрешил им следовать дальше.

В тот раз разведчикам крупно подфартило, все могло закончиться куда печальнее. Следовало избегать неприятных случайностей, а потому отдраить машину до лоснящегося блеска было бы совсем не лишним.

Когда построились вновь, гусеницы танков блестели, да и башни броневых машин смотрелись как-то новее. В этот раз строй пополнили четыре немца, расположившись в самом конце (майор в офицерской шинели и трое пехотинцев); немного позади, видно не особо доверяя перебежчикам, застыли два автоматчика. Остановившись напротив Кристиана Шварценберга, Галуза произнес:

– Переведи своим приятелям, чтобы не чинили нам никаких препятствий… Мы этого можем не понять, а на воспитательную работу у нас времени нет, сразу пустим в расход! Рядом с каждым водителем будет сидеть наш боец, прекрасно владеющий финкой. Если что пойдет не по плану, вопросов задавать не станет…

– Напрасно вы так, – обиженно произнес немец и, повернувшись к товарищам, перевел сказанное. В ответ лишь слабые улыбки – каждый из них осознавал, на что идет, а потому вопросов не задавали.

Сделав бойцам последние внушения и проверив выполнение приказов, отданных накануне, капитан Галуза велел всем разойтись: до выхода оставалось совсем немного, а рейд обещал быть непростым, следовало завершить все дела, чтобы потом не было сожалений.

У самого капитана тоже оставалось одно небольшое дельце – надо было попрощаться с Ноябриной: не поймет, если уедет, не повидавшись.

Григорий подошел к ее блиндажу, постучал в крепко сколоченную дверь и попросил разрешения войти, однако никто не отозвался.

– Товарищ капитан, вы к Нине? – врасплох застал его бодрый голос за спиной.

Повернувшись, Григорий увидел медсестру Полину – задорное милое существо, с которой проживала Нина.

– Да. Где она?

– Она сейчас в госпитале, очень много раненых привезли. Идут буквально потоком, – погрустнела девушка. – Это после освобождения Шауляя.

– Понятно… – не без труда выдавил из себя Галуза. – В госпиталь я уж не пойду, времени нет. Передай Нине вот что… Скажи, что я приходил, – произнес он и, попрощавшись, зашагал в расположение.

– Обязательно передам! – уже в спину ему выкрикнула Полина.

Глава 18

27–28 июля 1944 года «Надеемся на добрый прием»

В половине двенадцатого ночи проводить разведчиков в рейд пришел командир механизированной бригады подполковник Стародубцев. Он душевно, по-отечески поговорил с разведчиками. Угостил их папиросами «Казбек», которые держал для особого случая, и пошел осматривать бронемашины, стоявшие в ряд. Подошел к немецким бронетранспортерам, пропахшим пороховой гарью, и почувствовал, как в жилах понемногу закипает кровь. Так бывало всегда, когда он видел бронированного врага. Вот только сейчас немецкий бронетранспортер должен послужить правому делу.

Сергей Васильевич перевел взгляд на советский легкий бронеавтомобиль БА-64 и вместо привычной красной звезды на башне увидел ненавистный черно-белый «балочный крест». Понимал, что машине следовало на время облачиться во вражью личину, чтобы выполнить поставленную командованием задачу, но левая сторона груди, вопреки его сознанию, болезненно сжалась. Подполковник Стародубцев, стараясь пересилить боль, скривил губы. Миновала долгая минута, прежде чем приступ отступил.

Равнодушно глянув на обеспокоенного капитана Галузу, он произнес:

– Вижу, что подготовился основательно. Даже машины, смотрю, надраили!

– По-другому нельзя, товарищ подполковник, – скупо улыбнулся Григорий. – У меня к вам будет незначительная просьба.

– Что за просьба? – внимательно посмотрел на него подполковник.

Вытащив из кармана «треугольник»[116], Галуза протянул его Стародубцеву со словами:

– Если я не вернусь, перешлите, пожалуйста, письмо матери.

– Передам, – пообещал командир бригады. – Но я тебе его верну при нашей следующей встрече.

– Я тоже на это рассчитываю, товарищ подполковник.

Сергей Васильевич поднялся на броню полугусеничной машины. Критически осмотрел со всех сторон, заглянул внутрь. Умеют немцы боевую технику делать, в изобретательности им не откажешь. Внутри бронетранспортер выглядел едва ли не на полметра шире бронеавтомобиля БА-64, а значит, имеет возможность взять десант из десяти человек. А это уже серьезная сила! Боевой массы побольше, одна пушка чего стоит! Двигатель помощнее. Корпус оставался открытым, крыша отсутствовала. Если непогода, тоже не беда, можно натянуть брезентовое полотно. Посадка и высадка десанта осуществлялись с кормы корпуса, где была встроена двустворчатая дверь. Весьма удобно, когда нужно быстро десантироваться.

– После того как вернетесь, прокачусь на этой машине. Интересно посмотреть, какая она в деле, – сказал Стародубцев.

– Уверен, что так и будет. Разрешите переодеться, товарищ подполковник?

– И в какую форму ты решил переодеться? – полюбопытствовал Стародубцев.

– В форму обер-лейтенанта[117].

– Чего же так скромно-то? – хмыкнул Сергей Васильевич. – Это ведь всего лишь старший лейтенант, а ты уже давно капитан. Можно было бы и в оберст-лейтенанта[118] переодеться. Заслужил. Уверен, что ты еще и генералом станешь!

– Просто другой формы не нашлось.

– Ну, тогда другое дело. Разрешаю!

Галуза достал из бронетранспортера немецкую форму, быстро переоделся и приказал:

– Становись!

Разведотряд охотно выстроился в одну шеренгу и терпеливо дожидался, когда подполковник осмотрит остальные машины.

Спрыгнув с корпуса танка, Стародубцев подошел к командиру разведроты.

Переодевшись в форму обер-лейтенанта вермахта, Галуза, не желая ладонью прикасаться к чужой полевой пилотке, лишь поднял руку, расправил плечи и обратился к командиру бригады:

– Разрешите выступать, товарищ подполковник!

Командир бригады слегка подтянулся, расправил плечи, отчего сделался заметно выше, развернув ладонь в прямую линию, приложил кончики пальцев к фуражке и произнес:

– Разрешаю! А я уж за тобой следом. Связь поддерживаем непрерывно.

– Ну что, друзья, – повернулся Григорий к личному составу, – по коням!

Через минуту громко и натужно заработали двигатели бронетехники. Расторопно и привычно, как если бы всю жизнь разъезжали в кузовах немецких машин, бойцы попрыгали в полугусеничные бронетранспортеры SdKfz-251. Водители неспешно разместились в советских бронеавтомобилях; танкисты заняли места за рычагами легких танков.

Дождавшись, когда все разместятся, капитан Галуза залез в головной бронетранспортер и громко обратился к Кристиану:

– Скажи водителю, пусть жмет на полную катушку! У нас коридор в тридцать минут, чтобы выбраться на дорогу. Артиллеристы уже засекли время и долго дожидаться не станут. У них своя задача. Не уложимся – станем целью для своих же!

– Понял, – весело ответил майор Шварценберг и быстро передал приказ водителю.

Немец энергично кивнул белобрысой головой, и шестицилиндровый карбюраторный двигатель усиленно загудел. Машина плавно тронулась,