Израильско-палестинский конфликт. Непримиримые версии истории - Каплан Нил

В сентябре, октябре и ноябре 1947 г. обсуждение этого проекта продолжилось в комитетах и на пленарных заседаниях Генеральной Ассамблеи ООН в городке Лейк-Саксесс в штате Нью-Йорк. Публичные дебаты как по техническим, так и по принципиальным вопросам сопровождались активным лоббированием в кулуарах ООН, а также в министерствах иностранных дел и правительственных кругах многих стран-членов. Контраст между пропалестинскими и просионистскими версиями происходившего в эти судьбоносные месяцы разителен. Проарабский нарратив состоит в том, что сионисты и их могущественные (часто американские) сторонники безжалостно давили на слабые или колеблющиеся государства, заставляя их проголосовать за раздел[220]. В произраильском изложении весь процесс борьбы за то, чтобы получить государственность, набрав требуемые две трети голосов в Генеральной Ассамблее, изображается как отчаянная лоббистская кампания, которую вопреки противодействию куда более могущественных сил и с минимальной надеждой на успех вел «маленький, слабый народ, не обладающий ни суверенитетом, ни влиянием»[221]. Даже если делать поправку на преувеличения и пропагандистские перегибы, сохраняется огромный разрыв между разными версиями того, как именно был принят предложенный ООН план раздела: палестинцы и их сторонники заявляют о нечестной игре, а сионисты/израильтяне говорят о своем достижении как о доблестной борьбе с минимальными шансами на победу. Еще один вопрос, на который по-прежнему можно услышать разные ответы, звучит так: в какой степени западное ощущение вины в том, что произошло с евреями в ходе Холокоста, повлияло на окончательный итог голосования стран — членов ООН?[222]

Наконец 29 ноября 1947 г. предложения UNSCOP были с небольшими изменениями утверждены резолюцией № 181 Генеральной Ассамблеи 33 голосами за и 13 против при 10 воздержавшихся (см. карту 6.1)[223]. Помимо прочего, это противоречивое и судьбоносное голосование заложило моральную основу для того, что позже станут называть двухгосударственным решением (см. главу 13)[224]. Сионистов на тот момент этот результат привел в восторг, а палестинцев и арабов — в ярость; они поклялись защищать арабскую Палестину от несправедливого, по их мнению, навязывания им еврейского государства на их же земле. Помимо видевшейся им несправедливости и конкретных деталей предложенного плана и карты раздела, палестинцы в принципе возражали против того, чтобы внешний орган, ООН, навязывал требования меньшинства коренному большинству против его желания. Здесь мы можем выделить восьмое из наших основных противоречий: была ли резолюция ГА ООН № 181 законной реализацией полномочий Организации Объединенных Наций в рамках международного права и разумно ли поступили арабские государства и палестинцы, когда они ее отвергли?

Карта 6.1. План раздела Палестины, одобренный ООН в 1947 г.

Как и в случае с более ранними нерешенными вопросами о законности мандата на Палестину, главными участниками первой половины этого спора являются, как правило, специалисты в области международного права. Любой, кто рискнет начать вникать в юридические тонкости и принципы римского права, на которые ссылаются эксперты, не должен удивляться, обнаружив, что многие из этих экспертов — люди как люди, которые зачастую могут быть крайне пристрастными и почти не видеть оттенков серого между крайними позициями. Так, сторонники палестинцев, вторя позиции меньшинства, сложившейся во время дебатов в Лейк-Саксессе осенью 1947 г., оспаривают право ООН навязывать решение, которое противоречит четко выраженным пожеланиям большинства населения. Генеральная Ассамблея, утверждают они, не обладала полномочиями (которыми обладает Совет Безопасности) для навязывания своих решений путем применения санкций; ее полномочия ограничивались правом давать рекомендации[225].

Занимая противоположную юридическую позицию, произраильские эксперты утверждают, что резолюция № 181 была справедливой и легитимной, и в свою очередь критикуют арабские государства за то, что те не подчинились воле Организации Объединенных Наций, решив напасть на Израиль в мае 1948 г.[226] Отсутствие каких-либо санкций ООН против арабских государств за их вторжение в Палестину стало для Израиля и его сторонников первым пунктом в длинном перечне примеров якобы антиизраильской предвзятости всемирной организации, приглушив для них радость по поводу исторического решения 29 ноября 1947 г., признавшего право евреев на суверенное государство на части территории Палестины[227].

Из этих крайне важных юридических прений вырастают и другие, скорее политические/исторические споры. Израильтяне и их сторонники критикуют палестинцев и арабские государства, подавая их отказ от плана ООН по разделу в качестве доказательства агрессивности и воинственных намерений. Из этого, по мнению израильтян, следует, что арабы и палестинцы, не согласившиеся на создание арабского государства на части территории подмандатной Палестины и попытавшиеся воспрепятствовать созданию еврейского государства в соответствии с резолюцией № 181, должны винить в арабо-израильской войне 1948 г. только самих себя и нести полную ответственность за все ее негативные последствия: потерю территорий, занятых Израилем, и утрату возможности создать палестинское государство, а в первую очередь — за участь палестинских беженцев. Этот вопрос будет рассмотрен позже в этой главе и еще раз в главе 12, в разделе «Упущенные возможности».

Начало войны, которую израильтяне называют Войной за независимость (милхэмэт ха-ацмаут), а палестинцы — Катастрофой (аль-Накба), можно отнести либо к 30 ноября 1947 г. (на следующий день после принятия ГА ООН резолюции № 181), либо к 15 мая 1948 г., когда в день ухода британцев Временное правительство Израиля объявило о независимости страны, спровоцировав тем самым вторжение египетской, сирийской и иорданской армий. Боевые действия, то затухая, то возобновляясь, продлились до начала 1949 г. Война унесла жизни почти 6000 израильтян — что составляло значительную долю еврейского населения, 13 000–16 000 палестинцев и 2000–2500 других арабов; еще многие тысячи были ранены[228].

Израильтяне и их сторонники часто говорили о пересечении этими армиями границ бывшей подмандатной Палестины не только как о нарушении резолюции № 181, но и как о начале войны на истребление, задействуя леденящую кровь риторику вроде «сбрасывания евреев в море». С точки зрения палестинцев и арабских государств это военное вмешательство было попыткой спасти арабскую часть Палестины от захвата превосходящими силами сионистов[229]. Палестинцы участвовали в войне в составе местных ополчений без какой-либо военной или политической координации. Добавляли неразберихи войска, введенные в страну под эгидой Лиги арабских государств (Арабская освободительная армия под командованием Фавзи аль-Кавукджи[230]), и отряды, сформированные Мусульманским братством в Египте. Армии Ливана и Ирака тоже принимали участие в боевых действиях на отдельных фронтах, тогда как Йемен и Саудовская Аравия выставили лишь символические контингенты.